Джедхор ждал возле ворот. Поклонившись и поприветствовав Тию, он сказал, что хочет поговорить, и она предложила ему пройти в беседку.

Этот человек не нравился ей, и он это знал. Помощник Мериба был наделен странным даром – он не нравился никому.

– Не стану ходить вокруг да около, госпожа. Я пришел потолковать об одном деле и прошу, чтобы разговор остался между нами.

Тия сложила руки на коленях и посмотрела ему в глаза.

– Смотря о чем пойдет речь.

Джедхор усмехнулся.

– Я не люблю зависеть от других людей, однако, к несчастью, это мой жребий, – заметил он и добавил: – Я не скажу ничего запретного, госпожа. Просто мне нужна ваша помощь.

– Я вас слушаю.

– У меня к вам просьба: поговорите с Мерибом. Я хочу, чтобы вы убедили его отдать за меня Анок. Ей минуло двадцать лет, а она все еще живет в доме брата и до сих пор не познала мужчины.

Тия глубоко вздохнула.

– Зачем вам понадобилась Анок? Из-за ее приданого?

– Отчасти да. Но не только. Я знаю девушку с детства и хорошо представляю, как ее покорить.

Молодая женщина повела плечом.

– При чем здесь покорность? Если бы Анок хотела выйти за вас, она давно ответила бы «да».

– Это излюбленная отговорка Мериба. Но мне хорошо известно, что, если речь зайдет о достойном, по его мнению, женихе, он не станет считаться с чувствами сестры. Мериб хочет выдать ее замуж за очень богатого и знатного человека! Такие претенденты находились – девушка очень красива! – но они бежали прочь, едва заговаривали с ней. Анок знает такие ругательства, каких не слышали грузчики на пристани!

Тия смотрела внимательно, без тени улыбки.

– Что могу сделать я?

– Вы имеете влияние на мужа.

– Не большее, чем вы, Джедхор.

Помощник архитектора рассмеялся.

– О нет! Я не могу лечь с Мерибом в постель и доказать ему свою преданность и любовь!

Тия вздрогнула. Она всегда подозревала, что он относится к ней пренебрежительно, с насмешкой, и теперь убедилась в этом. Молодая женщина решительно поднялась с места, а Джедхор притворился, что не заметил ее возмущения, и продолжил:

– Отец Мериба был отвратительным человеком. Он имел кучу наложниц, спал со всеми своими рабынями, несмотря на то что у него была прелестная и кроткая жена. Он интересовался только развратными женщинами да своими постройками. Когда мать Мериба умирала, рожая Анок, отца не было дома. Вернувшись и узнав, что его жена скончалась, он не пролил ни слезинки. – Глаза Джедхора злобно блестели. – А моя мать была кормилицей его детей. Хозяин дома жил с ней, как и со всеми остальными служанками. – Он усмехнулся в ответ на вопросительный взгляд Тии. – Нет, я не брат вашего мужа, я сам не знаю, кто мой отец! Я же не фараон, чтобы жениться на собственной сестре! Я вырос рядом с Мерибом, в его тени, и он всегда относился ко мне как к собачонке. У меня тоже есть талант зодчего, а он поручал мне самую грязную работу и при этом платил ничтожное жалованье. Говорил, что, если я уйду, он сделает так, что меня начнут отовсюду гнать и я не смогу получить ни одного заказа! Я пытался накопить денег и избавиться от его покровительства и власти! Но мне никогда не удавалось довести дело до конца. Однажды я даже решился на воровство: сделал приписки в расходах. Все открылось, и мне грозило жестокое наказание. Мериб меня выручил, но каким образом? Он свалил вину на вашего отца. Анхор дешево отделался, его всего лишь сослали в дальний ном, но все могло закончиться хуже! С тех пор ваш муж следит за каждым моим поступком, он никогда не выпустит меня из рук! А если так, для меня выгоднее стать членом его семьи.

Лишь едва уловимые движения губ, бровей и ноздрей могли выдать гнев молодой женщины, да еще взгляд, потемневший, будто воды реки, на которые упала тень дождевой тучи.

– Отец Мериба погиб от несчастного случая?

– Это не было несчастным случаем, – резко произнес Джедхор. – Таких случайностей не бывает. Кто-то подстроил этот обвал. Признаться, я был рад. Никто не жалел об этом человеке. В том числе и Мериб.

