— Это еще не все сегодняшние сюрпризы, — нежно прошептал Марк, слегка прикасаясь губами к ее шее. — У меня есть кое–что и получше…

— Лучше, чем что? — расслабленно поинтересовалась Лиз. — Чем место твоей помощницы или романтический вечер? — Она постаралась произнести это без сарказма.

— Ну… даже не знаю — тебе решать… — Он секунду помолчал, нежно поглаживая ладонью ее плечо. — Думаю, что тебе пора познакомиться с моей семьей.

Лиз почувствовала, как сердце ее совершило кульбит.

— С твоей семьей?

— Ну да. — Марк покрепче обнял ее за талию и закрыл глаза. — Им же надо познакомиться с моей новой помощницей. Семейный кодекс клана Уотсонов гласит, что деловые партнеры должны быть вхожи в дом. Так что впервые ты будешь представлена лорду и леди Бенсингтон, а также моему старшему брату Роберту Уотсону. В следующий уик–энд, полагаю, это и должно случиться, если ты не возражаешь. Поиграем в теннис, погуляем в саду, поедим традиционного пирога с телятиной и почками — повар лорда Бенсингтона виртуозно готовил его еще в то время, когда я носил коротенькие штанишки. Считай, что это будет компенсация за твой испорченный отпуск… Надеюсь, эта идея тебе нравится?

Она бы, конечно, ответила, что нравится, но голос Марка к концу речи становился все более и более тихим, и, взглянув на него, Элизабет обнаружила, что он уснул. Ее неожиданно затопила безграничная благодарность. Ну разумеется! Несмотря на то, что молодой юрист с изрядной долей иронии относился к установленным веками традициям своего семейства, он все же всегда говорил о семье с большой нежностью, и Лиз знала, что за внешне «колкими» шутками скрывается истинное обожание им родителей и любовь к старшему брату. Умница Марк прекрасно понимает, что его аристократическая родня вряд ли с восторгом примет в качестве будущей невестки дочь бакалейщика из какой–то глуши в Вустершире. Значит, ее надо сначала ввести в семью в качестве помощницы и будущего партнера по бизнесу. А потом, когда она постепенно станет «своей», родители Марка уже проще отнесутся к идее их помолвки.

Лиз поудобнее устроилась в объятиях любимого и закрыла глаза. Несколько часов назад ей казалось, что надежды разбиты, но теперь, пожалуй, даже несмотря на некоторые неожиданные повороты этого вечера, в целом она была склонна назвать день весьма удачным.

Когда дверь комнаты в студенческом кемпинге закрылась за Элизабет, она со стоном упала в кресло. Какое счастье, что эта комнатка еще на месяц осталась закрепленной за ней! Лиз привыкла к этому милому убежищу, почти пять лет бывшему ее домом. Даже когда она жила у Марка, ей никогда не бывало так уютно и тепло, как здесь. Тонкие стены комнатушки не были надежной преградой от соседей, и когда к девушкам, живущим на том же этаже, приходили парни, Элизабет оказывалась посвященной во все тонкости их взаимоотношений. Однако тут она чувствовала себя в какой–то мере защищенной от всего того, что происходило во внешнем мире. Казалось, Оксфорд сам по себе был некоторым образом «выключен» из происходящего вокруг, а кемпинг и вовсе был «городом в городке», как ласково называли его студенты и преподаватели.

Поэтому она и попросила Марка забросить ее сюда — якобы для того, чтобы она могла собрать оставшиеся вещи. На самом деле чемоданы давно были упакованы — Лиз еще на прошлой неделе собиралась окончательно переехать в Лондон, но посчитала неэтичным свалиться на голову Марка до того, как он сделает ей ожидаемое предложение. А потом он его не сделал, навалились дела, и у Элизабет так и не хватило времени поискать съемную квартиру в Лондоне. Вплоть до назначенного на уик–энд визита в Бенсингтон–холл она была очень занята. Зато теперь, по возвращении оттуда, комнатка, закрепленная за вчерашней студенткой в кемпинге Тринити–колледжа, пришлась весьма кстати.

Ей надо было побыть одной. Она бы просто свихнулась, если бы пришлось еще хотя бы час «держать лицо» и делать вид, что все в порядке. Последние двадцать четыре часа ей и так было нелегко — пожалуй, мисс Смолвуд не могла припомнить, когда бы еще ей так хотелось спрятаться ото всех и горько посетовать на несправедливости судьбы. Только воспитание и присутствие любимого мешало ей впасть в самую настоящую истерику.

