— Ты сказал — идём. Остаётся в силе? Тогда надо немного порезать твой плащ и соорудить тебе хоть какую-то обувку. Готов пожертвовать плащом?

Он кивнул. Я вооружилась ножом и отхряпала от его плаща часть полы. Завернув ноги уиверна в тряпки, я проклеила их медицинским биоклеем из аптечки, с беспокойством размышляя, что слишком много трачу его. А если потом понадобится на настоящее склеивание настоящей кожи?

Во всяком случае, Дрейвен получил что-то вроде мягких тапочек. Он встал, немного потоптался на месте и попросил передать ему Мисти.

— Будет лучше, если пока он побудет у меня на руках.

— Почему у тебя?

— Потому что тебе придётся держать оружие наготове.

— Но ведь змей больше нет? Мисти их здорово напугал.

— Кроме змей, — в его голосе я услышала намёк на улыбку, — здесь чёрт те сколько всяких тварей. И все в основном голодные.

Невольно скользнув взглядом по его рукам, я поёжилась. После того как уиверн поел, регенерация, конечно, пошла быстрей. Но внешне кожа на его руках — там, куда капала ядом змеища, всё ещё производила жуткое впечатление. Да и ел он всего лишь консервированное мясо. Неизвестно ещё, какие там добавки… Мисти против поездки на руках хозяина не возражал.

Мы двинулись в путь. Самым опасным местом в самом начале дороги, естественно, оказался выступ, с которого уиверн чуть не слетел в шахту. И мне-то, со свободными руками, было нелегко цепляться за скобы — там, где канат оказался оборванным, а уж Дрейвену, с котом в руках, пришлось совсем тяжело. Тем не менее, вскоре этот участок пути преодолели.

Поднимались не спеша, несмотря на предупреждение Дрейвена, что из пропасти лифтовой шахты могут подняться другие твари.

Уиверн остановился перед уже привычной для меня сплошной стеной.

— Здесь.

Только почти у самых ног обнаружилась низкая дверца, больше похожая на лаз для собаки. Если встать на колени и пригнуться — можно и вползти.

Прежде чем войти в эту нору, я спросила:

— Здесь на каждом этаже есть улицы? Ну, где из лифта выйти можно?

— Улицы — да. Но выйти можно не везде. В большинстве случаев входы-выходы завалены — службами Керы, по требованию полиции. Официальные входы-выходы с нижних ярусов все под наблюдением. Но только не из этой шахты.

На четвереньках, а то и полностью пластаясь по земле, мы пролезли всю нору — уиверн впереди, между нами Мисти — топал уже своими лапами… На выходе Дрейвен вытянул себя на руках и пропал в темноте. Я ожидала — подаст руку. Первым же вылез. Но он поступил как коренной обитатель здешних мест: встал, напряжённо вслушиваясь в пространство, с оружием наготове.

Вылезли мы в кромешную тьму. Я даже рук своих не видела. И даже не то что не видела — не почувствовала: они будто растворились во тьме. Страшное ощущение. Уиверна заметила лишь силуэтом — на фоне очень далёкого и слабого света.

— Ты поднялась? — прошептал Дрейвен.

— Да. А почему ты не свистишь?

— Я знаю это место. Пойду без свиста, чтобы не привлекать внимания. Эту дорогу выучил так, что чувствую, как со всех сторон здания нависают. Здесь легко ориентироваться в пространстве. Чувствую стены домов.

Нисколько не удивилась переулку, до которого шли через пустынный перекрёсток. Узкий и удобный для игр в прятки, если учесть, что в нём громоздились горы мусора и крошева от обваленных стен домов. Больше волновала темнота, в котором тело словно украдкой от сознания пропадало. Где-то далеко смутный свет виден, но на него лучше не смотреть — глаза режет. Уиверн будто понял меня: обернулся и, выждав, когда подойду ближе, нащупал моё плечо и взял меня за руку. Сразу стало легче.

Пару раз чувствовала, как к ноге, благо шаг у обоих медленный и неуверенный и с частыми остановками прослушать дорогу, прислоняется что-то мягкое и тёплое. Мисти.

Переулок казался бесконечным. Вялый свет впереди превращал его в подобие странной ветки лабиринта. Уиверна я не спрашивала, далеко ли нам ещё идти. В ушах напряжённо звенело, временами появлялось впечатление подозрительного шума со стороны… Заворожённая и даже обессиленная нехорошей тьмой, я, казалось, болезненно засыпала на ходу, то и дело спотыкаясь на каких-то кучах или на обломках кирпичей — если это были кирпичи. Пока Дрейвен властно не завернул меня от ходьбы по инерции куда-то в сторону. Наверное, некоторое время я вообще отсутствовала в реальности, ничего не соображая. Кажется, двигалась. Кажется — шла. Внезапный огонь, ударивший в глаза, заставил очнуться.

