— Может, я и не права, — задумчиво сказала я. — Но мне кажется, новая игрушка — это всегда радость для детей. Так почему эту радость не продлить на следующие дни?

Он хмыкнул, но больше ничего не сказал.

На пляже выяснилось, что народу в это время набралось уже достаточно много, и Денис немедленно насупился, напрягся. А потом ещё, словно вспомнив, посмотрел на дочь и прикусил губу. В общем, мы отошли подальше от середины пляжа — к нашему месту, но Денис замкнулся и не стал раздеваться. Наше место — в последние три дня это конец пляжа, стык со зданием — яхт-клубом, в который можно войти только сверху, а значит — мы устроились почти у глухой стены, без окон. Удобно, если хочешь прятаться от посторонних любопытных глаз.

Мальчишки повели Алёнку знакомиться с водичкой, таща за собой и старательно надутый плавательный круг. Я посмотрела на серо-синюю воду, на белый песок с крапинками ракушек и камешков, потом на Дениса.

— Почему ты не раздеваешься?

Денис даже глаз не поднял. Только что стоял — сел прямо на песок, игнорируя расстеленное покрывало, и, кажется — машинально, вынул пачку сигарет. Спохватившись, всё-таки поднял на меня глаза. Села рядом, кивнула — кури, мол. Ветер всё равно в сторону от пляжа, к стене яхт-клуба. Щёлкнул зажигалкой.

— Посторожу вещи.

— Не глупи. Думаю, Алёнку не напугаешь, если разденешься. Пошли купаться.

— А ты? — спросил он, не глядя на меня.

— Что — я?

— Ты правда не боишься?

— Нет.

Он щелчком сбросил с кончика сигареты пепел, снова затянулся. Некоторое время смотрел на воду, на весело визжащих детишек. Под глазами мешки. Невыспавшийся какой-то. Он дотронулся до моей руки. Этот жест напомнил, как утром ко мне пришла Алёнка. Улыбнулась, глядя на его руку. Его пальцы сжали мою ладонь, как будто его ободрила моя улыбка. Но глаза опустил сразу, едва я взглянула на него.

— Докурил? — сказала я. — Пошли?

— Алёнка… — начал он.

— Денис. Я прекрасно знаю, что ты любишь поплавать. Так чего себя лишать такого удовольствия? Я же видела, как ты в воде… Словно дорвавшаяся до неё рыба. Мы спустимся вместе, и твоя дочка будет спокойней, если будет видеть меня рядом с тобой. Вроде как я не боюсь, а значит — можно и ей не бояться.

— За ручку поведёшь? — усмехнулся он.

— Поведу, — хладнокровно сказала я. — Девочке всё равно надо привыкать к тебе.

Он сунул потушенную сигарету в пачку и встал раздеться. Постоял, дожидаясь, пока я буду готова к "прогулке"… И вдруг снова сел, быстро укрывшись рубахой. И упрямо опустил голову, обняв колени.

— Хорошо, — сказала я. — Подожди немного.

Я спустилась к воде, поймала за руку Егорку, только что вышедшего из воды с плавательным кругом, — Данька с Алёнкой сидели по пояс в воде, что-то рассматривая на дне и трогая это нечто, явно ещё и обсуждая его.

— Егор, попробуйте вместе с Данькой отвлечь Алёнку. Денис боится, что она испугается его. Ну, ты же видел, какая у него кожа. Сможете?

— Легко! — с превосходством сказал Егорка и по мелководью поволок мокрый, сияющий на солнце плавательный круг к друзьям.

Вернувшись к Денису, я обнаружила, что он вытащил из сумки яблоко и хрумкает им, рассеянно глядя на воду.

— Поднимайся, лентяй! Сейчас ты совершенно спокойно сможешь дойти до воды и поплавать!

— Не хочу.

— Денис, не обламывай мне удовольствия, что я придумала гениальную вещь! — обозлилась я. — Мы сейчас вдвоём спустимся к воде, и Алёнка ничего не заметит, потому что между вами буду я! Понял? А потом я первой выйду из воды и встречу тебя с полотенцем!

— Ты так хочешь, чтобы я поплавал? — В его голосе чувствовалось недоумение.

— Нет. Не поплавал! Хочу сказать, что авария, в которую ты попал, — это ещё не конец света! Тебе, в отличие от многих — очень многих! — здоровски повезло! Ты жив, у тебя здоровые руки и ноги! Только вот на всю голову больной! — рявкнула я.

Он устало улыбнулся на мою злость — и мне захотелось ударить его! Ах-ах-ах — в аварию попал! Ах-ах-ах — кожа у него пятнами! Но ведь не калека! Какого чёрта он изображает из себя невесть что? Прямо-таки весь из себя такой несчастный! И на лице чуть не вся скорбь мировая! И что меня потянуло с ним нянчиться, блин?!

