— Она и не будет настаивать?

— Даже если и будет, Роберт никогда на это не пойдет! Его прекрасные принципы не допустят потакания лжесвидетельнице, а он ведь не сомневается в том, что его оговаривают! И даже если Берт на это пойдет, Эвелин обязательно расскажет об этом мне, а я уж позабочусь, чтобы такой жест получил широкую огласку. Репортеры за один намек на деньги в этом грязном деле разорвут Роберта на куски, да и нашему поверенному здорово достанется… Эй, крошка! Ты что, засыпаешь?

— Извини, милый, сегодня был такой трудный день, — сонно пробормотала девушка. — Мне надо хотя бы пару часиков поспать, а потом я опять вернусь в мир живых.

Марк хмыкнул, и Лиз услышала, как он слез с кровати. К ее облегчению, в гардеробную он не заглянул, а вместо этого прошлепал в ванную. Когда зашумела вода, Элизабет тихо приоткрыла дверь и осторожно огляделась. Спящая девица спокойно посапывала в постели, а Марк в ванной негромко запел, как всегда делал под душем. И мисс Смолвуд получила возможность ускользнуть на этот раз незамеченной…

Она сама не помнила, как выскочила из этого зачумленного дома. Уже на улице на нее волной обрушился весь ужас ситуации. За всей этой чудовищной аферой, оказывается, стоял Марк! Он безо всяких угрызений совести подставил собственного брата в надежде, что Роберт надолго попадет в тюрьму. О собственной участи Элизабет даже думать не хотела: если бы у нее не открылись глаза, она бы оказалась с треском сброшена с карьерной лестницы. Впрочем, сейчас это не казалось ей самым плохим выходом из положения. Гораздо хуже было то, что она искренне хотела стать женой этого чудовища!

А Роберт? Как он отнесется к вести о том, что, оказывается, главным обвинителем против него выступал собственный брат? Элизабет моментально забыла о собственных невзгодах. Ведь ей удалось практически выйти сухой из воды, а семье Уотсон еще только предстояло пройти через ад. Как сказать сэру Ричарду и леди Дафне, что их младший сын попытался подставить старшего? И каково будет самому Роберту узнать, что Эвелин Декар заплатил тот, кому он доверяет больше других? Как эгоистично с ее стороны было думать в первую очередь о себе! Ведь есть люди, которые от этого предательства пострадают гораздо сильнее!

Немного придя в себя, она остановила такси, но ехала как в тумане. Когда шофер объявил, что доставил ее по нужному адресу, Лиз так же машинально расплатилась и вышла из машины. Лишь когда автомобиль отъехал от тротуара, она подняла глаза и увидела, что приехала не к себе. Наверное, мисс Смолвуд назвала этот адрес автоматически, хотя психологи, скорее всего, сказали бы, что именно здесь ей подсознательно хотелось оказаться. Она стояла перед малоэтажным зданием, в пентхаусе которого была расположена квартира Роберта Уотсона — роскошные апартаменты, в которых Лиз уже несколько раз ночевала. Прежде чем она успела остановиться, ноги сами понесли ее к входу в дом. Домофон отозвался почти моментально — знакомым бархатным голосом.

— Кто там?

— Элизабет.

Больше никаких вопросов не было. Дверь в дом открылась с легким жужжанием, и у Лиз перехватило дыхание: она поняла, что здесь ее по–настоящему ждали. Широкий старомодный лифт со стрелкой вместо цифр этажей поднял ее наверх, где в распахнутой двери уже ждал Роберт.

— Как хорошо, что ты приехала! Я уже думал о том, чтобы наплевать на все договоренности и самому отправиться к тебе прямо сейчас! — Он шагнул к ней и вдруг остановился. — Лиззи, на тебе лица нет! Что случилось?

— Марк… Это Марк, — проговорила она, протягивая ему диктофон, и, не выдержав напряжения, наконец расплакалась.

Машина летела по шоссе со скоростью около семидесяти миль в час, и Элизабет не решалась попросить своего спутника хоть немного притормозить. Судя по напряженному лицу Роберта, он был готов к драке со всем миром, и Лиз отнюдь не мечтала стать его первым соперником.

