— В таком случае перестань казнить себя, — проговорил он. — Ты не обязана посвящать свою жизнь нелюбимому мужчине. А если тебя волнует морально–этическая сторона вопроса, то мы расскажем ему обо всем, как только он вернется.

— Что расскажем?

— Что ему не следовало так затягивать с помолвкой. Что ты свободна и вольна быть с другим мужчиной. И что ты теперь со мной.

Он все решил за нее, но Элизабет это даже понравилось. Роберт, шутя, что он пока безработный, подвозил ее в офис и забирал домой. Утром в пятницу он заявил ей, что на уик–энд запланировал поездку в Бенсингтон–холл.

— В прошлый раз мне были там не очень–то рады, — неуверенно проговорила Лиз, едва не подавившись бутербродом. — Мне кажется, это не слишком хорошая идея.

— Ну а мне кажется, что хорошая, — парировал Роберт. — Отец будет рад тебя видеть, да и мама несколько раз спрашивала, когда ты снова к нам заедешь. Что же касается прошлого раза, то ты тогда была не с тем братом.

— Ты всегда все будешь решать за меня? — вырвалось у Элизабет.

— Эта идея мне очень нравится, — задумчиво отозвался он. — Особенно словом «всегда».

— Не получится, — злорадно заявила она. — На сегодняшний вечер у меня другие планы.

— Хорошо, другие так другие, — миролюбиво отозвался Роберт. — Мне тоже надо кое–что сделать. Тогда я заеду за тобой завтра утром.

С работы Лиз отправилась не к себе, а в квартиру Марка. У нее был собственный ключ, и она собиралась упаковать оставшиеся у него свои вещи, надеясь, что это хоть как–то подготовит его к тому, что они расстаются. Всю дорогу Элизабет убеждала себя, что поступает правильно. Их с Марком связывали партнерские отношения, но Роберт был прав: нельзя всю жизнь посвятить нелюбимому человеку. Сколько бы она себя ни убеждала, что рядом именно тот, с кем она хотела бы провести всю жизнь, но факт остается фактом: раз старший брат с такой легкостью произвел на нее впечатление, значит, младшего она невольно оценивала уже не как любимого, а как друга, партнера — да как угодно, но не как единственного нужного ей мужчину на земле!

Правда, и в отношениях с самим Робертом ей следует быть поосторожнее. Лиз неожиданно вспомнила, как Марк говорил о том, что его брат умеет произвести впечатление на женщин, принимая образ рыцаря в сверкающих доспехах. Не хватало ей окончательно запутаться в Уотсонах, которых в жизни мисс Смолвуд вдруг стало чрезвычайно много! Может, пора ей сделать передышку, уехать к родителям в Вустершир и ненадолго затаиться? Впрочем, вряд ли это получится — ведь мистер Девероу ясно дал понять, что активно задействует Лиз в работе. Вот и получалось, что, как ни крути, а ничто не помешает Роберту Уотсону по–прежнему каждый день заезжать за ней и увозить на ланч…

В квартиру Марка Элизабет вошла в расстроенных чувствах. Здесь все было настолько знакомо и изучено за два с половиной года их встреч! Уходя от него, она откажется от значительной части своей жизни и планов. А ради чего? Чтобы хоть какое–то время — возможно, весьма краткое — быть с Робертом? Стоит ли такая перспектива риска расставания с тем, кто еще недавно казался ей идеальным кандидатом в спутники жизни — спокойным, верным, хорошо знакомым? Тяжело вздохнув, Лиз отправилась в примыкавшую к спальне гардеробную — чтобы хоть работой отвлечь себя от назойливых мыслей.

Она уже несколько минут пыталась сложить свою шелковую блузку так, чтобы та не помялась, когда вдруг повернулся ключ в замке входной двери. Марк! Элизабет резко выпрямилась. Но он же должен был вернуться только через три дня! В голове испуганно заметались мысли. Вот сейчас он войдет и первым делом спросит, почему она собирает вещи. Что ему ответить? Как объяснить, что она бросает его ради Роберта? Лиз мысленно чертыхнулась, недобрым словом помянув Уотсона–старшего.

— Ну вот мы и дома! — провозгласил такой знакомый и когда–то любимый голос.

— Ой, солнышко, ты даже не представляешь, как я соскучилась! — неожиданно ответила Марку какая–то женщина, и Лиз, не успевшая обозначить свое присутствие, застыла в гардеробной в очень неудобной позе.

