Внезапно я поняла, что Дрейвена за доской нет! Но свист всё ещё пронизывал моё тело. Чуть сбоку. Не упал. Шагнул в сторону. Или его заставили отойти в продолжающемся бою. Приноровившаяся читать этот свист по изменениям в силе и в направлении, я, содрогаясь, слушала, как уиверн мелкими шагами уходит и уходит от меня далее по выступам вокруг пропасти.

По периметру бывшая лифтовая клетка, видимо грузовая, довольно большая — что-то близко к шагам десяти на десять. Что же там сейчас происходит?!

Вот свист уиверна раздался явно напротив меня — он словно всадил в меня этот страшный звук, от которого мне стало так плохо, что чуть не затошнило. Ненавижу этого типа! Что он там делает?! Мне же больно! И какого дьявола он перебрался на противоположную сторону?!

Не хочу сидеть в этой могиле!

Странно. Свист исчез. Как будто Дрейвен услышал меня… Но… Что это значит — свист исчез?! Дрейвен мёртв?!

Я, задеревеневшая от напряжения, боком нагнулась поставить рядом с собой Мисти, который спокойно сидел до сих пор на руках, хотя порой от напряжения я довольно сильно его стискивала. Кот не возражал против того, чтобы почувствовать под лапами твёрдую поверхность. Со странным чувством, переминаясь перед тем как решиться, я услышала, как под ногой звякнули консервы, которые уиверн успел сунуть вслед мне, прежде чем закрыть меня хрупкой защитой — доской… Снова забыла о них. Освободившись от горячей кошачьей туши, от которой у меня руки взмокли от пота, я взялась за пулемёт и коленом выбила доску.

Странно, что инфаркта не случилось.

В узком пространстве шахты бесновались змеи. Или нечто, очень похожее на них. От огромных, толщиной в человеческое тело, до маленьких — с мою руку. Я не успевала прослеживать за их движением взглядом. Мгновенные нырки, фантастические сплетения — весь этот сумасшедший вихрь завораживал до задохнувшегося сознания. И чисто рефлекторно среагировала, когда одна из змей — я даже не успела заметить, которая! — плюнула в мою сторону. Верный нож очутился в левой руке — правая уже занята пулемётом. Нож я и дёрнулась подставить плевку. Основная часть жидкости отразилась резкими брызгами в стороны, половина из которых обляпала мне ладони. Я зашипела не тише этих змеюг — больно!

Буквально секунды: взгляд на кожу, которая мгновенно покрывалась пузырями, взгляд в поисках Дрейвена, застывшее сердце при виде съехавшего с выступа, повисшего напротив меня тела — он ещё единственной, левой рукой держится за оборванный канат (змеи сожгли своим ядом?), вторая — беспомощно обвисла. Меч в ней качается, удерживаемый только ременным оплетьем с кисти. Кулак, сжатый на кончике каната, белый, когда я его вижу в мелькании длинных тел змеиных пираний. Огнестрельного оружия при нём уже нет.

А в лицо ему сверху вниз смотрит самая спокойная змеюга из всех. Теперь, по этой змеюге, я различала, как летают эти гибкие твари: почти полностью их тела одеты в желтоватые, прозрачно-гнилостного оттенка плавники. Они трепетали с такой скоростью, так сильно, как трепещут крылья колибри: почти не разглядишь крыльев-плавников — только самих мощно летающих гадов.

Хуже, что и остальные змеюги, не обращая внимания на меня, начинают летать, всё ближе и ближе подбираясь к Дрейвену. Насколько я вгляделась в происходящее, эти твари обладают разумом, но жутким, не гуманоидным. Разумом, потому что только разумные могут позволить себе поиздеваться над беззащитной жертвой.

Самая большая тварь медленно приближала вытянутую по-крокодильи морду к лицу Дрейвена, то и дело словно вздрагивая, а на деле метко плюясь кислотной слюной в его кулак, намертво сжатый на канате. Уиверн только изредка кривился, но терпел… Почему он не позвал меня на помощь?!

И — вспомнила его последнюю фразу, перед тем как он закрыл меня: «Если успею ранить хоть одного, тебя уже не учуют. Сможешь выбраться». Он что же — сразу понял, с кем придётся иметь дело?! И с каким финалом?!

Я озверела настолько, что, будь это ему на помощь, прыгнула бы через пропасть шахты. Эти самоуверенные мужчины!.. Дьявол… Да как же ему помочь?!

Не придумала ничего лучше, как, хватаясь за целый пока с моего места канат, пойти к Дрейвену.

