‑ Накрытие! Накрыли концевой!
Радостный крик одного из флаг‑офицеров. Бахирев оторвался от телефона и приник к броневой щели. Точно! Накрытие и даже попадание. У замыкающего линейного крейсера в районе грот‑мачты поднимается вверх густое облако ослепительно белого пара.
‑ Беглый огонь полными залпами!
Сейчас, когда у него осталось лишь шесть стволов, важно успеть выпустить как можно больше снарядов.
Командир "Кирисимы" капитан 1‑го ранга Чими Такеси был горд своим кораблем. Сегодня именно его линейный крейсер первым выбил из строя русский дредноут, который запылал, как шутиха, потерял ход и вывалился в сторону. После этого большая русская эскадра обратилась в бегство и рассыпалась в разные стороны. Потом залп с "Кирисимы" поразил в корму другой устаревший русский линкор, который отстал от своих, лишился управления и был добит дредноутами Ямая. Самого "Кирисиму" в сражении как будто хранили боги. Лишь раз вражеский снаряд пробил броню 4‑й башни, но не взорвался! Третий бой ‑ с новейшим линкором противника ‑ также пока складывался для "Кирисимы" неплохо. Вражеские снаряды ложились рядом, в бортовых отсеках появилась течь от вызванных близкими разрывами гидравлических ударах, но прямых попаданий не было. Всё изменилось вдруг.
14‑дюймовый снаряд ударил сверху чуть впереди 3‑й дымовой трубы, пробил последовательно 38‑мм броню верхней и 19‑мм нижней палубы и взорвался в 7‑м котельном отделении у правого борта. Кочегарка наполнилась перегретым паром, который со свистом рвался из перебитых труб, а в пробоину хлынула вода. На некоторое время в кормовой части корабля прекратилась подача электроэнергии, однако положение удалось исправить переключением генераторов. Растущий крен начали уменьшать контрзатоплением бункеров на правом борту. Казалось, ситуация исправляется. Но тут на "Кирисиму" посыпались новые снаряды. Один из них вывел из строя рулевое управление. Дюймовая палубная броня не защитила румпельный отсек, разбитый прямым попаданием пущенного по пологой траектрии 356‑мм снаряда. Капитан Такеси дал приказ о повороте вправо, чтобы выйти из накрытия, но корабль уже не слушался руля, сваливаясь в циркуляцию.
Еще один снаряд ударил в левый борт впереди 1‑й башни и разорвался с ужасающим грохотом. Через короткое время произошли попадания в 3‑ю и 4‑ю башни. Их броня была пробита, орудия повреждены, башни наполнились удушливым дымом. Уцелевшие из расчетов стали выбираться из башен на палубу. Следующий снаряд пробил броню под 2‑м левобортным казематом. Взрыв вырвал кусок борта, из пробоины выскочил, закручиваясь вверх, длинный язык яркого пламени. Похоже, взрыв боеприпасов противоминной артиллерии. "Кирисима" стал сильно раскачиваться по килю, несколько раз погружаясь в воду то кормой, то форштевнем. Из пролома по‑прежнему било мощное пламя. Через минуту сдетонировали погреба главного калибра.
В носовой части корабля как будто сверкнула молния, разливаясь огненным сиянием. Следом с громоподобными раскатами в небо поднимался колоссальный султан черно‑желтого дыма. В этом грибовидном дымном облаке было видно подброшенную и вращающуюся в воздухе многосоттонную башню главного калибра. Фок‑мачта упала назад, к середине корабля, дымовые трубы рушились одна за другой. Окутанный дымом "Кирисима" быстро кренился на нос и правый борт, с палубы и надстроек сыпались люди. Корма задралась, обнажая уже остановившиеся винты. В следующее мгновение линейный крейсер перевернулся. Всё это произошло за такое короткое время, что залп, пущенный с "Измаила" по "Кирисиме", еще ведущему бой, настиг его, когда японский дредноут уже лег вверх килем. Два снаряда ударили в днище и взорвались, ломая тонущий корабль пополам.
