— Такое чувство, что я попала в один из романов Джейн Остин! Не беспокойтесь, мистер Дарси, я прекрасно знаю дорогу, так что заблудиться мне не грозит. Да и вероятность того, что из лифта меня похитят, тоже приближена к нулевой, — с легкой иронией отозвалась Лиз, порылась в своем кошельке и протянула ему несколько купюр. — Вот, возьмите.

Он недоуменно приподнял бровь.

— У вас же нет с собой бумажника, — смущенно напомнила она. — А таксисту придется заплатить. И вам еще предстоит как–то добираться в госпиталь.

Не дожидаясь ответа, она сунула ему в руку деньги и почти побежала прочь. Элизабет уже была в дверях здания, когда он ее окликнул:

— Мисс Смолвуд!

Роберт еще не сел в ожидающее такси и стоял рядом с ним, держа руки в карманах, — уверенный, спокойный и совершенный в своем идеальном костюме и при галстуке. Его взгляд показался Лиз неожиданно теплым, как будто из–под панциря бизнесмена проступило что–то мальчишеское.

— Мне показывали фотографии этой девицы, которая меня обвиняет… — Он сделал паузу, и Элизабет почувствовала, что снова попала в гипнотический плен его синего взгляда. — Я даже не знаю ее. — Он еще помедлил и вдруг улыбнулся. — Еще раз спасибо вам за помощь! Надеюсь, мне выпадет честь позже встретиться с вами!

Лиз удалось перевести дыхание, только когда такси скрылось за углом. А потом она вдруг ощутила, как с души свалился камень. Конечно же, он этого не делал! И Марк обязательно возьмется за подготовку его дела к суду — и, как обычно, благодаря его мастерству семейный поверенный с блеском выиграет это дело!

— Ты понимаешь, в какое положение меня поставила? Ситуация и так непростая — а тут эта твоя благотворительность! Не понимаю, что заставило тебя сделать эту глупость?! Ты не должна была ничего предпринимать, не посоветовавшись со мной! Неужели ты до сих пор не понимаешь, что, раз ты моя помощница, каждое твое действие теперь рассматривают и в связи со мной?!

Марк злился. Он с самого утра ходил по кабинету, нарезая круги, как всегда делал, когда у него что–то не получалось. Элизабет, сидевшая за своим столом, смотрела на его метания, чувствуя, как в ней поднимается волна возмущения. Откровенно говоря, она ожидала от любимого скорее поощрения, чем порицания, и его гнев стал для Лиз полной неожиданностью. Она–то пребывала в блаженной уверенности, что сделала все именно «правильно», в соответствии с собственными воззрениями Марка, а оказалось, что теперь числится чуть ли не в преступницах, злостно скомпрометировавших «великого Уотсона»!

— Я не понимаю, из–за чего ты так сердишься. — Она пожала плечами, старательно пряча негативные эмоции. — Я всего лишь внесла залог за твоего брата, чтобы его выпустили из тюрьмы. И ничего более!

— Ничего более! — Марк повернулся в ее сторону и всплеснул руками. — А того, что все дневные газеты поместили твое фото рядом с Робертом, по–твоему, недостаточно?

— Можно подумать, что они сфотографировали меня у него в постели! — невольно огрызнулась Элизабет. — Кто–то же должен был внести залог за твоего брата! В конце концов, считай, что я действовала как частное лицо. Ведь вытащить его из каталажки мог кто угодно!

— Кто угодно, но не ты! — отрезал Уотсон. — Мне, наверное, следовало сказать тебе, что нельзя ничего предпринимать без моего одобрения, но как–то не пришло в голову, что ты ввяжешься в это дело!

— Да что такого я сделала? — наконец возмутилась девушка. — Я всего лишь внесла деньги в качестве залога!

— Всего лишь! — Он подскочил к ее столу и, схватив один из конвертов, пришедших с утренней почтой, потряс им над головой Элизабет, прежде чем швырнуть обратно. — А это как понимать прикажешь? Чек на твое имя, выписанный моим братцем!

— Естественно, он выписал чек! — повысила голос Лиз. — Между прочим, я заплатила собственные деньги — по–твоему, он не должен был мне их возместить?!