— Лианна…

Долго смотрела на огонёк перед глазами, прежде чем сообразила, что уиверн держит перед моими глазами зажигалку. Начала приходить в себя. Медленно, словно просыпаясь ото сна, огляделась. Притушёванное чёрными тенями мрака пространство — пустое, пахнущее застарелым потом и пищей, пыльной затхлостью давно покинутого живыми существами помещения. Дрейвен усадил меня на жёсткое, хоть и прикрытое тканью ложе. И потушил огонь.

— Подожди! Не надо!

— Нельзя. Здесь обитают насекомые, внимание которых лучше не привлекать. Сейчас я закрою окно — тогда можно будет снова зажечь огонь. Сиди здесь. Я быстро.

Пока он не зажёг живой огонёк, я даже представить не могла, чем он закрывает окно. Теперь разглядела — строительный лист плотно был вжат в стену… Насекомые. Блохи, небось… Комары… Хотя какие здесь комары — пусто и сухо для них.

— В других комнатах темно, и я не буду там включать свет, — негромко сказал Дрейвен. — Я провожу тебя по этому месту, чтобы ты запомнила, где что есть.

А потом он ждал меня в этой единственной светлой комнате. Я успела умыться, сбегать по личным делам, после чего он снова усадил меня на то же самое жёсткое ложе и велел вздремнуть. Сам вышел — наверное, тоже в ванную комнату. Мисти остался со мной. Я легла, обняла кота и задремала, предварительно оставив включённой вирт-связь.

Провал в небытие был мгновенным.

Как мгновенным стало и пробуждение.

Что-то тяжёлое навалилось на меня, вызвав мучительное впечатление дежа вю.

Кажется, дралась… Рот мне закрыли сразу — почти ударили по нему, и я могла только мычать… Отбивалась изо всех сил, плакала, билась… Если б не закрытый сильной ладонью рот, умоляла бы о милосердии… Чёрный сон… Кошмар наяву…

Пришла в себя, сильно прижатая чьим-то телом к твёрдой поверхности кровати, умирающая от болезненного боя сердца. Напряжённо раскрытыми глазами вперилась во всё ту же тьму, дезориентирующую и сводящую с ума. Над ухом услышала чьё-то тяжёлое дыхание. И бесконечный шёпот:

— Тихо, тихо, Лианна… Всё хорошо… Всё хорошо… Я рядом… Не бойся… — И — повтор одних и тех же слов. И ладонь на моих губах, плотно и больно зажимающая рот. И руки, сковавшие меня до полного обездвижения.

Ещё не поняла, что именно происходит, но постепенно обмякла, чувствуя, что он и в самом деле не двигается…

— Лианна… — после паузы прошептал уиверн. — Если ты успокоилась — кивни.

Но ступор не проходил. Я слышала всё, что говорил Дрейвен, но поверить не могла, что он не набрасывался на меня, — слишком ярким было впечатление его новой попытки… Наконец, я собралась с силами и помотала головой. Кивнула. И, вздрагивая, стала ждать, отпустит ли меня. Во что верилось с трудом. Зациклилась на мысли, что совершила ошибку, пойдя с ним: сумасшедший, который потерял память, да ещё…

— Лианна… — Снова шёпот в ухо. — Я отпущу тебя. Только не кричи… У нас гости.

Странная информация словно ушат ледяной воды. Мгновенно привела в себя.

Сейчас, когда кровь в ушах перестала звеняще биться, я услышала странный звук: впечатление, что кто-то постукивает сухими палочками по столу. Звук раздавался в одной из дальних комнат. Если я не совсем дезориентирована — ближе к ванной.

Руки, железной хваткой сжимавшие меня, заметно расслабились. Дрейвен почувствовал, как моё напряжение начало уходить.

Деревянное постукивание палочек переместилось, стало глуше. «Гость» зашёл за стену, из-за которой его стало плохо слышно. А потом и вовсе тишина… Я хотела было повернуть голову и спросить — шёпотом, конечно, кто это. Снова перестукивание. Быстрое-быстрое. И — снова тишина. А уже в тишине отчётливый цокот будто бы чьих-то высоких каблуков. Я представила, как там, в соседней комнате, ходит какая-то ненормальная женщина, обутая в туфли на высоком каблуке. Женщина, страшно измождённая, до болезненной худобы, — ступает легко-легко. У неё в руках… чётки? Она боится тишины и темноты, поэтому часто перебирает их, лишь бы отогнать тишину…