— Ладно, — вздохнул Денис. — Только ты будешь рядом.

— Три дня ты спокойно плавал и без меня, — пробурчала я тоном брюзги. — А теперь что? Знаешь ведь, что я не очень плаваю. Куда мне рядом с тобой…

— Но ведь со мной, — тихо улыбнулся Денис.

— Я лучше у берега по-собачьи побарахтаюсь…

— Теперь ты будешь сопротивляться?

После этого вопроса я вздохнула и буркнула:

— Ладно. Но, если что, — спасай!

И мы выполнили придуманный мной план. Проходя мимо детей, я даже помахала рукой. Но Алёнка была и правда сильно занята: мальчишки усадили её на песок и показывали, как строить песчаные фигуры при помощи воды. Девочка, слегка высунув от усердия язык, осторожно строила что-то вроде крепости.

Денис оглянулся на них и заспешил к воде.

В воде он, кстати, и в самом деле чувствовал себя замечательно. Я не знаю, что за стиль у него, но и сегодня он нырнул в воду почти без всплеска. Я зашла по грудь и принялась ковыряться, изображая плавание. Держаться на воде могу. Как уже говорила — по-собачьи и на спине ещё. Так что плаванье тоже люблю, но не так, как Денис. Тот обожал нырять. А я нырять не умею. Вечно нос потом сопливый.

Волна слегка, почти бесшумно плеснула передо мной. Появилась мокрая голова Дениса.

— Попробуем сплавать ближе к тому зданию? — предложил он.

— Сплавать… — снова проворчала я. — Как будто это слово имеет ко мне отношение.

— Не бойся, я помогу, — улыбнулся он.

Ну, мы и заплыли ближе к зданию, хотя бы потому, что часть воды ближе к нему была огорожена огромной ячеистой сетью. Мы видели в прошлый раз, как члены яхт-клуба купались в этом огороженном пространстве и, отдыхая, держались за неё. Так что предложение Дениса имело под собой смысл: если устану — нетрудно будет вцепиться в сеть. Устала. Вцепилась. Понравилось качаться на волнах. Виден весь пляж. Дети полностью под контролем.

Подплыл Денис, который попытался поднырнуть под сеть и выяснил, что это невозможно. Отплёвываясь от попавшей в рот ряски, он объяснил:

— Она не закреплена, но внизу её так много, что лучше не рисковать.

Он взглянул на яхт-клуб. Окна, выходящие на реку, были расположены высоко. И я надеялась, что нас здесь не заметят. Может, цепляться за огораживающую сеть можно только членам этого клуба? А мне так понравилось колыхаться вместе с волнами.

Денис подплыл ближе, тоже схватился за сеть рядом со мной.

— Баржа, — странно бесстрастным голосом сказал он, обернувшись к реке.

Я тоже выглянула из-за него, стараясь рассмотреть длинное судно. Когда оно ушло дальше по реке, до нас докатилась огромная волна, поднятая баржей. Я не успела хорошенько уцепиться за сеть обеими руками — и меня буквально швырнуло на Дениса.

— Ой…

Следующей волной меня втиснуло в сеть, а Дениса качнуло на меня. Он схватился за сеть второй рукой, прикрывая меня. Мы взлетели…

Вскоре вода успокоилась, но Денис оказался притиснутым ко мне. Не понимая, я только было хотела предложить ему попробовать другой рукой держаться за ячейки сети слева, где последующие толчки волн были не такие жёсткие, как он разжал пальцы одной руки, обнял меня и осторожно поцеловал. От неожиданности я раскрыла рот, когда почувствовала прикосновение его тёплых губ к моим, почти замёрзшим. Ещё успела удивиться, почему у меня холодные, а у него… Кажется, он воспринял моё движение как разрешение. Теперь он не просто обнимал меня, а прижимал к себе — сильно и довольно властно. И я опять удивилась: он ведь не спросил, хочу ли я! А потом подумалось мельком: а нужно ему спрашивать?.. Но какой же он горячий, а ведь в воде, — и за мыслями о его странностях не сопротивлялась, когда он почти заставил меня обнять его. Наши ноги переплелись. А я всё удивлялась и удивлялась — и всё пыталась понять… Понять, почему эти губы так жадно ищут моих губ, разогревая их, проникая между ними… Почему мне так хорошо — до странного, никогда не испытанного чувственного наслаждения, от которого прогибаюсь и от которого хочется то ли стонать, то ли мурлыкать, когда этот мужчина тёплыми ладонями гладит меня по спине и всё плотней прижимает меня к себе… А он такой большой и сильный — и так чувственно отзывается, когда я несмело сама провожу-глажу ладонями по его телу… И почему так тепло в этой прохладной воде, в которой хочется утонуть — взлетая к высоким небесам, когда тебя так целует этот странный мужчина, которому, кажется, я всё-таки нравлюсь.