Гневные проклятья через пару секунд стали слышны всем гостям, которые как по команде повернули головы сначала на нее, а уже потом наверх, туда, откуда только что вылетел Лион. Музыка оборвалась, и на этот раз это не было финальным торжественным аккордом, а скорее угасающим растерянным плачем и писком.
— Держите ее! — Вскричал Лион не своим голосом. — Быстро схватите эту суку.
Странно то, что его приказ немедленно выполнили. Подбежавшие мужчины из числа гостей грубо схватили Мишу за предплечья, вырывая жалкий болезненный вскрик.
— Боги милосердные, сын, что с тобой?! — Послышался шокированный голос судьи. — Что с твоим лицом?
Только теперь Миша подняла взгляд, находя Лиона, который прикрывал рукой правый глаз.
— Что в ее руке? Что это? — Вскричал старший Доу, подходя к Мише и поднимая оброненное ей оружие — нож для конвертов. — Поверить не могу… ты?! Это ты сделала? Что ты сделала с моим сыном, что ты сделала с Лионом?! О, Боги!..
— Я лишь отобразила его пороки. — Пробормотала сдавлено Миша, превозмогая боль и страх.
Гости столпились вокруг нее и судьи, который остервенело сжимал маленький нож, продолжая испепелять ее совершенно диким взглядом. Шепот и возмущенные вздохи назойливо пробирались через грохот пульса.
— Простите, дамы и господа! — Громко вскрикнул старший Доу. — Сегодняшний… праздник безвозвратно испорчен… Вам придется покинуть это место. — Он опять резко перевел взгляд на Михаэль. — Ты… это возмутительно… Ты пришла под эту крышу, в мой дом и напала на моего сына… В этот светлый праздник осквернить наш дом преступлением.
— Да как она могла?
— Какой кошмар…
— Что там… ты видешь?..
— Посмотрите на его лицо.
— Как подло…
Голоса и возмущение гостей разлетелись по залу мгновенно, словно языки пламени по залитому маслом полу.
— Милый! Что с тобой? — Вскричала Талида, которая неловко пробралась через толпу гостей, подбегая к своему мужу. — Твое лицо… Боги! Твой глаз… — Она закрыла ладонью рот, подавляя жалкий вскрик. — Кто это сделал?
— Твоя дражайшая подружка. — Прошипел мужчина, кривясь от гнева и боли.
— Врача, срочно. — Вскричал отец, вновь начиная что-то громко говорить и размахивать руками.
Миша его уже не слышала, ее внимание было приковано к лицу подруги.
— Ты?! — Талида смотрела в ее глаза, когда подошла к ней стремительно, словно с каким-то намерением, а ее лицо, умытое слезами, уже окрасила злость. — Зачем? Миша… почему ты это сделала?
— Потому что твой муж кобель и просто ублюдок, Тали.
— Он бы не стал трогать тебя. — Покачала головой Талида. — Ему это не нужно. Ты ведь…
— Она пришла и напала на меня. Потребовала денег, а когда я отказался, то схватила нож. — Проговорил во всеуслышание Лион. — Отец, разве такое преступление может остаться безнаказанным?
— Конечно, нет, сын мой. Она будет наказана. Клянусь. Завтра же состоится суд. — Проорал Доу старший на весь зал. — Завтра она будет осуждена, и я хочу, чтобы вы все, дамы и господа, пришли как свидетели ее преступления.
— Правильно…
— Как она посмела…
— Нет, ну вы видели…
— Немыслимо…
— Наказать…
— Отведите ее в участок. До завтрашнего дня она будет находиться там. — Перекрыл все голоса голос верховного судьи, который бросился к своему сыну, над которым уже суетился лекарь. — Это серьезно? Доктор, она не задела ничего жизненно важного? Мне нужно, чтобы вы завтра пришли на заседание. Непременно. Вы должны составить эпикриз…
Отчаянье накрыло подобно волне, подавляя, ударяя в грудь, выбивая воздух из легких, лишая зрения. Перед ее глазами все плыло, когда Мишу буквально тащили к выходу из дома выволакивая на ночной холод. Последнее, что она увидела четко — глаза бывшей подруги.
Боги… неужели любовь лишает напрочь зрения и разума? Если так, то к черту такую любовь.
