В бой вступали всё новые корабли, подходившие к месту боя. "Сетцу" и "Ибуки", прикрываемые пятью миноносцами, отогнали огнем главного калибра наседавших с разных сторон русские эсминцы‑черноморцы. Поддерживавшие их издалека 130‑мм орудиями легкие крейсера Порембского активно перестреливались с переходившими в контратаки японскими "Тоне" и "Хирадо". В бой ввязались и подоспевшие "Трапезунд" со "Спиридовым" и дивизионом балтийских "орфеев". Контр‑адмирал Веселкин, который мало что видел с идущего в хвосте колонны "Бородино", никак не решался вмешаться со своими сверхлинкорами в эту смертельную круговерть, боясь поразить 14‑дюймовыми снарядами "измаилов" собственные эсминцы. Наконец, русские сверхдредноуты стали выпускать залп за залпом по вражеским линкорам. На их силуэтах расцветали огненные точки прямых попаданий. 356‑мм русский снаряд пробил борт, скос бронепалубы и взорвался в полупустом погребе кормовой башни. Взрыв не показался особенно сильным; башня, подпрыгнув, даже устояла на месте, лишь поползли из амбразур и вентиляционных отверстий бурые струйки дыма. Но когда в башню, отдраив двери, вбежали матросы из пожарных расчетов, они увидели, как по податочной трубе из артиллерийских погребов быстро поднимается вода. Это говорило о фатальном повреждении днища. Командир. Узнав о случившимся, отдал приказ покинуть судно. Матросы стали бросаться за борт и плыть к подошедшим миноносцам. Через пять минут "Курама" затонул с креном на корму. Остававшиеся на судне японцы собрались на баке и кричали "банзай!"

Адмирал Колчак посмотрел на часы, щелкнул крышкой и сунул обратно в карман тужурки, накинутой поверх мундира от зябкой свежести на продуваемом ветром фор‑марсе "Афона". Седьмой час пополудни... А ведь Япония никогда еще не несла таких боевых потерь! Уже сейчас потоплены "Аки", "Сацума", "Курама", "Читозе", а за всю германскую войну японцы потеряли у Циндао лишь старый крейсер да пару миноносцев... Перед этой победой меркнет памятный подрыв двух японских броненосцев на минах у Порт‑Артура, считавшееся величайшим деянием русского флота в прошлую японскую войну. Да и вообще, разве не превзошел Колчак Синопскую победу? Нахимов ведь там топил с большими стопушечными кораблями куда менее сильные турецкие фрегаты. Да и потом что с нахимовской эскадрой случилось в Севастополе.

Тихоходные линкоры Развозова и Кедрова не поспеют даже к окончанию сражения... Наверное, действительно не следовали их брать в поход. Но, ничего... Вполне обошлись "измаилами". Причем тремя из четырех. Бахирева надо будет при возвращении списать для лечения. Веселкин пусть сам едет в Питер за наградами. И останется тогда на эскадре лишь один авторитетный командующий. Можно будет тогда и порядок навести железной рукой, а то Бахирев слишком добродушен, Кедров теориями любит заниматься, Развозов либерал, болтун и демагог... Но теперь всё изменится!

Однако, бой надо завершать. Молотить тяжелой артиллерией по полузатонувшим вражеским судам можно еще долго, пока снаряды в погребах не кончатся, только правильнее было бы добить японцев торпедами. Первый наскок эсминцев, японцы, правда, отбили. Значит, какие‑то орудия у них еще остались, против легких "новиков" и этого достаточно. А что если бить торпедами с "измаилов"? Уцелевший у японцев средний калибр "измаиловской" броне не страшен, на каждом дредноуте на борт по три торпедных аппарата... Нет, не пойдет. Для гиганта "измаила" тремя 18‑дюймовыми торпедами пальнуть ‑ как горе мышь родить. Маленький "новик" таких дюжину выпустить может. Да и рискованно дредноутам так близко к врагу подходить. Вдруг у японцев и торпедные аппараты уцелели. Вот радиостанции до сих пор действуют, глушат всякую связь уже два часа. А любой подрыв "измаила" недопустим, до Владивостока шестьсот миль по неспокойному морю. Нет, надо бить торпедами всё же с "новиков". Но только с тех двух дивизионов, на которые поставили тяжелые 21‑дюймовые трубы. Они и залп могут дать со вдвое большей дистанции, да и заряд у их торпед вдвое больше, чем у 18‑дюймовых.

