Когда дверь в студию звукозаписи открылась, Луис бросила рассеянный взгляд на неё и снова вернулась к указаниям звукооператора. И, дёрнувшись — словно увидев призрачно знакомый образ, снова взглянула на вошедшего. С испугом. Но сердце больно стукнуло — и успокоилось. В первое мгновение ей показалось, что вошёл Биргер — всё такой же высоченный и сутуловатый от желания выглядеть угрожающе. Хотя нет, этот — не сутулился. Он и без того выглядел властной угрозой — всему. Даже Тайра, обычно пофигистка, привыкшая глядеть на всех свысока, немедленно вскочила с места, чтобы стоя приветствовать гостя.

Звукооператор застыл, вопросительно глядя на слушателей: высокий мужчина подошёл к Тайре и поцеловал ей руку. Певица уже пришла в себя от внезапного появления гостя, поэтому тихо и коротко что-то сказала ему, после чего обернулась к звукооператору (Луис усмехнулась: не к ней!) и позволила продолжить работу.

Незнакомец сел рядом с Тайрой, а Луис вдруг сообразила: надо немедленно кое-что сделать, пока гость смотрит на хозяйку. Подняв руку — для Тайры, которая в это мгновение машинально посмотрела на неё, — поправить почти микроскопичный наушник, девушка быстро, несмотря на ожидаемую боль, содрала со щеки пластырь. Ещё пожалела, что пришла на запись с распущенными по привычке волосами. И встала боком к гостям — тем боком, откуда видна щека, перечёркнутая уродливой царапиной. В первый месяц после возвращения к Тайре им всем было не до мыслей о том, как убрать царапину: в лихорадочной спешке готовили альбом, должный реабилитировать Тайру. Потом Луис радовалась, что ранка осталась, потому что появился Биргер, а он, как девушка заметила, больше предпочитал смотреть на неё, когда царапина залеплена пластырем.

Парень-звукооператор незаметно вопросительно кивнул ей: «Зачем ты это сделала?» Не оглядываясь на слушателей, она повела бровью в их сторону. Кажется, понял. Сама Луис, конечно, плохо читает по лицам, но тяжёлый рот незнакомца с упрямо выпяченной нижней губой выглядел откровенно сладострастным. А Луис точно не хотела бы удостоиться внимания сильных мира сего. Особенно мужского.

Еле слышный звук прочищаемого горла оторвал её от раздумий, как бы припрятать волосы. Звукооператор, с которым она не переговорила ни слова за полтора месяца работы, но который здорово ей сочувствовал, глазами показал на столик с компьютерной раскладкой по результатам записи. Она поняла, что он предлагает пока не петь, а якобы посмотреть то, что не слишком хорошо пока удаётся в записи. Хотя запись делается идеально. «Спасибо, Лео», — с благодарностью подумала Луис, сообразив, что он помогает создать ситуацию, чтобы ей не петь перед незнакомцем. Они оба присели перед столиком и начали внимательно проглядывать параметры записи, как делали довольно часто.

— Лу! — предупредила Тайра. — Я выйду ненадолго.

— Хорошо, — не поднимая головы от столика, сказала девушка.

Невзрачный Лео, темноволосый и худой, с облегчением вздохнул, когда они остались одни. Луис уже ему вопросительно кивнула, быстро скручивая волосы в пучок и укрепляя его какой-то проволочкой со стола звукооператора. Лео молча проследил, как проволочка используется не по назначению, но ничего не сказал. Из чего Луис рассеянно сделала заключение, что проволочка не очень-то и нужна ему.

— Кто это?

— Жених Тайры. Будь осторожна. Говорят, он любитель ломать то, что не подчиняется, — прошептал Лео. А через секунды молчания спросил тем же шёпотом: — Луис, а почему ты до сих пор здесь? Почему ты подчиняешься Тайре?

Она неслышно, но заметно вздохнула.

— Попала в аварию. Концерн заплатил за лечение и предложил отработать. Контракт подписала не глядя. Девчонкой же была, дурой. Родные на другой планете. Посоветовать некому. А контракт оказался бессрочным.

— Опаньки! — вырвалось у парня шёпотом. — И ты не пробовала сбежать?