Среди мира, теряющего свои очертания, пропахшего кровью, болью и на вкус, как слезы, Миша думала над тем, что будет теперь. Что будет завтра?
Определенно то, что изменит ее жизни круто и не в лучшую сторону.
2 глава
Из истории великой империи Эливиар.
И когда надежда угасла, появилось солнце среди тьмы. И осветило оно своими лучами землю, утонувшую в крови, и принесло с собой тепло. Битва длилась три дня, в течение которых ни одна из сторон не получила необходимую передышку. Сражение истощило всех, но враг был сильнее и выносливее. Те, кто объединились под знаменами тени, проводили свою жизнь в войнах, их суть — вечное сражение, в отличие от альянса света, люди которого жили честным трудом, избегая любое противостояние.
И тогда спустилась с небес Теос, чтобы самой повести в бой своих воинов, и пошла она впереди своей армии, неся с собой благодать и благословение всех светлых богов.
Победа далась альянсу с великим трудом. Надежда родилась вновь, а с ней стала возрождаться жизнь. Люди вновь подняли головы и утерли слезы, начиная писать новую страницу своей истории.
Я видел тех, кто понес поражение, и я устрашился их мощи и силы. Даже побежденные они оставались гордыми и непреклонными сынами тени. Они были силой этого мира, их глаза источали огонь и лед.
Истина была ясна: Теос сжалилась над нами, поэтому позволила рассчитывать на свою милость, но без помощи богов мы были немощны перед сыновьями Изначальной Ночи.
Огонь их ярости и ненависти к своим врагам был негасим. Это понимал каждый, об этом знала и светлая Теос. Она наложила на всех выживших в том сражении воинов тьмы проклятье. Страшное и мучительное. И сказал тогда высший из них, что он предпочитает смерть, но Теос не забрала его жизнь, сказав, что он не умрет, пока ему не разрешит этого сделать хозяин. Хозяин. Это слово стало роковым. Они — вечно свободные и гордые, существа для которых свобода дороже жизни, стали принадлежать своим врагам. И в этом была суть проклятья Теос. Каждого воина она отдала в руки другому, его врагу, и тот над ним безграничную власть. Великие темные превратились в рабов своего немощного противника, а хуже участи не было для них. Но даже тогда я понял, что битва не окончена. Они всегда сражались до конца
— Тишина! — Прозвучал громовой голос верховного судьи, заставивший всех присутствующих в зале умолкнуть. — Сегодня проходит слушание по делу Михаэль Джелли, которая вчерашним вечером, то есть пятнадцатого дня Зары, нанесла телесные повреждение Лиону Доу. Вы отвергаете то, что нанесли серьезные раны моему сыну?
— Нет, но… — Начала было Миша, стоящая около трибуны, потирая запястья, закованные в тяжелые кандалы.
— Вы признаете, что нанесли травму, в связи с которой мой сын потерял левый глаз?
— Да, но если бы…
— Уважаемые господа и дамы города Кристар, эта девушка подтверждает свою вину полностью. Она подтвердила и то, что является главной причиной, по которой мой сын, Лион Доу, теперь останется калекой. Михаэль Джелли объявляется виновной, на этом и закончим.
Миша опешила.
— Минуточку. Прошло чуть больше трех минут, а вы уже выносите приговор? Вы ведь не выслушали меня!
— Почему же? Очень даже выслушали. Вы признали свою вину, этого достаточно.
— Но я ударила его потому, что в этом была необходимость.
— Необходимость в убийстве? Вы убить его хотели?
— Я защищалась, поэтому нанесла удар.
— Вы хотите обвинить моего сына в том, что он бандит и разбойник? — Взъярился Доу.
— Но если это действительно так, что же тут поделаешь…
— Довольно! — Четко, морщась от гнева, произнес судья. — Вы воспользовались гостеприимством моего дома, проникли в него под видом благородного гостя, решили обокрасть меня, нанесли увечье моему сыну, а теперь еще клевещите на нас. Хватит! Вы заслужили достойное наказание!
— Но разве вы не служите справедливости? Почему вы не хотите выслушать меня? — Не унималась Миша. — Ведь вы знаете далеко не все! На самом деле…