Колчак распорядился передать приказ командирам минных дивизионов Вилькицкому и Белли быть готовыми к торпедной атаке. При удаче можно будет потопить сразу все японские корабли!

Из рубки позвали: "Ваше высокопревосходительство!"

Ну уж нет! Не будет он спускаться, чтобы пропустить самое главное. Вот‑вот оставшиеся японские корабли будут пущены на дно. И эта показательная казнь станет расплатой японцам за уничтоженные при Цусиме броненосцы Рожественского. За горечь и стыд, преследовавшие русский флот последние пятнадцать лет! А уж потом можно и мириться с этими желтыми англичанами... Или азиатскими немцами, так, кажется, японцев называли...

На марс, тяжело дыша, забрался капитан Кетлинский

‑ Ваше высокопревосходительство!

‑ Полно, Казимир Филиппович, давайте без чинов...

‑ Александр Васильевич! Пришло сообщение от отряда контр‑адмирала Развозова!

‑ Ну, как они? Скоро здесь будут? В принципе, могут уже не спешить...

‑ Александр Васильевич! Передали... На наши линкоры весь японский флот навалился! На семь наших старых дредноутов восемь их новых!

‑ Как?!

Колчаку хватило двух секунд, чтобы прийти в себя после таких катастрофических известий.

‑ Вилькицкому! Белли! Немедленно отменить приказ о торпедной атаке. Большие торпеды нам еще пригодятся! Идем к Развозову. Надо торопиться, а то он без нас с Ямаем справится...

Соединенный флот адмирала Танина Ямая вышел из Сасебо уже на следующий день после ухода устаревших кораблей Сузуки и проследовал вслед за ними через Цусимский пролив, пока русские не успели послать туда новую дозорную субмарину взамен потопленной. Флот скрытно прошел вдоль побережья Хонсю до Вадзимы и стал крейсировать в центральной части Японского моря. Теперь, даже если русская эскадра не клюнет на наживку в виде эскадры Сузуки или разделается с ними до подхода основных сил, Ямай всё равно сумеет перехватить Колчака при возвращении во Владивосток.

Все возможные варианты будущего генерального сражения Танин неоднократно обсуждал с Томосубуро Като, нынешним главой Морского министерства и, в прошлую войну с Россией, начальником штаба Хэйхатиро Того в Цусимской битве. Адмирал Като любил повторять, что великий Того одерживал свои победы потому, что всегда заранее готовился к любой неожиданности. Русский флот должен быть обречен уже в момент своего выхода в море. А то, что русские рано или поздно выйдут из Владивостока, предсказать было нетрудно. Униженная былым поражением от Японии и воодушевленная недавней победой над Германией Россия не для того послала на Дальний Восток все свои дредноуты и самого энергичного адмирала, чтобы уклониться от боя. Русские только ждут удобного случая. Поэтому все случайности надо было сделать удобными для Японии.

Като не раз повторял, как важна для родины победа в этой войне. За последние пять лет Япония полностью изменилась, ее экономическая мощь росла немыслимыми ранее темпами. Кто мог представить, что страна, лишь три десятилетия назад начавшая строить железные корабли, превратится в третью судостроительную державу мира! Однако, подчеркивал Като, этот рост питался в основном военным производством. Пока в Европе шла война с Германией, японцы зарабатывали золото на военных заказах Англии, Франции, России. Но сейчас на работу военных заводов приходится тратить 60% собственного бюджета. Остановить эти заводы ‑ значит не только подорвать экономику, но и отказаться от планов стать вровень с Британией и США, отстоять свое право на ведущую роль в Азии, без чего будущее Японии не будет иметь никаких перспектив.