Заскрежетав зубами от досады, Иосиф вскочил на кровать и уселся верхом на жену. Зажав пенис между женской грудью, он принялся двигать тазом взад и вперед, но убедившись вскоре, что таким способом не добьется желаемого результата, сдвинулся вверх и, обхватив руками голову жены, придвинул к себе…

Через четверть часа тщетных усилий, потный и обессиленный, старый плотник сполз с кровати, сгреб с пола свою одежду и вышел из комнаты. На следующую ночь Иосиф вновь решил попытать счастья, и вновь его постигла неудача. Так продолжалось несколько ночей к ряду, пока, наконец, Иосиф не понял, что время его безвозвратно ушло и теперь ему остается на этом свете лишь состариться и достойно умереть.

Иосиф откинул одеяло, встал и, держась за перила, спустился с крыши во двор. Вчера он получил заказ. Его старинный приятель, живший в соседней деревни, купил вола и теперь ему требовались новые, большие ясли для корма. Работа несложная. Много времени не займет. Больше уйдет на дорогу до деревни и обратно. А потому Иосиф встал сегодня рано, рассчитывая по холодку добраться до места. Он сходил в уборную, умылся и быстро совершил шахарит, утреннюю молитву. Положив в кожаный мешок с инструментами пшеничную лепешку, старый плотник покинул дом.

Мария проснулась, когда сквозь оконце в ее комнату проникли первые лучи солнца. Она по-кошачьи потянулась всем телом и перевернулась на бок с намерением еще понежиться в кровати. Однако в следующее мгновение скинула с себя одеяло и резко встала на ноги. Движения молодой женщины были четкими, размеренными, словно просчитанными наперед. Она сходила во двор, умылась, затем вернулась в комнату и остановилась в самом ее центре. Повернувшись лицом в сторону Иерусалима и плотно сдвинув ступни ног, она приготовилась к шахариту. Брови женщины сошлись у переносицы, губы сжались в узкую полоску, напряженный взгляд сосредоточился на одной точке.

Мария понимала и каждой клеткой своего тела чувствовала, что сегодня решается ее судьба. Чувствовала и понимала, что за утренней молитвой непременно последует небесный суд, который определит, как ей жить дальше и жить ли вообще. Сегодня в шомеа тефила, в пятнадцатое благословление, Мария, наконец, решила включить просьбу к Богу, которую откладывала со дня на день в течение последней недели. Дальше откладывать не имело смысла. Вышли все сроки, а месячных по-прежнему нет и нет никаких признаков, что они появятся.

— Господи! Отверзи уста мои и уста мои возвестят хвалу Твою, — начала Мария молитву со стиха из псалма и почувствовала, как дрожит ее голос.

Глубоко вздохнув и переждав, когда успокоится дыхание, она продолжила:

— Благословен Ты, Господи…

По мере приближения к пятнадцатому благословлению, голос женщины становился все тише и тише, в коленях появилась дрожь, а на лбу выступил холодный пот. Вот и пятнадцатое благословление. Перед тем, как приступить к изложению своей просьбы, Мария сделала небольшую паузу.

— Господи, прошу тебя, сделай так… — начала молодая женщина, но тут ее голос треснул, надломился и затем пропал вовсе. Теперь лишь слабое движение губ свидетельствовало о том, что общение женщины с Богом продолжается.

Закончив молитву, Мария тяжело вздохнула и, на ослабевших ногах, с трудом добралась до кровати и опустилась на ее край. Несколько минут она сидела с закрытыми глазами, склонив голову на грудь. Неожиданно за куском плотной материи, прикрывающей вход в комнату, раздался голос младшей дочери Иосифа:

— Мария, ты сходишь за водой?

Молодая женщина вздрогнула и поднялась с кровати.

— Да, сейчас схожу.

Взяв два больших кувшина, Мария вышла со двора. Дорога к источнику петляла меж приземистых домов, повернутых к ней (дороге) глухими, без окон, стенами, сложенными из высушенного кирпича. Босые ноги молодой женщины оставляли в пыли ровную цепочку следов.

За очередным поворотом Мария едва не столкнулась с нищим, который сидел, поджав под себя ноги и прислонившись спиной к стене дома. Ветхая одежда чуть прикрывала грязное тело мужчины неопределенного возраста. Мария ахнула от неожиданности и шагнула в сторону, стараясь обойти нищего.

