Бахирев размышлял, сдвинув фуражку с перебинтованного лба:

‑ Значит, японский корабль хотя и поврежден, но артиллерия его действует исправно... Линейный крейсер типа "Конго" это вам не "Сетцу", с которым "Измаил" дрался до того. Да и от "Сетцу" с его 12‑дюймовками русскому флагману хорошо досталось ‑ пришлось два часа разгребать палубу от обломков мостика и ремонтировать системы управления в боевой рубке, которые так до конца и не восстановили. А у "Конго" не 12‑дюймовки, а восемь орудий 14‑дюймового калибра. У "Измаила", правда, их двенадцать, да и снаряды у них потяжелей японских и летят подальше. Да и вообще русский линейный крейсер, если посмотреть, со всех сторон будет сильней японского. Всё же пять лет разницы в возрасте, а пять лет в кораблестроении ‑ это иногда целая эпоха.

‑ Ну что, пристрелялись, наконец? Тогда беглый огонь!

Когда началась перестрелка из главного калибра, три японских эсминца отошли от своего дредноута, чтобы случайно не попасть под накрытие 14‑дюймовок "Измаила". Командир минного дивизиона капитан 1‑го ранга Владимир Константинович Леонтьев, разглядев этот маневр с мостика "Изяслава", решил не терять время даром и потрепать легкие вражеские корабли, раз те лишились поддержки "Хиэя". "Изяслав" и три однотипных с ним эсминца дивизиона были заметно крупнее трофейных японских церстореров и имели по пять 4‑дюймовых орудий, против трех такого же калибра у японцев. Стало быть, двадцать стволов против девяти... Хорошее соотношение!

Сблизившись, низкие стремительные корабли осыпали друг друга градом снарядов. Русские сосредоточили огонь на идущем у японцев концевым "Оборо". Вскоре он окутался дымом ‑ то ли от полученных попаданий, то ли сам ставил завесу. "Изяслав" и "Автороил", развив самый полный ход, прошли за кормой "Оборо", выпустив в скрывающее его дымное облако по торпеде. Одна из них, судя по взрыву, попала в цель. Затем два русских эсминца пронеслись сквозь дым и почти столкнулись с резко повернувшими налево "Икадзути" и "Акебоно". Стрельба велась почти в упор в невыгодном для русских положении, когда огонь мог вести один "Изяслав", да и то ‑ лишь из двух передних орудий. Головной русский корабль почти сразу получил попадание ниже форштевня, вынужден был сбросить ход и отвернуть. "Автроил" немедленно включился в бой, но тут прямо на его мостике разорвался снаряд. Среди убитых и тяжелораненых оказались командир корабля капитан Ракинт и несколько офицеров. Эсминец потерял управление и, обмениваясь огнем из всего оружия, включая пулеметы, разошелся с противниками на самой короткой дистанции.

Через мгновение из дыма выскочил "Прямислав" и, не успев положить руль в сторону, протаранил "Акебоно" позади задней трубы. Оба столкнувшихся на 30 узлах эсминца завертелись на месте, сцепившись друг с другом. Матросы с "Прямислава" бросились на палубу протараненного ими корабля, где закипел жестокий абордажный бой с применением разнообразных подручных инструментов. В это время "Брячислав", проходя мимо, стрелял из всех орудий по скрытому в дыму торпедированному "Оборо". Носовая часть японского эсминца уже погрузилась в воду, но кормовая 105‑милимметровка продолжала вести ответный огонь. Вскоре к "Брячиславу" присоединился, совершив полную циркуляцию, "Изяслав". Пушенная им торпеда ударила "Оборо" между котельным и двигательным отделениями. Взрыв котлов разломил легкий корабль пополам. На взятом приступом "Акебоно", когда "Прямислав", дав задний ход, вырвал свой форштевень из его борта, началась такая сильная течь, что захваченный корабль пришлось немедленно оставить, забрав с собой документы и немногочисленных пленных. Через несколько минут "Акебоно" затонул. Спастись в скоротечном бою, превратившимся в жестокую свалку, удалось только одному японскому эсминцу ‑ "Икадзути". Однако и три из четырех русских эсминцев оказались сильно повреждены.

