— Спасибо — сказала я ей.

— Я высоко ценю усилия.

Конечно жаль, что она не могла бы занять мое место.

— Конечно, — сказала Хелен.

— Мне нужно вернуться вниз.

Много работы, которую нужно сделать.

Наслаждайтесь вечеринкой.

Она улыбнулась и убрала ноутбук обратно в сумку.

— И будь осторожна с платьем.

Это скорее одеяние.

Я нахмурилась посмотрев на мешок одежды.

“Сколько стоило!

— Вообще-то около двенадцати.

— Двенадцати? Двенадцати сотен долларов? — Я уставилась на сумку с платьем, испуганная от мысли, что стану ответственной за четырехзначную сумму затрат Кадагана.

Хелен хихикнула.

— Двенадцать тысяч долларов, дорогая.

Она сбросила эту бомбу, затем направилась обратно по коридору, целиком пропустив мой взгляд крайнего ужаса.

Очень бережно, как будто неся Библию Гутенберга, я положила сумку с платьем на свою кровать.

— Дубль два — пробормотал я, и расстегнула сумку.

Тихий звук вырвался у меня.

Это был черный шелк, ткань настолько тонкая, что я едва могла чувствовать её между пальцами.

И это было, действительно, вечернее платье.

Квадратный вверх без бретелек, вниз ниспадал сочным чернильным шелком.

Я вытерла руки о мои шорты, вытащила платье из мешка и подняла к моей груди, повернувшись, чтобы посмотреть как складки на юбке движутся

И потрогала его.

Шелк перетекал как черная вода, у ткани был самый темный оттенок черного, который я когда-либо видела.

Это был не тот черный, котороый можно перепутать с флотом в раздевалке.

Оно было черным.

Безлунная, черная полночь.

Это было ошеломляюще.

Мой телефон зазвонил я, прижав платье к телу, свободной рукой просмотрела вызывающего абонента и, щелкнув, открыла его.

— О, боже мой, ты должна увидеть это платье, которое я одену сегодня вечером.

— Ты только что сказала что-то лестное о платье? Где моя Мерит? Что ты с ней сделала?

— Я серьезно Меллори.

Оно удивительно.

Черный шелк, это вечернее платье нечто.

Я стояла перед зеркалом в пол оборота.

— Оно прекрасно.

— Серьезно, я полностью причудливая по природе девчушка в этой беседе.

И все же, это — своего рода рост.

Ты думаешь, что Джуди Блюм сделала книгу о юных вампирах? Ты — там Бог, это я, Мерит? — фыркнула Мэллори, очевидно довольная собой.

— Ха, ха, ха — я сказал, тщательно укладывая платье поверх сумки для одежды.

— Я получила приглашение на дело моих родителей, таким образом, мы понемногу возвращаемся в Ок-Парк.

— О, это классно, вампир.

Забудь о своих старых друзьях теперь, когда ты — все высшее общество.

— Я разрываюсь между двух ответов.

Во-первых, очевидно одно: вчера вечером я видела только тебя.

Также приемлемо: мы были друзьями? Я думала, что использовала тебя для аренды и бесплатного объявления.

— Моя очередь смеяться, — сказала она, вместо того чтобы на самом деле засмеяться.

— Серьезно, я нахожусь на дороге, в поездке в Шамбург, и хотела проверить тебя.

Я предполагаю, что ты и Дарт Салливан вернулись в Кадоган хорошо?

— Нас не преследовали бредющие вампиры, так что я назву это успешной поездкой возвращения.

Морган одобрил необходимость уехать вчера вечером?

Телефон был зажат между плечом и ухом, я закрепила свой ” конский хвостик”.

— Он, вероятно, был не в восторге от того, что был заменен Этаном, но у меня не было шанса поговорить с ним.

— Ты имеешь ввиду, что не говорила с ним? Он практически твой друг.

Я нахмурилась на неодобрение в ее голосе.

— Он не мой бойфренд.

Мы только…

.

.

встречаемся.

Отчасти.

— Хорошо, семантика, что угодно, но ты не думаешь, вы должна была хоть позвонить ему?

