Получив сообщение о гибели контр‑адмирала Развозова командир "Севастополя" капитан 1‑го ранга Владиславлев поднял сигнал задним мателотам следовать за ним. Впрочем, ответил на это лишь единственный "Гангут". Два оставшихся в строю линкора‑балтийца, продолжая бой, уходили вперед, отвлекая огонь врага от поврежденных "Петропавловска" и "Полтавы". На них сыпался густой дождь снарядов. Особенно тяжело приходилось "Гангуту", на котором сосредоточили огонь "Кирисима" и "Хиэй". Одно из попаданий пришлось в верхнюю часть 3‑й башни, рядом с наблюдательным колпаком. Колпак был снесен вместе с дальномером, а башня получила пробоину в крыше. Левое орудие пришло в негодность, но остальные два не прекращали огонь. Другой японский снаряд пробил насквозь передний мостик и разорвался перед 2‑й башней Осколки были остановлены бронированным башенным барбетом, который защитил погреба боеприпасов. Однако механизмы поворота башенной установки оказались повреждены, и 2‑я башня "Гангута" была заклинена. "Севастополь" заработал пробоину в подводной части ‑ от разорвавшегося вблизи снаряда разошлись швы обшивки, два трюмных отсека были затоплены. Капитан Владиславлев напряженно всматривался в дымную мглу за кормой. Где же черноморские линкоры? Неужели 3‑я бригада отстала так сильно?
Три пришедших с Черного моря русских дредноута пострадали в бою гораздо меньше, чем их балтийские товарищи из 2‑й бригады. Возможно, причиной тому было лучшее бронирование черноморцев, при строительстве которых успели учесть недостатки первой серии русских линкоров нового типа. Однако, скорее, дело было в том, что бой с четырьмя сверхдредноутами Ямая "Николай I", "Александр III" и "Екатерина Великая" вели на гораздо большей дистанции, чем та, на которой шла огневая дуэль балтийцев и линейных крейсеров принца Хироясу. К тому же командир 2‑й бригады линкоров контр‑адмирал Михаил Александрович Кедров старался использовать на все сто преимущества русских дредноутов в способности вести огонь на острых кормовых курсах. Если три русских корабля могли стрелять всеми своими двенадцатью 305‑мм орудиями каждый, то пытавшиеся их догнать четверка идущих пеленгом японцев ‑ только из носовых башен, то есть лишь из четырех 356‑мм стволов с корабля. И это еще не считая поддерживавших бригаду "Гангута" и "Рюрика". Впрочем, крейсеру адмирал Кедров приказал от греха подальше спрятаться за линию линкоров.
Адмирал Ямай продолжал медленно, но верно сокращать дистанцию и, через некоторое время, на японских дредноутах заговорили все башни. Весь предыдущий обстрел показался пристрелочными залпами. Вскоре "Екатерина Великая" получила первое серьезное попадание, разбившее ей кормовую рубку. Следующий прилетевший от японцев 356‑мм снаряд ударил в борт против грот‑мачты, не смог пробить главный пояс линкора 10‑дюймовой толщины, но продавил плиту и повредил левый холодильник. Разрыв фугаса над горловиной для погрузки угля вызвал пожар в верхней угольной яме, а в задней дымовой трубе "Екатерины" над прожекторной площадкой зияло сквозное отверстие. "Александр III" потерял кормовую башню, на крыше которой разорвался 14‑дюймовый снаряд. Крыша была продавлена и местами пробита осколками. К счастью, осколки и взрывные газы не воспламенили находившиеся в башне боеприпасы. Однако большая часть орудийных расчетов была выведена из строя, а вызванная им на смену запасная команда обнаружила, что зарядники орудий заклинены или повреждены, а гидравлические механизмы наведения не действуют. В башне сразу начался спешный ремонт, но наводить и перезаряжать орудия можно было только вручную, что для 12‑дюймового калибра фактически теряло смысл. Кроме того "Александр" получил попадание в подводную часть корпуса в районе носового торпедного аппарата. Японский снаряд, упав у левого борта, поднырнул под броневой пояс. Пробоина ниже ватерлинии вызвала затопление торпедного отсека, за которым последовала поступление воды через поврежденные взрывом перегородки в 1‑е котельное отделение. Другой снаряд попал "Александру" в нос, разбив балластную цистерну. Флагманский "Николай I" отделался искореженной стрелой грузового крана позади 3‑й башни.