— Мария, — вдруг заговорил мужчина хриплым, низким голосом, — подожди, Мария. Мне необходимо сказать тебе нечто, очень важное.

Молодая женщина испуганно попятилась от незнакомца.

— Кто ты? Откуда тебе известно мое имя?

— Не бойся меня, Мария, — лицо нищего осветилось доброй улыбкой, — я принес тебе благую весть: Бог услышал твою просьбу и внял ей.

Сердце Марии бешено заколотилось в груди. Спазм в горле перехватил дыхание. Некоторое время молодая женщина молча вглядывалась в лицо нищего.

— Кто ты? — наконец, смогла выдавить она из себя слова.

— Я — Ангел Господень Гавриил, — лицо мужчины сделалось серьезным, — я пришел на Землю, чтобы передать тебе слово Божие. Поставь свои кувшины и выслушай меня внимательно.

Не сводя глаз с Ангела, Мария выполнила его просьбу и опустила кувшины. Теперь она вся обратилась в слух.

— Ты совершила тяжкий грех, Мария, — начал Гавриил тихим голосом, медленно поглаживая при этом свою бороду, — ты вступила в порочную связь с горшочником Пандерой и зачла от него ребенка. Сие прелюбодеяние карается смертью в вашей стране. Но Бог милостив и он прощает тебе этот грех. Господу ведомо, что в связь с горшочником Пандерой ты вступила по великой любви и что муж твой Иосиф не в силах удовлетворить твоих естественных желаний. Бог все это видит и понимает. Тем не менее, ты никогда не была бы прощена, если на твоего будущего ребенка не пал Божий выбор. Твоему мальчику, Мария, а у тебя родится именно мальчик, предстоит стать машиахом, мессией.

Крик отчаяния чуть было не вырвался из груди женщины, но она успела вовремя зажать рот руками.

— Ты, кажется, не рада этой новости, Мария? — удивился Ангел.

— Нет… почему же… — забормотала растерянно молодая женщина, — просто… просто я бы предпочла, чтобы у меня был самый обыкновенный ребенок, который ничем не отличался от своих сверстников. Который рос возле меня, любил меня, нарожал мне внуков, а когда я состарюсь, ухаживал за мной. Если мой мальчик станет машиахом, он будет принадлежать людям, а не мне. Я потеряю его.

— Понимаю тебя, Мария, — закивал головой Гавриил, — как любой матери, тебе хочется, чтобы твой ребенок всегда оставался с тобой. Понимаю, но помочь тебе не смогу. Выбор сделан. Тебе придется смириться с тем, что твой сын станет машиахом, что ему уготовлена в этом мире великая миссия, что он поведет народ Израилев, а за ним и все человечество светлой дорогой к царству любви и справедливости.

Ангел Господень замолчал, внимательно вглядываясь в лицо молодой женщины и ожидая ее ответа.

— Почему я, блудница, — заговорила та нерешительно, — выбрана в матери будущего машиаха? Разве мало других, более достойных женщин?

— Твой муж Иосиф из рода царя Давида. А в Священном Писании сказано, что машиахом станет потомок Давида. Это одна из причин Господнего выбора. Другие же причины своего решения, — Ангел развел руки в стороны, — Всевышний мне не поведал.

— Скоро мой муж узнает о моей беременности и тогда…

— Об этом не беспокойся, Мария, — прервал женщину Гавриил, — я поговорю с Иосифом. Он будет убежден, что ты зачла ребенка от Святого Духа. И ты, Мария, не должна его в этом разубеждать.

— А как же Пандера…?

— С горшочником я тоже поговорю.

Мочевой пузырь раздулся до размеров волейбольного мяча.

Казалось, еще минута и он лопнет, не выдержав распирающего его внутреннего давления.

— Надо пойти, поссать, — эта мысль оказалась первой в пробуждающемся сознании Юрия Николаевича Колотова в ненастное августовское утро 1968 года.

— Как же мне хреново!

Сформировалась вторая по счету мысль, свидетельствовавшая о том, что ее хозяин смог произвести анализ своего самочувствия.