Я не уверена, если это было, потому что я думала, что она в настоящее время любопытна или потому, что на некотором уровне я согласна с ней, но направление разговора беспокоило меня.

Я попыталась отшутиться.

— Ты читаешь мне лекцию о выборе друга?

— Я только…

.

.

Он — великолепный парень, Мерит, и вы, ребята, кажется, прекрасно проводят время вместе.

Я просто не хочу, чтобы ты от этого отказывалась.

.

.

— От чего? — Я не должна была провацировать ее, не нужно было спрашивать об этом.

Я знала наверняка, что она имела ввиду, и точно знала, на что она ссылалась.

И в то время как я знала, что она заботится обо мне так, как никто не заботился, уколола комментарием.

Сильно.

— Мерит, — сказала она, мое имя, очевидно обозначало то, что она не хотела говорить громко.

— Мэллори, я действительно не в настроении для этого прямо сейчас.

— Потому что ты должны бежать и участвовать в игре с Этаном?

Мы делали это, подумала я про себя.

Мой лучший друг, и я на самом деле будем иметь этот аргумент.

— Я делаю то, что должна делать.

— Он манипулирует тобой в проведенное с ним время.

— Это не правда, Мелори.

Я ему едва ли нравлюсь.

Мы просто пытаемся справиться с проблемой рейва прямо сейчас.

— Не оправдывай его.

Увеличение ярости, повышение вампира, я пинулы дверь моего шкафа с достаточной силой, чтобы испугать украшенную серебром фотографию Мэллори, и меня, что сидела на вершине бюро рядом с ней.

— Ты знаешь, что я не самая большая поклонница Этана, но давай считаться с фактами.

Я была бы в земле, если бы не он.

И что бы там ни было, он — мой босс.

Я действительно не имею много возможностей для маневра по этому вопросу.

— Отлично.

Сделка с Этаном на твоих собственных условиях.

Но по крайней мере будь честна с Морганом.

— Что ты имеешь в виду?

— Мерит, если тебе не нравится Морган, тогда отлично — брось его.

Но не обманывай его.

Это не справедливо.

Он хороший парень, и он заслуживает лучшего, чем это.

Я издала звук, который был в равной степени шоком и причинял боль.

— Я обманываю его? Ты сказала действительно дерьмовую вещь.

— Ты должна решиться.

— А ты должна не лезть не в свое дело.

Я услышала пронзительный вздох, зная, что причинила ей боль.

Я немедленно пожалела об этом, но была слишком сердитой, слишком усталой от того, что не имела никакого контроля над своим телом, своей жизнью, своим временем, чтобы извиниться.

Она причинила мне боль и я вернула удар.

— Мы должны закончить эту беседу прежде, чем скажем что-то, о чем потом пожалеем, — сказала я спокойно.

— У меня достаточно времени, чтобы справиться, не говоря уже о том, что я должна быть у отца через несколько часов.

— Ты знаешь что, Мерит, если твоя жизн не мое дело, то твой папа выходит также.

Я не могла говорить, не могла понять, как ответить на это.

И даже если бы я хотела, эмоция сжала мое горло.

— Возможно это — генетика, — продолжила она, очевидно не желая оставить этот аргумент.

— Возможно это — человек, которым он просит, чтобы ты была.

У нас обоих сейчас разные жизни больше жизни, чем мы была несколько месяцев назад.

Но Мерит, которую я знала, не оттолкнет этого парня.

Не этого парня.

Подумай об этом.

Телефон оборвался.

Стеклоочистители ударили по стеклу, когда я ехала, летней ночью мокрой и влажной, стремительные облака бросающиеся через небо ниже более темной, зловещей массы, которая пульсировала с ветвящимися нитями молнии.

Я припарковалась перед архитектурно строгим зданием, в которым был спортзал, где я обучался с Катчером, и побежала внутрь, чтобы избежать падающего дождя.

Катчер был уже там.

Он стоял в середине синего гимнастического коврика, который заполнил тренажерный зал, одетый в футболку и разминочные штаны.

Его голова склоненна, глаза закрыты, руки прижаты друг к другу молитвенно.

— Садись, — сказал он, не открывая глаз.

— Добрый вечер и тебе сенсей.