Эта информация не будет предоставлена другим оборотням, людям, советникам, чиновникам, и т. д.

Ни, конечно, не будет представленна прессе в любой форме.

Ник издал лающий смех и посмотрел в сторону прежде, чем снова поднял свой пристальный взгляд к Этану.

— Я журналист.

Вы честно ожидаете, что я соглашусь на это?

— Я ожидаю что, если вы согласитесь, у нас не будет никакой потребности далее заняться расследованиями, почему Брекинджи вообще, и Джейми определенно, были предназначены для этого особого инцидента.

У нас не будет никакой причины, — сказал Этан, — чтобы далее заняться расследованиями, почему ваша семья столь стремилась к защите молодого Джейми.

Ноздри Ника раздулись.

Ясно, даже если мы не знали детали, что-то было неправильно с Джейми.

— Шантаж, Салливан?

Этан широко улыбнулся Нику.

— Я учился у лучших, Брекенридж.

В комнате повисла тишина.

— Согласен, — сказал в тишине Папа Брек, — на условиях, которую вы указали.

Когда Ник открыл рот, чтобы заговорить, Папа Брек заставил его замолчать пальцем.

— Мы закроем это, Николас, — сказал он.

— Мы закроем это, и мы закроем сегодня вечером.

Мы жили мирно в Чикаго для трех поколений, и в то время как я люблю тебя, я не буду позволять твоей гордости как журналиста заканчивать это.

Семья победит, не карьера.

Он возвратил свой пристальный взгляд Этану.

— Согласны.

Этан кивнул.

— В этом случае мы — все свидетели условий соглашения, что мы достигли.

Все в комнате кивнули.

— Прежде, чем мы закончим этот смешной любовный фестиваль, — сказал Ник, с сарказем в голосе, — мы могли добраться до мяса? Кто послал электронное письмо?

Этан смотрел на него.

— Питер, — ответил он.

— Один из наших охранников Дома.

Что касается зачинщика, у нас есть косвенные доказательства, хотя и только косвенные в этот момент, что сама схема была придумана Селиной.

— Селина? — переспросил Ник, глаза, широко открыв глаза.

Я привела аргументы, чтобы он понял, что наличие Селины в врагах было поводом для беспокойства.

— Как…

— Она освобождена — Этан плавно закончил.

— И в свете того, что у нее есть незаконченные дела — он слегка кивнул головой ко мне. — мы ожидаем, что она возвратится в Чикаго.

У нас нет, однако, никаких доказательств, что у нее есть неприязнь к вашей семье.

Вы, кажется, выбраны, потому что Вы были, скажем, стратегически удобны.

”

“Какое свидетельство Вы имеете в этом, что она вовлечена?” Скотт спросил, его голава любопытно наклонилась в сторону.

“Электронную почту посылали от адреса, которому мы верим, чтобы быть ее псевдонимом.

И Питр признал факт,” он с легкостью добавил.

Скотт сделал низкий свист.

“Это не служит хорошим предзнаменованием.

Не хорошо вообще.

”

Комната была тихая.

Морган, что удивительно, молчал, но взгляд в его сторону показал аномально бледный оттекнок на его щеках.

Его глаза были широкими, его пристальный взгляд, интенсивный и сосредоточенный был на столе перед ним, как будто он рассматревал серьезные вещи.

Я предположила больше преступлений, совершенных своим бывшим Мастером, вампиром, который сделал тебя, были довольно серьезными вещами к рассмотрению.

— Хорошо, — сказал Папа Брек, вставая со своего стула, — Я полагаю, что это завершает вопрос.

”

Ник прервал тишину.

“Ждите-Я, хочу сказать кое-что.

”

Все мы смотрели в его направлении.

“Чикаго имеет три Дома,” сказал он.

“Больше чем любой другой город в Соединенных Штатах.

Это — где вампиры объявили об их существовании миру, и это становится центром деятельности вампира в Соединенных Штатах.

Чикаго — местоположение, центр, американских вампиров.

— Я знаю о рэйве, — продолжил Ник, и комната затихла настолько, что было слышно как пролетает муха.

“Может быть Вы имели оправдание прежде.