Тия долго молчала, потом вымолвила:

– Я понимаю ваши обиды. Вы хотите отыграться на Анок?

Джедхор сверлил ее взглядом своих темных глаз. Его губы растянулись в неприятной улыбке.

– Разве настоящей женщине не зазорно покориться настоящему мужчине? – сказал он и поднялся со скамьи. – Теперь вы знаете многое, чего не знали раньше. Я всегда к вашим услугам. Если вы исполните мою просьбу, я не останусь в долгу.

– Мне от вас ничего не нужно.

Помощник архитектора лукаво прищурился.

– Неужели? Поймите, Тия, я давно читаю ваши желания. Вы хотите избавиться от бремени этого брака, но не знаете, как это сделать. Я могу помочь вам.

Он поднялся и вышел, а Тия продолжала сидеть не двигаясь. Так вот почему ее отцу пришлось покинуть Фивы и отправиться в ном Черного Быка! Молодая женщина прикусила губу. Она считала Анхора гордым, а он унизился, отдав свою дочь человеку, который исковеркал его судьбу.

В саду послышались голоса детей. Мерибу-младшему исполнилось пять лет; это был молчаливый, серьезный, погруженный в себя мальчик. Он редко улыбался и не любил шумных, подвижных игр. С тех пор как отец показал сыну, как смешивать краски, ребенок раскрашивал все, что попадалось под руку: камни, стены, скамьи. Скоро он с потрясающей ловкостью проводил прямую линию и рисовал круг. А после изобразил первую картину: солнце в зените, голубую воду, полосу зеленой земли, а справа и слева от нее – желтые просторы пустыни. Родители бурно выразили свой восторг, и мальчик подарил им снисходительную улыбку.

Четырехлетняя Харуя была другой. Резвая, проказливая, веселая девочка чертами лица и светлыми глазами напоминала мать. Дети никогда не ссорились, но они редко играли вместе. Харуя всей душой тянулась к родителям, а ее замкнутый брат существовал сам по себе.

Иногда молодой женщине казалось, что она оттолкнула Мериба-младшего еще в младенчестве, что он помнит ее равнодушие с первых дней своего существования на свете, помнит ее ненависть, когда она носила его под сердцем. И ее терзало чувство вины. Разумеется, мальчик не мог что-либо помнить, а впоследствии Тия дарила сыну любовь столь же щедро, как и дочери. Просто он был таким, каким его создали боги.

Молодая женщина вышла из беседки и увидела мужа. Мериб держал за руки сына и дочь. Дети оживленно болтали, и Тия подумала о том, что два маленьких существа соединяют ее с этим мужчиной куда крепче самых надежных цепей.

– Вот ты где! – удовлетворенно произнес Мериб. – Я тебя искал, потому что должен сообщить нечто важное.

– Что именно? – насторожившись, произнесла Тия.

– Погуляйте в саду, – сказал архитектор детям и потянул жену обратно в беседку.

Он усадил Тию к себе на колени, спустил с ее плеч узкие лямки льняного платья и жадно приник губами к нежной коже. Одной рукой он ласкал грудь жены, другой гладил ее ноги.

– Я по тебе соскучился! – прошептал мужчина.

Тия закрыла глаза. После рождения Харуи молодая женщина дала понять мужу, что станет спать с ним при одном условии: она не желает рожать по ребенку в год. Она выносила подряд двоих детей, и этого было достаточно.

Мериб принес жене таинственное снадобье, которое, если верить его словам, было изготовлено для царских наложниц. Тия испробовала новое средство с сомнением и опаской, но оно помогло: после рождения Харуи она ни разу не забеременела. Между ней и мужем установилось некое подобие гармонии. Молодая женщина научилась получать телесное удовлетворение, но ее сердце молчало. А Мериб не замечал или делал вид, будто не замечает того, что супруга, хотя и не избегает близости с ним, никогда не ищет его объятий.

Пока Мериб наслаждался запахом волос и нежностью кожи своей жены, целовал ее грудь и плечи, молодая женщина размышляла, говорить ли ему о том, что она услышала от Джедхора. Нет, разумнее утаить свой гнев и смолчать. Возможно, когда-нибудь ей удастся воспользоваться тем, что она узнала.