Странно, но его слова в чём-то сбылись: эти змеи-мутанты и не думали нападать на меня, хотя одна и приветствовала моё появление из шкафа жгучим плевком, от которого до сих пор горела кожа. Может, это невнимание только до поры до времени?

Оглянулась на упорный взгляд в спину. Мисти. Сидит на самом краю выступа и следит за полётом и нырками тварей, как следил бы за птицами. Зашёл бы снова, что ли, назад, в «шкаф». Может, ему повезёт больше, чем мне и уиверну?

Почему Дрейвен прекратил свистеть? Или он чувствует, как над ним нависает громада, садистски капающая разъедающей слюной на живую плоть? Или от боли он уже ничего не чувствует и вот-вот сорвётся в пропасть?..

Пять шагов от «шкафа» до угла. Шагов шесть до уиверна.

Застряла в углу.

Змеища, нависшая над Дрейвеном, плавно повернула голову взглянуть на меня. От неожиданности мои пальцы на спусковом крючке вздрогнули. Выстрел. В «молоко». Шипящий луч скользнул мимо громадного туловища — змея легко отпрянула от смертоносного луча. Теперь её жёлтые, полыхающие белым огнём глаза заинтересованно вперились в меня, чувственно расплавленным взглядом-маслом втекая в мои.

Чувствуя, что меня буквально тащит к этим масляным глазам, всепоглощающим — то есть меня саму тянет шагнуть им навстречу, в пропасть; ведомая к смерти обволакивающим взглядом летучей твари, я всё-таки, хоть и с трудом собрала остатки плывущего сознания и хрипло вскрикнула:

— Дрейвен!

По безвольно обвисшему телу уиверна прошла самая настоящая судорога.

Если предыдущее действо было лишь прелюдией, то следующие три события произошли только благодаря моему воплю — события со змеями, уиверном и котом.

Змеи атаковали меня, как до сих пор атаковали Дрейвена. Они крутились, извивались вокруг меня, остро клевали хищными мордами, обстреливая ядом, от которого я не всегда могла уклониться, да и могла ли вообще? Ведь если у летучих тварей был естественный простор для передвижения, у меня его не было. Я стояла, просунув руку под страхующий канат, на дрожащих от напряжения ногах, плотно прислонившись к стене спиной. Я стреляла во всё, что металось перед глазами, время от времени дёргаясь в сторону, а иногда просто резко мотая головой, чтобы встряхнуть слёзы (от боли в сожжённых ладонях и на лице!), которых даже не замечала, но которые мешали стрелять.

Отстреливалась машинально, на таком автомате, что видела почти всё происходящее в это время с Дрейвеном.

Он слабо попытался развернуться лицом к стене, у которой болтался. Получилось. Теперь он старался достать другой рукой, отяжелённой мечом, тот же оборванный конец каната, на котором висел. Змеища, единственная, что осталась рядом с ним, с интересом следила за его действиями, не забывая равномерно капать ядовитой слюной на его кулак.

Внезапно меня обдало ледяным ужасом: змеи поймали меня на машинальной пристрелке и заставили заворожённо следовать определённой траектории их полёта в пространстве лифтовой шахты, играя в старинную игру — попади в меня! И сместили последний выстрел — в уиверна! Лексика старших приютских детей мгновенно прыгнула мне на язык. Цедя сквозь зубы страшные слова, я попыталась вырваться из гипнотизирующего воздействия шмыгающих, извивающихся длинных гладких тел и стрелять по ним и только по ним… Но тщетность разруливания ситуации стала вскоре очевидна и мне.

Соскальзывая и снова упрямо поднимаясь на остатки обрушившегося под его телом выступа, Дрейвен тем временем, видимо, тоже понял, что ситуация становится беспроигрышной только для тварей, которые от души забавлялись живыми игрушками.

Он выкрутился на канатном обрывке лицом ко мне.

То, что он высвистел, ему не понравилось. Даже сквозь шипение беснующихся летучих тварей я услышала его хриплое рычание, увидела, как его передёрнуло. Наконец-то — сама со злобой подумала я. Хоть что-то. Ну придумай же хоть что-нибудь, раз ожил!.. И, замешкавшись — отвлеклась на уиверна, снова вскрикнула от боли: капля яда прожгла щёку! Отшатнулась, прикрыла себя лучевым огнём, со злобой и хорошо понимая, что заряда мне надолго не хватит, а вставить новый в оружие, скорее всего, времени не дадут. Одновременно я работала с ножом, но увы — даже не пытаясь полоснуть хоть одну тварь, а используя его лишь для защиты.