Узнав о задуманном контр‑адмиралом Развозовым маневрировании с выписыванием замысловатой петли, начальник 3‑й бригады сразу же назвал про себя этот маневр замыслом безумца. Кедров вообще относился к тому меньшинству, кто относился к любимцу флота Развозову без всякой симпатии. Когда‑то тот путем интриг вытеснил Кедрова с должности начальника балтийской Минной дивизии. Да, адмирал Колчак по своему уходу с 1‑й бригадой линкоров назначил старшим флагманом оставшейся эскадры начальника 2‑й бригады. Но только по формальной причине, явно не предполагая появления главных сил японцев. Раз уж те появились, то, извините, зачем ему, Кедрову, автору признанных работ по тактике боя тяжелых артиллерийских кораблей, разработчику новейших систем крупнокалиберных орудий, исполнять бредовые указания этого дилетанта Развозова, известного лишь как изобретатель кустарных "минных мортир" в осажденном Порт‑Артуре?!
А ведь Развозов участвовал в сражении в Желтом море в 1904 году, когда адмирал Витгефт парировал попытки японцев охватить голову русской колонны поворотом навстречу противнику с расхождением на контркурсах. Почему же сейчас Развозов не применял такую же тактику, тем более что для русских дредноутов бой на острых углах особенно выгоден?! Нет, всё же не случайно, что в том сражении Развозов был на "Ретвизане", бежавшем от японцев обратно в Порт‑Артур, а он, Кедров, ‑ на флагманском "Цесаревиче", который прорвался через блокаду, хотя и вынужден был интернироваться из‑за повреждений. Но потом, пока Развозов сидел в японском плену, Кедров был на "Урале" в Цусимской баталии, в подобие которой пытает превратить нынешнее сражение начальник 2‑й бригады.
А, между тем, положение русской эскадры устаревших дредноутов не так уж безнадежно. Четверка японских дредноутов идет позади параллельным курсом, и сейчас оптимальный момент сделать им кроссинг ‑ выйти на пересечение курса, охватывая с головы. Но разве Развозов решится выполнить этот маневр? А ведь можно было бы попробовать самому, хотя бы с частью сил. Пока Развозов со своими балтийскими линкорами ведет циркуляцию вправо, уводя за собой японские линейные крейсера, черноморские линкоры в это время берут влево, проникая в разрыв между двумя вражескими отрядами, и выходят на пересечку курса японским дредноутам. Начало этого маневра прикроет дымовая завеса от горящей, как дымный факел, "Полтавы". Кстати, ввиду практической утраты зримой связи со старшим флагманом начальник 3‑й бригады получает и формальные права на самостоятельные действия. Кедров решительно выдухнул и стал давать указания. Эсминцы "Беспокойный" и "Гневный" прошли с подожжеными дымными патронами за кормой "Николая I" и полным ходом вырвались вперед и влево ‑ ставить завесу. Два других эсминца и легкий крейсер "Адмирал Лазарев" ‑ лидер приданного бригаде минного дивизиона ‑ Кедров решил держать пока в резерве.
Сквозь дымную пелену впереди пробилась яркая вспышка, рокочущий грохот заглушил на несколько мгновений канонаду битвы. Кедров успел подумать: "Кто из наших?" Но надо было спешить. Если взорвалась "Полтава", сохраняющийся дымовой след вызовет у японцев подозрение... Корма идущего впереди "Гангута" ‑ замыкающего колонну балтийской бригады, скрылась в черной пелене "полтавского" шлейфа. Кедров переслал по кораблям своей 3‑й бригады указание дать хотя бы на короткое время максимальный ход и прекратить огонь ‑ чтобы не раскрыть раньше времени маневр группы. Сотрясаясь от пущенных на предельную мощность турбин, три черноморских дредноута повернули влево, в дымовую завесу, поставленную "Беспокойным" и "Гневным". Позади, чтобы не попасть под форштевни бронированных исполинов, держались два арьергардных эсминца ‑ "Дерзкий" и "Пронзительный" вместе с легким крейсером "Адмирал Лазарев". Вслед за 3‑й бригадой повернул и "Рюрик", всё более отставая от уходящих вперед дредноутов.