Принц Фушими Хироясу не хотел верить своим глазам. Только что в кильватере "Конго" шли два линейных крейсера, а сейчас за кормой остался один "Харуна". Вместо замыкавшего строй "Кирисимы" ‑ только плывущее над морем облако грязного дыма... 30 000‑тонный корабль с экипажем из 1 200 человек погиб в считанные мгновения! И это сразу после потопления "Хиэя"! От 2‑го флота сохранилась лишь половина состава... Хироясу с ужасом вглядывался в приблизившийся на 50 кабельтовых силуэт русского сверхдредноута. Уже хорошо можно было различить сквозь дым его высокий полубак и две массивные дымовые трубы. Русским хорошо досталось! Палуба у грот‑мачты охвачена пожаром, заметный дифферент на корму, носовая надстройка разрушена, но решимости продолжать бой врагу не занимать. Упрямо идет на сближение. Вот снова плюнул огнем. Трехорудийный залп из передней башни, а она, казалось бы, не действовала. А у "Конго" полностью боеспособны только две башни ‑ 1‑я и 4‑я, в 3‑й башне стреляет одно орудие. Гораздо хуже дела у "Харуны" ‑ огонь способна вести лишь единственная 3‑я башня. Всего семь стволов главного калибра против двенадцати у русских!
Хироясу успел ощутить отличие 14‑дюймового калибра от бивших ранее по его кораблям 12‑дюймовых снарядов. Одного попадании вблизи от броневой рубки "Конго" хватило, чтобы управление кораблем пришлось переносить вниз, на главный боевой пост. Нет, продолжать в такой ситуации бой, значило погубить оставшиеся корабли. К тому же приказ адмирала Ямая касался только поддержки "Хиэя". Раз "Хиэя" больше нет, 2‑й флот должен отойти на фланг Соединенного флота, где, собственно и место линейным крейсерам при лобовом столкновении главных сил. Хироясу отдал приказ о повороте на норд‑вест. Пожалуй, "Конго" и "Харуна" еще смогут пригодиться, выманивая русских под огонь подходящих с севера дредноутов 1‑го флота.
Контр‑адмирал Кодзо Сато во время следования на помощь "Хиэю" получил по радио два противоречащих друг другу приказа. Вице‑адмирал Хироясу требовал, чтобы 1‑я минная флотилия сопровождала его 2‑й флот. Адмирал Ямай же приказывал выдвинуться на юг для разведки сил противника. Конечно, распоряжения командующего Соединенным флотом имели приоритет, но если бы русским миноносцам удалось торпедировать один из японских линейных крейсеров ‑ ответственность за это легла бы на Сато. Подумав, контр‑адмирал отправил на разведку легкий крейсер "Тацута", эсминцы "Умикадзе" и "Уракадзе", сам же продолжал идти вслед за линейными крейсерами. В завязавшемся коротком бою с встреченным на пути к "Хиэю" (и успевшим потопить его) русским дредноутом флотилия Сато держалась на нестреляющем правом борту кораблей принца Хироясу. После стремительной гибели "Кирисимы" быстроходные эсминцы "Кавакадзе" и "Таникадзе" сразу же ринулись туда, но не обнаружили в волнах ни одного уцелевшего. Принц Хироясу попросил прикрыть отход оставшихся его кораблей и два эсминца, пройдя под русским огнем по левому борту от "Конго" и "Харуны", заслонили их от врага белой завесой своих дымовых приборов.
Пока 1‑й флот двигался на юг, командам было предоставлено время наскоро перекусить. Орудийные расчеты расположились на крышах своих башен. (Ну, кроме носовых у "Конго", там уж слишком пахло горелым человеческим мясом). Матросы были довольны не только утолить голод принесенными с камбуза онигири, но и возможностью хоть немного подышать после горячей пороховой гари свежим морским воздухом. Разговоров не было, все молча вслушивались в глухую канонаду на юге, где горизонт озарялся далекими зарницами. Команды готовились к новому бою. На флагманском "Исэ" после ускоренного ремонта не была введена в строй только полностью выгоревшая изнутри 2‑я башня главного калибра. Из погребов 1‑й башни приходилось постоянно откачивать воду из подтапливаемых погребов боеприпасов. На "Хьюго" механизмы всех башенных орудий удалось привести в рабочее состояние. А вот на "Фусо" 5‑я башня оставалась по‑прежнему заклиненной, во 2‑й башне было исправно лишь одно орудие. На замыкавшем строй линкоров "Ямасиро" вся артиллерия главного калибра сохраняла боеспособность.