— Представляю, потому что я и сам соскучился не меньше! — ответил он.

Судя по звукам, в прихожей целовались. Ошарашенная Элизабет наконец позволила себе пошевелиться, подскочила к выключателю и погасила свет. С ума сойти, Марк пришел домой с какой–то другой женщиной! Лиз прислушалась к себе и неожиданно поняла, что это никак ее не трогает. Да, это означало, что бывший возлюбленный стал ей окончательно безразличен. Впрочем, она и сама хороша — в его отсутствие оказалась в постели у старшего брата!

Но теперь пора было подумать о том, как половчее сбежать из квартиры, чтобы ее не заметили. Если Марк со своей дамой пойдут на кухню или в ванную, то она сможет незаметно ускользнуть. Угрызения совести, еще недавно тяжким грузом лежавшие на душе Лиз, испарились, оставив место легкому сожалению и даже веселью. Получается, что они с Марком и в самом деле ничего не должны друг другу, раз оба пришли к выводу, что их отношения исчерпали себя. Ей было только интересно, собирался ли он сам объявить Элизабет о том, что они расстаются? Или предпочел бы по–прежнему встречаться с ней как с перспективным партнером, а за ее спиной крутил бы романы с другими? Ведь еще несколько дней назад он звонил из Австрии и разговаривал так, словно больше всего на свете мечтает увидеться с ней!..

— Ты хочешь прямо сейчас? — вдруг игриво взвизгнула женщина в коридоре.

— Зачем откладывать?

В следующую минуту Элизабет в щель неплотно прикрытой двери увидела, как Марк входит в спальню спиной вперед, безостановочно целуя высокую девушку с густыми каштановыми волосами. Лиз с тихим стоном опустилась на пол. Неожиданно на нее напал смех: надо же было оказаться в точно такой же ситуации, в которой они полгода назад впервые увиделись с Робертом! Она опять стала незваным гостем в чужой спальне и невольным свидетелем любовных игр! Осталось только Марку после секса заглянуть в гардероб — и Элизабет буквально умрет со смеху!

Но шутки шутками, а открывавшаяся ее глазам картина показалась ей какой–то бездарной пародией на то, что происходило с ней примерно полгода назад, когда она случайно спряталась в ванной Роберта. Податливое женское тело в слишком легкомысленном даже для теплой зимы наряде трепетно прижималось к торсу Марка, хрупкие ладони гладили его по плечам. Поставив партнершу на пол, он принялся бесцеремонно срывать одежду с нее и с себя. Девушка с готовностью покорялась его рукам, легко подталкивающим ее к кровати.

Со стороны Марк казался повелителем своей подруги. Девушка с готовностью повиновалась каждому его движению: стоило ему только намекнуть на оральные ласки, как она с готовностью опустилась на колени и, зажмурившись от удовольствия, расстегнула его ширинку. Соскользнувшие по бедрам брюки обнажили перед Лиз ягодицы теперь уже бывшего парня, и она вдруг поняла, что не чувствует к нему ровным счетом ничего — ни любви, ни нежности, ни влечения, ни даже раздражения. Он был всего лишь мужчиной, занимавшимся любовью с совершенно чужой ей девушкой. С тем же эффектом Элизабет могла бы изучать технику секса по картинкам или смотреть эротический фильм.

Насладившись ласками подруги, Марк рывком поднял ее на ноги. Несколько ритуальных с его стороны нежностей, видимо, ей понравились: девушка затрепетала и даже издала пару звуков, которые Лиз для себя определила как взвизгивания. Распаленный уже до предела Марк вдруг повернул партнершу к себе спиной, резко нагнул ее и с животным рычанием овладел ею сзади. Судя по тому, как ловко отвечала ему девушка, ей и это нравилось. И, похоже, они занимались этим уже не в первый раз. Добравшись до пика удовольствия, любовники наградили друг друга страстными стонами и упали на застеленную кровать…

— Дорогой, мне надоело прятаться, — через несколько минут недовольно посетовала девушка, лежавшая рядом с Марком. — Когда это все кончится, в конце концов? Я хочу быть с тобой. И ведь ты обещал, что скоро бросишь свою дикую кошку! Мы с тобой ведем себя, как школьники, которые не хотят, чтобы их застукали родители! Хорошо еще, что тебе не пришло в голову поселить ее здесь — тогда бы нам осталось только заниматься любовью на заднем сиденье машины!