Они ехали в Бенсингтон–холл. Накануне вечером, когда Элизабет без предупреждения явилась в квартиру Роберта, он заявил, что ничего не хочет слышать, пока она не ляжет отдыхать. И что бы ни произошло, это сущие пустяки по сравнению с тем, что у Лиз практически истерика. Он и в самом деле не успокоился, пока не напоил ее горячим чаем и не уложил в постель. Только после этого по настоянию девушки был включен диктофон…

По мере прослушивания лицо Роберта каменело. Когда запись кончилась, он медленно выключил записывающее устройство и потянулся за телефоном. За все это время он не сказал ни слова, и почему–то именно это показалось Элизабет самым страшным. В полном молчании Роберт набрал номер телефона.

— Здравствуй, брат. — Лиз испуганно съежилась под одеялом. — Надо бы повидаться.

Роберт говорил спокойным тоном, но за внешним безразличием явно бушевали нешуточные страсти. Элизабет ждала, что в разговоре с Марком его ярость вот–вот вырвется наружу. Судя по тому, как бережно Уотсон–старший держал в руке телефонную трубку, больше всего на свете ему хотелось раздавить ее в руке или запустить аппаратом в стену. У нее даже мелькнула шальная мысль, что она не должна была приезжать к нему сегодня вечером.

— О, значит, ты по дороге в Бенсингтон–холл! — Роберт холодно улыбнулся, очевидно взяв себя в руки. — Ну что ж, значит, завтра мы там встретимся. Да, верно, я тоже приеду — и не один.

Он положил трубку на стол осторожно, словно она была сделана из фарфора, несколько раз глубоко вздохнул. Только после этого Роберт повернулся к Элизабет, и она увидела, как он медленно расслабляется.

— Не бойся, малыш, — тихо произнес Роберт. — Больше не случится ничего страшного. Теперь все будет хорошо, как только закончится эта нелепая история.

И вот теперь он гнал машину по дороге к Бенсингтон–холлу так, словно собирался участвовать в гонках «Формулы–1». Лиз неуверенно косилась вправо, но напряженный профиль Роберта и его руки, сжимающие руль, не располагали к разговорам. Она пыталась смотреть в окно, но вскоре поймала себя на том, что пейзаж ей абсолютно безразличен. Точнее, Элизабет даже не видела, что происходит за окном.

Она была напряжена не меньше Роберта. При одной мысли о том, что она снова окажется в Бенсингтон–холле, да еще при таких драматических обстоятельствах, все внутри скручивалось узлом. Лиз делалось дурно даже от воспоминаний о предыдущем визите, а теперь, похоже, ее будут еще менее рады видеть, чем в прошлый раз. Ведь это она невольно стала «вестником беды» для Роберта, а значит, и для лорда и леди Бенсингтон. Она снова посмотрела на чеканный профиль мужчины, уверенно сжимавшего руль, и украдкой вздохнула. Еще неизвестно, чем эта история закончится лично для нее!

Дорога заняла совсем немного времени. Через полтора часа после выезда из Лондона их автомобиль, резко затормозив на гравиевой подъездной дорожке, остановился у дверей Бенсингтон–холла. Девушка даже вздрогнула, когда капот автомобиля оказался буквально в нескольких дюймах от крыльца, но тут же вспомнила, что примерно так же «наследник» прибыл в родовое гнездо и во время ее первого визита. Вероятно, это было его «фирменным» знаком приезда домой.

Роберт помог Элизабет выбраться из машины и галантно помог ей снять пальто в холле. Ей показалось, что теперь он старается оттянуть тот момент, когда точка возврата будет пройдена и ничто нельзя будет повернуть вспять. Но в глазах Роберта читалась решительность. Уверенно вздернув подбородок, он обратился к дворецкому:

— Где Марк?

— Мастер Уотсон в столовой вместе с сэром Ричардом и леди Дафной, — невозмутимо ответствовал тот. — Там как раз накрыт стол к ланчу, и если вы пожелаете, то…

— Спасибо. — Роберт, не дослушав, подхватил Лиз под руку и буквально поволок за собой. — Мы тоже составим компанию сэру Ричарду и леди Дафне!

Элизабет не сказала ни слова — похоже, спорить с известным финансистом сейчас было бы небезопасно для здоровья. Не прошло и минуты, как они уже входили в столовую.

— Роберт, дорогой! — радостно воскликнула леди Бенсингтон, поднимаясь навстречу сыну. — Мы не ждали вас так рано! Мисс Смолвуд, как чудесно, что вы нашли время посетить нас! Право же, мы надеялись увидеть вас раньше, и я не раз выговаривала Марку за то, что он прячет вас! Вы даже не представляете, как мы благодарны вам за то, что вы сделали для Роберта! Входите скорее, присаживайтесь.