— Но ты же сама сказала, что сумма, внесенная в чек, превышает твои затраты на тысячу фунтов! — взвился Марк. — И на нем написано: «за услуги»! Можно подумать, что вы заключили контракт!

— Понятия не имею, почему твой брат указал именно эту сумму! — отрезала Элизабет. — Я, правда, еще дала ему немного денег на такси.

— Если тысяча фунтов — это плата за такси, то, наверное, я сильно отстал от жизни, или же Роберту посчастливилось найти самого дорогого таксиста в городе, — саркастически заметил он. — За эту сумму можно неделю колесить по Лондону, причем круглосуточно!

— Вообще–то мистер Уотсон говорил, что собирается заплатить мне за услуги. Правда, я не рассчитывала, что это будет так много. Но, наверное, твоему брату не чужда элементарная благодарность!

— Элементарная благодарность! — Марк со стоном схватился за голову. — Ты хоть понимаешь, как эта самая «благодарность» может меня скомпрометировать?!

— Но каким образом? — изумилась Лиз.

— Ты — моя помощница, — размеренно произнес Марк. — И получаешь деньги за услуги от моего брата. Кто–нибудь может подумать, что эти средства предназначены мне.

— И что в этом такого?

— А то, что я не могу защищать Роберта, — пояснил уже немного успокоившийся Уотсон. — По этическим соображениям это совершенно неприемлемо. А значит, никаких услуг от меня он получить не может.

Элизабет почти не удивилась. В глубине души она уже ожидала, что Марк может сказать нечто подобное. После встречи с Робертом Уотсоном, проанализировав собственные мысли, она с неприятным чувством осознала, что он во многом прав. И Марк вряд ли станет ставить под удар карьеру ради брата. Если есть хоть малейшая степень риска, он без колебаний откажется от его защиты.

Сейчас же один только взгляд на утренние газеты мог привести его в отчаяние. Вчера у Ярда репортеры не успели ни о чем спросить у Роберта и его неожиданной защитницы, зато сфотографировать их успели прекрасно. И теперь почти во всех изданиях красовались изображения Элизабет, которую тащит к машине известный финансист, обвиненный в изнасиловании. Эти снимки сопровождали весьма скандальные заголовки, предположения о том, кем она может быть (с отвратительнейшими инсинуациями), а также смачные обсуждения морального облика девицы, которая приехала за опальным Робертом Уотсоном.

Узрев на первой странице собственное лицо, Лиз первым делом малодушно подумала: хорошо еще, что она не известна как ассистентка конторы Марка, а то даже самый глупый журналист или редактор быстро сложил бы все факты и вышел на младшего Уотсона. Похоже, сам юрист думал так же, потому что в начале неприятного разговора с чувством поздравил самого себя с тем, что еще не успел ни в одном деле разрешить Элизабет выступить в суде.

Она терпеливо выслушала все его претензии, стараясь выглядеть виноватой, хотя в душе у Лиз кипел гнев. Девушка по опыту знала, что Марк не успокоится, пока не выговорится, но обычно его хватало ненадолго. Как правило, после бурных ссор он через некоторое время забывал о поводе к ним и приходил к Элизабет извиняться. Наверное, так было бы и на этот раз, но, когда вслед за газетами курьер принес чек от Роберта, Марк взбесился.

Он был так разозлен, что Элизабет несколько минут даже опасалась, что он может порвать выпавший из конверта чек. Спасло от этого только то, что к чужой собственности Марк Уотсон относился с пиететом, даже пребывая в ужасном раздражении. Он уже около пятнадцати минут пытался объяснить Лиз, почему именно она ни в коем случае не может принять денег от Роберта. Собственно, объяснения были излишними. Она и так прекрасно понимала, что, в случае отказа Марка от защиты брата, Лиз не имеет права взять у него ни пенса. Правда, к долгу это никак не относилось, ведь мисс Смолвуд ради внесения залога влезла в собственные запасы. Но лишняя тысяча фунтов — это даже самой Элизабет показалось чересчур щедрым.

— Я думала, что на моем месте ты поступил бы так же! Если бы ты не отключил вчера телефон, я бы обязательно с тобой связалась, — в очередной раз тихо проговорила она. — Неужели ты бы допустил, чтобы твой брат остался в заключении?