Старший механик "Авторила" лейтенант Федор Ильин в очередной раз выматерился, имея в виду командира эсминца, так форсировавшего ход, что турбины, казалось, готовы были сорваться со своих оснований. Что вообще у них там, наверху, происходит? С кем ведем такой жаркий бой, что уже трещат пулеметы? Еще раз Ильин выругался в адрес своих партийных руководителей. Ему, члену РСДРП (б) с десятилетнем стажем, запретили переход на нелегальное положение. Говорят, иди, товарищ Раскольников, в океанское плаванье, готовь восстание на флоте, станешь новым лейтенантом Шмидтом! Благодарю покорно. Хорошо было Шмидту после цусимского позора самодержавия. А сейчас и не знаешь, как заговорить с матросами на тему "мир народам". Все так и горят желанием бить японцев!

Ильин‑Раскольников видел странные сны. В них он каждый раз становился большим начальником. Правда, то под его командой были какие‑то странные канонерки из колесных речных пароходов, то ветер сдувал с мостика карту и его эсминец выскакивал на хорошо знакомую мель рядом с Ревелем. Причем, почему‑то при этом откуда‑то сразу появлялись англичане... И брали всех в плен! Самым же приятным было, когда приснилось, что он командующий всем Балтийским флотом и живет с ослепительной красавицей женой в роскошном особняке в Кронштадте. А ведь сны‑то оказались в руку! В машинное отделение пролез с палубы матрос с чумазым лицом:

‑ Ваш бродь! Идите на мостик! Там всех поубивало. Старше вас офицеров не осталось!

Лейтенант Ильин поднялся на иссеченный осколками ходовой мостик. Раненых и погибших уже убрали, но под ногами хлюпала кровь. Ильин огляделся, чтобы оценить обстановку. "Автроил" ‑ единственный эсминец дивизиона, сохранивший максимальный ход, ‑ описывал круги вокруг стоявших с разбитыми носами "Изяслава" и "Прямислава", тогда как "Брячислав", спустив концы, пытался вылавливать из воды японцев с затонувших кораблей. В воздухе стоял неутихающий грохот. В кабельтовых шестидесяти медленно шел с сильным креном длиннющий японский дредноут. Он вел огонь главным калибром, повернув все свои башни на другой борт. Японец стрелял туда, откуда бил по нему подоспевший "Измаил". Вокруг "Хиэя" (так, сообщили Ильину, назывался вражеский линейный крейсер) непрерывно вставали высоченные водяные фонтаны, временами почти скрывая огромный корабль из вида. Тем не менее, Ильин успел разглядеть, отыскав на мостике чудом уцелевший бинокль, что, по крайней мере, с видимой стороны, японский дредноут потерял большую часть своей противоминной артиллерии. Из восьми казематов правого борта "Хиэя" уцелели лишь один в кормовой и два в носовой части. Остальные ‑ чернеют провалами пробоин и окаймлениями пожаров.

Недолго думая, лейтенант направил "Авторил" прямо к японскому дредноуту. Ложившиеся перелетами снаряды с "Измаила" должны были на время закрыть низкий эсминец от наблюдателей с "Хиэя". Когда же русских заметят, повернуть башни главного калибра японцы уже не успеют. Огонь по "Автроилу" смогут вести только три 6‑дюймовых орудия, почти заливаемые из‑за крена. Был правда риск попасть под 14‑дюймовый снаряд, отправленный своими же командорами с "Измаила". Ну да бог убережет! Раскольников, забыв о партийном долге, ощущал один жгучий охотничий азарт. Он сможет, он сможет!

Пять минут на полном ходу ‑ позади половина расстояния до вырастающего на глазах "Хиэя". Там уже разглядели приближающийся "Автроил" ‑ носовые и кормовой казематы озарились вспышками выстрелов. Несколько водяных столбов взметнулись справа и слева от эсминца, оросив Ильина‑Раскольникова теплым дождем. Но башни главного калибра по‑прежнему били залпами на другой борт! До японцев было только двадцать кабельтовых. Неожиданно прямо по курсу море взметнулось очередным высоким водяным фонтаном. Привет от "Измаила" в очередной раз заслонил эсминец от наводчиков японских орудий. Полускрытой плывущей над волнами тучи порохового дыма и водяной пыли "Автроил" разворачивался для торпедной стрельбы