Лиз с трудом дождалась момента, когда Марк увез ее из Бенсингтон–холла. За этот уик–энд ей неоднократно казалось, что это благословенное мгновение уже никогда не наступит. Когда же настало время перевести дух, она вдруг поняла, что не только не может рассказать Марку о жутких подробностях прошлого дня, но и не в силах общаться с ним этим вечером. Поэтому на помощь и пришло это тихое убежище.

Всю дорогу в Оксфорд Марк смеялся и шутил. Он всегда так делал, когда хотел скрыть наступившую неловкость. Похоже, ему и самому хотелось поскорее поцеловать любимую и отбыть восвояси, чтобы выходные наконец–то дошли до своего логического завершения. Но он не в силах был оценить весь кошмар прошедшего уик–энда, который в полной мере пришлось испытать Лиз. Разумеется, он не мог не заметить, что его родители встретили мисс Смолвуд без особого восторга. Вероятно, от Марка также не укрылось и то, что его старший брат порой награждал ее суровыми взглядами. Рассчитывать на отсутствие наблюдательности у опытного юриста не приходилось.

Прощаясь с ним, Лиз пообещала, что они увидятся завтра, но на самом деле ей хотелось сбежать и спрятаться куда–нибудь на край света, чтобы ее там никто не нашел, даже Марк. Оказавшись под крылышком альма–матер, Элизабет Смолвуд вдруг с ужасом поняла, что уикэнд был всего лишь «первой ласточкой», только началом того, к чему ей придется привыкнуть, если она все–таки решится когда–нибудь стать женой Марка Уотсона. Хотя теперь эта идея уже не представлялась ей такой уж привлекательной.

Оглядываясь назад, Элизабет видела несколько ошибок — своих и Марка, — которые и стали отправными точками для множества неловкостей, которые ей пришлось перенести. Хотя начало уик–энда ничего дурного не предвещало. В Бенсингтон–холл они приехали вечером в пятницу, и поначалу вроде бы все шло хорошо. Заехавший за ней Марк усадил своего нового партнера в машину, и они отправились в приятное путешествие.

Лиз всегда нравилось в этой части Сассекса. Неподалеку поселилась после замужества ее подруга, с которой она когда–то училась в школе. Даже во время зимних приездов в гости Элизабет отмечала, что в этих краях всегда есть чем полюбоваться. А летние визиты она воспринимала, как самый настоящий подарок! Сейчас же, сидя в машине Марка Уотсона, девушка невольно представляла себе идиллические картинки собственного будущего, в которых они с любимым мужем станут частыми гостями и в его родительском поместье, и в гостях у друзей, которые очень скоро станут общими.

Лето уже вступило в свои права, превратив графство в огромный цветущий сад, пестрящий невероятной палитрой красок. Открытый спортивный автомобиль Марка легко проносился по ухоженным дорогам, обрамленным с двух сторон зелеными лесами и полями, буквально залитыми «коврами» самых разных цветов. Даже при том, что солнце уже двигалось к горизонту, пейзаж порой казался таким, словно буквально пару секунд назад сошел с картины Гейнсборо.

По пути Марк рассказывал Лиз, что Бенсингтоны уже почти пять веков считаются одними из крупнейших лендлордов Сассекса. Семейное наследие Уотсонов, лордов Бенсингтонов, насчитывало огромное количество исторических анекдотов, подлинных и выдуманных фактов, в которые Марк с удовольствием посвящал Элизабет. Забавные и курьезные ситуации каждым поколением заботливо откладывались для потомков, постепенно обрастая невероятными подробностями. Например, история о том, как младший брат прадеда Марка потратил целое состояние на то, чтобы доказать, что Бенсингтоны ведут свое происхождение напрямую от Вильгельма Завоевателя, насмешила Лиз почти до слез.

На въезде в частные владения, центром которых был Бенсингтон–холл, их встретила табличка, предупреждающая о том, что далее запрещена любая охота без письменного разрешения владельца. Следующий указатель предписывал водителям сбрасывать скорость, поскольку на дороге могли появиться дикие животные. «Лисы, — усмехнулся Марк. — Считается, что гоняться за ними со сворой гончих — признак спортивности, а задавить их машиной — дурной тон». Лиз казалось, что она каким–то невероятным образом попала в прошлое — примерно века на полтора назад, а то и дальше. И из–за тенистых деревьев вот–вот выедет сэр Галахад на белом коне, с копьем и Граалем.