— Два раза, — усмехнулась девушка. — У меня несколько проблем. Я плохо вписываюсь в этот мир: постоянно сижу в доме Тайры — чаще всего взаперти, отчего не умею общаться с людьми. Не знаю, как и что делать в тех случаях, в которых остальные ориентируются легко. Последний побег был длинным, но даже тогда не смогла бы вжиться в мир, если б не помогали. И ещё проблемы с психикой.

— То есть? — с интересом уставился на неё парень.

Луис помялась, но, поразмыслив, пожала плечами:

— Приступы беспамятства бывают, — совершенно искренне ответила она, с усмешкой вспоминая о том, как недавно пыталась упросить Тайру снова устроить ей сеансы у психотерапевта, а та отказала: времени на запись нового альбома и так не хватает. — Ладно. Давай, пока их нет, быстро последние две фразы сделаем. — И через минут пятнадцать, когда они добились идеального звучания, она тихо сказала: — Знать бы, как сбежать… Давно бы ещё раз попробовала.

Лео подавил вздох.

— Эта компаньонка, которая тебя сюда приводит… Она тебя сторожит?

— Наверное. Я уже внимания не обращаю на это. Она же не знает, что я делаю здесь. Вход в студию ей заказан. Кажется, она думает, что я при Тайре подруга или дальняя родственница, у которой не все дома. Впрочем, скорее, не кажется, а ей сказали об этом. Ну, типа, тихий псих с манией побега.

Он бесшумно рассмеялся, а потом спросил:

— Пока их нет, попробуем сделать ещё пару тактов?

— Попробуем.

А когда они закончили, Лео неожиданно печально сказал:

— А я ещё постоянно ною, что меня поймали. А ведь, в отличие от тебя, хоть на улице бываю. С людьми общаюсь. Оказывается, лучше тебя живу.

— А на чём поймали тебя?

— Глупо: попытался из одной студии передать в космосеть только что завершённую запись одной звездищи. На пиратстве, в общем. Ну, что? По домам?

— По домам, — сказала Луис, решив не напоминать, что она-то остаётся на месте.

Она первой спрыгнула с небольшого подиума с аппаратурой для записи и поспешила к выходу. До стены, обитой специальной обойной тканью, заглушающей звуки внутри студии, оставалось немного, когда из декольте высунулась плоская зеленоглазая морда и предостерегающе зашипела. И снова смылась под полу джинсового жакета. Ничего не понявшая Луис толкнула дверь — и буквально ткнулась носом в чью-то твёрдую грудь.

— Простите, — отпрянула девушка, немедленно закрывая ладонью царапину на лице. Было однажды в прошлом месяце, что она дотронулась до какого-то гостя Тайры рукой — нечаянно, всего лишь проходя мимо, так тот такую истерику устроил! Глядя на её царапину — конечно, как на след от заразы.

Мужчина, в которого она врезалась, несмотря на предупреждение Прести, поддержал её под локти и слегка отодвинул от себя. Луис хотела было проскользнуть мимо него, но сильные ладони, удерживающие её руки, не разжались, и она только дёрнулась. Наконец жених Тайры расслабил пальцы, тяжело и недовольно глядя в её насторожённые глаза, но левой руки не отпустил и уверенно отодвинул её ладонь от царапины. Некоторое время всматривался в мокнущую рану, даже не скрывая брезгливости (которая вызвала у неё потаённую усмешку), а потом брюзгливо спросил:

— Почему не вылечено?

Зыркнув на него исподлобья, девушка попыталась ответить без насмешки:

— Некогда.

Движение тяжёлого взгляда — с царапины на глаза. Она бы выдержала этот взгляд, если бы вовремя не опомнилась: нельзя смотреть ему в глаза. Это — хищник. А выдержать его взгляд — вызов ему. Так что она поспешно опустила голову. Да ещё съёжилась. Вроде как не испугалась, но смутилась. Он не сразу, но отпустил её. И даже встал боком, чтобы она смогла пройти мимо него беспрепятственно. Втянув голову в плечи, ощущая на спине тяжёлый взгляд, Луис поспешила дальше по коридору, где навстречу ей с небольшой скамеечки поднялась почти неприметная девушка, сейчас испуганно поглядывающая на мужчину, который от студийной двери, прищурившись, следил за её подопечной. Когда Луис поравнялась с нею, Рита ухватила её за протянутую руку, и девушки быстро исчезли за поворотом. Сообразив, что теперь их не видят, компаньонка встревоженно спросила: