Наиболее тяжело пришлось шедшему у японцев третьим "Фусо". Русские залпы часто ложились с перелетами, и японскому линкору доставалось за всех. Непрерывные накрытия так раскачивали огромный корабль, что иногда казалось, он был готов перевернуться через борт. Один из русских снарядов пронизал насквозь переднюю трубу "Фусо", перебив при этом сначала правую, а потом левую опоры треноги фок‑мачты. Сама мачта, тем не менее, устояла. Сильнейшее потрясение испытали артиллеристы 2‑й башни, когда их левое орудие было поражено прямо в дульный срез. Орудийный ствол оказался разорванным. От сотрясения при ударе были повреждены и механизмы правого орудия, а несколько человек орудийной прислуги контужены и ранены осколками. Главные же повреждения линкор получил от попаданий в кормовую часть. Взрыватель ударившего в правый борт у ватерлинии 305‑мм снаряда сработал с замедлением, и он, пробив бортовую броню и пройдя насквозь угольную яму, взорвался только на переборке машинного отделения. Корабль сбавил ход и получил заметный крен на правый борт. Тем же попаданием была перебита главная пожарная магистраль, что создало трудности с тушением пожара в районе грот‑мачты и на кормовом мостике, которые также были поражены снарядами. Из‑за задымления был оставлен резервный нижний кормовой пост. 4‑ю башню заклинил снаряд, попавший в ее барбет. Шедший замыкающим "Ямасиро" отделался сравнительно легко. Четвертому японскому дредноуту досталось лишь несколько снарядов, упавших рядом с ним перелетом и вызвавших незначительные повреждения осколками надстроек и небронированной частей корпуса.
15 минут боя на сближение. Противник виден в 45 градусах слева по носу. До русских всего 38 кабельтовых. Впрочем, дальномеры врут, их стекла залиты водой, взбиваемой выше мачт падающими снарядами. Но теперь у японцев открыли огонь все их башни, все орудия главного калибра вновь выпускают залпы. Стреляют даже среднекалиберные батареи. Из орудийных казематов неслась частая трескотня выстрелов: по восемь 140‑мм орудий у "Исэ", "Хьюга", по шесть 150‑мм у "Фусо", "Ямасиро". Стрельба средним калибром, предназначенным для защиты от миноносцев, не представляла серьезной угрозы для почти полностью забронированных русских кораблей. Отправить противника на дно должен был главный калибр японских дредноутов. Развернув 356‑мм орудия на левый борт, они били залпами последовательно из носовых, мидельных и кормовых башен, так что рокот выстрелов 14‑дюймовых орудий непрерывно прокатывается по кораблям. На такой дистанции японцы могли показать хорошие результаты даже без систем управления огнем. На фоне встающих вокруг русских дредноутов водяных столбов от падения 356‑мм снарядами, вражеские линейные корабли казались скромными посудинками. Хотя, собственно они и были малышами рядом с японскими сверхдредноутами. Головной, "Никорай", побольше, а два других ‑ совсем маленькие, почти как первые японские дредноуты типа "Кавачи". Скорее плавучие батареи, чем современные линейные корабли.
Но артиллерия у русских линкоров, при всех их недостатках, была действительно сильная. В минуты максимального схождения эскадр русские дредноуты стреляли полными залпами, выпуская за раз по двенадцать 305‑мм снарядов. Несколько 470‑кг снарядов из каждого залпа обязательно попадали в какой‑нибудь из японских кораблей. Эти пять минут, когда русские вели огонь практически в упор, стали самыми страшными в бою. "Исэ" за короткий момент был трижды поражен у ватерлинии в носовую часть, прикрытую только 4‑дюймовой броней. Через пробоины были затоплены многие носовые отсеки, причем уровень воды поднялся до средней жилой палубы. Еще два снаряда ударили в левый борт против фок‑мачты. Один из них был отражен 305‑мм бронепоясом, но вдавил плиты и вызвал затопления бортового коридора и угольных ям. Другой пробил 152‑мм броню каземата и уничтожил пятое и шестое 140‑мм орудия левого борта, а также вызвал детонацию их боезапаса. Пламя и осколки от взрыва взметнулись до самого командного мостика. Вспыхнул пожар, на некоторое время сделавший невозможным никакое наблюдение из боевой рубки. Сама рубка была задета вскользь крупнокалиберным снарядом, но гораздо большей ущерб причинило попадание 130‑мм снаряда вспомогательной русской артиллерии. Он не пробил двенадцатидюймовой брони, но поразил осколками через прорезь находившихся в рубке . Упал, обливаясь кровью, рулевой и на несколько секунд сам адмирал Ямай, получивший легкое ранение, встал к штурвалу, чтобы корабль не утратил управление. Позднее были получены доклады о попаданиях в 4‑ю башню, не причинившее ей большого вреда, и в одну из кочегарок левого борта. Там всё было гораздо серьезней.
"Хьюга" был поражен в кормовую часть ниже ватерлинии. Поступавшая через пробоину вода затопила все отсеки ниже бронепалубы. Два снаряда разорвались на передней надстройке, полностью уничтожив штурманскую рубку. Перестали существовать командно‑дальномерный пункт и корабельная радиостанция. Еще один снаряд, пробивший казематную броню, выбил сразу три 140‑мм орудия (возможно, этих снарядов было больше, но попали они очень кучно). 3‑я башня получила попадание в барбет и на короткое время вышла из строя. У "Фусо" практически вся носовая надводная часть была превращена в развалины, на баке полыхал пожар, дым от которого заволакивал носовые башни и передний мостик. Другой сильный пожар вспыхнул на корме, в помещениях кают‑компании. Его жертвами стали раненые и персонал развернутого там лазарета.
После того как 12‑дюймовый снаряд взорвал каземат 6‑дюймового орудия, пожар охватил жилую палубу, возникла угроза взрыва боезапаса кормовой артиллерии, включая погреба 4‑й башни. Самоотверженными усилиями пожарных дивизионов пожар был потушен. Попадания в левый борт между задней трубой и фок‑мачтой также вызвали мощный пожар. Дым проникал в машинное и котельное отделения, где в этот момент боролись с поступлением воды из‑за сотрясений, вызванных попаданиями в главный бронепояс. На "Ямасиро" русский снаряд ударом по касательной сорвал 4‑дюймовую броневую плиту в носовой части. Другой снаряд взорвался на переднем броневом траверзе, сильно разрушив верхнюю палубу полубака и вентиляционную шахту первой кочегарки. Попадания в кормовую часть не пробили 12‑дюймовый бронепояс, но ослабили обшивку, поэтому задние бортовые коридоры и угольные ямы по левому борту стали заполняться водой.
Разумеется, Ямай понимал ‑ продолжайся такой обстрел чуть подольше, 1‑й японский флот точно бы потерял боеспособность. Однако русский огонь быстро стихал. Часть вражеской артиллерии была разбита японцами. Главное же, что объясняло резкое ослабление огня русского отряда, ‑ японская эскадра была по отношению к нему позади на самых острых углах, и продолжать стрельбу могли лишь орудия кормовых башен. А японские дредноуты сейчас могли задействовать все свои башни, противник был них почти на траверзе в 45‑50 кабельтовых к востоку. Ямай распорядился в момент кроссинга довести продольный обстрел русской колонны до максимума, в том числе ‑ противоминной артиллерией. Неожиданно адмирал заметил, что над одним из вражеских кораблей взвился дым от попадания с его правого борта. Снаряд пробил русского навылет... или кто‑то еще ведет огонь по противнику. Присмотревшись сквозь застилавшую горизонт пелену, Ямай с трудом разглядел вдали знакомые силуэты линейных крейсеров 2‑го флота. Это они нагоняли русских с их правого борта. Неужели принц Хироясу так быстро покончил с двумя другими дредноутами противника? Ямай с неудовольствием отметил, что у Хироясу осталось всего три корабля, да и те ведут огонь далеко не всеми башнями. Командующий Соединенным флотом распорядился послать на "Конго" указание прекратить стрельбу, чтобы не задеть свои линкоры, обходящих противника с хвоста .