Когда вы были еще в подполье, когда вампиры были мифом и фуражом фильма ужасов, возможно было бы уместно притвориться, что рэйв был не чем иным как предметом сверхактивного воображения некоторого одинокого человека.

Но вещи изменились.

Это — ваш город.

Президиум знает это.

Вампиры знают это.

Нимфы знают это.

Феи знают это.

— Обортни знают это, — сказал он спокойно, серьезно, затем поднял голубые глаза к моим.

Я не знаю точно, что я там увидел, но не уверен, у меня есть слова для эмоций.

Но это было безгранично — источник опыта, жизни, любви и потери.

Богатства человеческой истории, или, может быть истории оботней, и в результате мировая усталость в глубине.

Ник поднялся и встал перед столом, руки на бедрах.

— Очистить ваш проклятый город, или кто-то другой сделает это за вас.

С этим заявлением, он отодвинул стул и пошел прочь.

Папа Брек споследовал за ним, вампиры молчали, пока Люк не сопроводил их из комнаты, и дверь была закрыта снова.

Этан положил ладони на стол.

— И с этим, — сказал он, — Я полагаю, что мы привели этот особый кризис к его решению.

— Я не уверен, что мы привели к решению, — сказал Скотт, выдвигая свой стул, вставая, и возвращая его на свое место за столом конференции.

“Я не был готов пойти на раунд с Tрибуналом или с Тейтом, но эти новости Селины точно не утешительны.

Я имею в виду, хорошая работа в получении этого так быстро, но я предпочел бы что бы Питер действовал в одиночку.

— Хотя я предпочел бы, чтобы Кадоган не служил зместом вербовки Селины, — сказал Этан мрачно, — Я беру во внимание этот большой момент.

Я также предлогаю, чтобы мы остались в контакте, когда информация относительно возвращения Селины в Чикаго — или любые будущие схемы — обнаружится.

— Решено, — сказал Скотт.

— Решено, — сказал Ноа.

Все мы посмотрели на Моргана.

Он все еще смотрел рассеянно за столом, боль была в его глазах.

Возможно он наконец принял правду близко к сердцу о Селине — об хаосе, к который она была очевидно готова сеять.

Это, возможно, не было легкой пилюлей, чтобы проглотить.

“Согласованно,” он наконец — спокойно сказал это.

Этан поднялся и пошел к двери офиса, поскольку остальная часть вампиров сделала то же самое.

Он открыл дверь, вежливо попращался с Ноа, Скоттом, и Morganом, и когда Люк, Maлик, и я только остались в комнате, он отпустил нас.

“Я полагаю, что мы имели достаточно драмы в течение нескольких дней,” сказал Этан.

“Займите ночь, наслаждайтесь вашим вечером.

Мы поговорим завтра после заката.

”

Люк, Maлиk, и я усмехнулись друг другу, улыбаясь Этану.

“Спасибо, Хосс,”сказал Люк и вышел через дверь.

“Что он сказал,” я предложила с осторожной улыбкой, и выполнила ее до конца.

Я сделала это вокруг зала прежде, чем Морган назвал мое имя.

Он стоял в холле, с руками в его карманах, было некоторое соединение гнева и поражения в его выражении и его позиции.

“Мы можем поговорить?”

Я кивнула, мой живот, внезапно скрутило в ожидании будущего сражения.

Он открыл дверь, и я выполнила его до конца.

Туман повысился от улиц, прохладный бриз, дующий через Гайд-парк.

“Почему ты не говорила мне?” он спросил, когда мы достигли тротуара, его голос прозвучал давольно громко в тихой ночи.

— Об угрозе, истории? Ты, возможно, пришла бы ко мне с любым из этого.

Ты, возможно, сказала бы мне, когда мы были в доме твоих родителей.

”

Я озиралась, поняла, что любой вампир около передних окон будет в состоянии услышать нашу беседу, и взяла его запястье.

Я повела его вниз по тротуару и через ворота, к уличному углу, который был пуст от папараций.

Возможно они таяли в дожде как очень много злых ведьм.

— Я действовал как Страж, — сказала я ему, когда казалось, что мы были достаточно далеко от вездеслышащих вампиров, чтобы позволить себе некоторую приватность.