– Лисицы, я созываю вас потому, что Голова Призрака ждёт с угощениями!

Торжество могло состояться в любое время, как ночью, так и в полдень, это зависело целиком от хозяина. В культуре, где не знали часов и минут, время было весьма эластичным. Люди обычно оперировали такими расплывчатыми категориями, как утро, день, вечер.

Принято считать, что многие мальчики жаждали принять участие в военном походе. На деле же редко кто участвовал в войне, не достигнув одиннадцати лет. Чаще всего мальчики дожидались своего пятнадцатилетия, чтобы достаточно окрепнуть для войны.

В обществе Лакотов любому человеку мужского пола, за исключением уинкте, полагалось принять участие хотя бы в одном военном походе. Но те, у кого развивались явные наклонности к жизни шамана, обычно удовлетворялись тем, что получали от отца или брата лук со стрелами и пользовались им только на охоте.

Словом уинктеЛакоты называли трансвеститов. Эти странные мужчины не вызывали ни у кого отвращения и презрения, но их безусловно боялись. Уинкте – мужчина, который не мог тягаться в подвигах с другими мужчинами и потому находил свою форму существования в женском образе жизни. Они жили в отдельных типи на краю деревни и занимались рукоделием. Считалось, что любой уинкте намного более искусен в вышивании, чем настоящая женщина, поэтому их изделия ценились очень высоко.

Железная Раковина вспоминал: «Мой отец рассказывал мне, как вести себя до тех пор, пока я не женюсь. Среди прочего он предупреждал, чтобы я не связывался с уинкте. Уинкте это мужчина, который узнал через свои видения, что проживёт очень долго, если станет жить по-женски. Обычно такие видения приходили в юношестве. Позже он облачался в женское платье и возлагал на себя женскую работу. Эти мужчины – прекрасные шаманы и называют друг друга сёстрами. У каждого есть своя собственная палатка, которую ему ставят родители после того, как с уинкте вступил в связь кто-нибудь из мужчин. Отец предупреждал меня, что мужчина, посещающий жилище уинкте и обращающийся с ним, как с женщиной, навлекает на себя несчастье. Когда уинкте умирает и умирает его сожитель, то его душа поселяется с душами убийц и мучается там».

Так как уинкте получал знак во сне, то он считался не просто человеком, а Ваканом, то есть носителем Тайны. Именно поэтому никто не испытывал к трансвеститам отвращения, не выказывал брезгливости. Наоборот, они пользовались особым уважением. Существовало поверье, что ребёнок, которому даст имя уинкте, вырастет без болезней. Мужчины нередко приносили трансвеститам подарки и обеспечивали их мясом, надеясь, что в будущем уинкте согласится дать их сыновьям счастливое имя. Что касается девочек, то они никогда не получали имён от уинкте.

Величайшим стимулом в развитии воинских устремлений подростка были общественные пляски, когда мальчики видели, как сёстры и жёны героев танцевали с принесёнными их братьями и мужьями скальпами. В семнадцать лет многие юноши уже имели на своём счету уведённую у врага лошадь или прикосновение к противнику в бою. В двадцать лет молодому человеку уже полагалось возглавить военный отряд. К тридцати годам период активных военных действий подходил к концу. В этом возрасте многие воины уже имели множество заслуг, множество лошадей, нередко владели двумя палатками, в каждой из которых жила жена со своими детьми.

Лакоты, как и большинство равнинных индейцев, превратили войну в опасную игру, главным смыслом которой было не убийство врага, а проявление личного мужества. Ворваться в гущу вражеского отряда и нанести несколько ударов специальной тростью по вооружённому противнику – это было высшее достижение. Тем самым воин показывал свою ловкость и презрение к смерти, от которой отстоял в схватке меньше чем на волосок. Снятый скальп поверженного соперника ценился куда меньше прикосновения к живому врагу в бою. Именно поэтому высоко ценились лошади, не просто угнанные из вражеского табуна, но те, которые были привязаны возле входа в жилища. Чтобы украсть такого коня, требовалось пройти в глубину стойбища и тем самым подвергнуть себя смертельной опасности.

Однако война подразумевала не только подвиги-прикосновения и кражу лошадей. Разумеется, приходилось и убивать. Нередко организовывались специальные рейды за кровью врагов, чтобы отомстить за убитого родственника или друга.

Ниже приводится история о военном походе, рассказанная Железной Раковиной. Она представляет интерес обилием деталей, которые ярко проявляют характер Лакотов и их пристрастие к состязаниям и стремление лишний раз утвердить своё положение среди соплеменников, чего бы это ни касалось – охоты или войны.

«Однажды на войне, которую Лакоты вели против Шошонов, погиб Священный Круг, сын Простреленного Бедра. Тело Священного Круга оставили лежать на месте боя, ибо многие Лакоты считали почётным для воина лежать на земле врага. Железная Раковина, брат погибшего, задумал отомстить за гибель Священного Круга. Он устроил угощение членам общества Сотка Йуха (Владельцы Копий), к которому принадлежал погибший, и сказал во время пиршества о том, что его сердце надрывалось от горя и жгучего желания отомстить Шошонам. Воин по имени Гонит Его признавался большинством Лакотов наиболее смелым и решительным из всех Владельцев Копий. Не желая потерять заслуженную репутацию, Гонит Его первым вызвался пойти в поход.

Прошло несколько дней, и Гонит Его организовал угощение членам своего общества и объявил о своём намерении отправиться в поход, дабы пролить кровь Шошонов. Товарищи ответили ему одобрительными возгласами и признали его вожаком отряда. Утром люди начали готовиться к походу. Они складывали в сумки свои ноговицы, костяные нагрудники, меховые ленты для вплетения в косы, мешочки с вяленым мясом. В специальных сумках из сыромятины лежали головные уборы. К поясам были привязаны мешочки с жиром дикобраза, в котором была разведена сухая краска. Воины взяли с собой также священные трубки, спрятав их в длинные сумки, украшенные бисером. Каждый нёс с собой деревянную плошку и вырезанную из бизоньего рога ложку. Вооружились они луками со стрелами и боевыми дубинами. Некоторые взяли с собой копья и щиты.

По мере своей готовности люди садились на своих коней и собирались около палатки Гонит Его. К полудню отряд насчитывал почти тридцать человек. Гонит Его не провёл никакой церемонии, и воины покинули селение в полной тишине. Лишь тихий плач женщин был прощальной песней уходящим мужчинам.

Военный отряд двигался осторожно. Каждый всадник ехал на хорошей лошади, но специального скакового коня вёл на поводу, чтобы воспользоваться его силами в нужный момент.

Когда пришло время, разведчики подыскали подходящее для стоянки место. Напоив лошадей, индейцы оставили их пастись. На этот раз они не выставили дозорных, так как находились до сих пор на своей территории, однако в ночное время то один, то другой человек всё же поднимался проверить, всё ли в порядке. Они спали чутко, приученные воспринимать любой подозрительный звук как сигнал к пробуждению.

На рассвете они позавтракали пеммиканом и собрались ехать дальше. До полудня отряд двигался без остановок, затем люди сделали привал и напоили лошадей. Тут один человек, горевший желанием совершить прикосновение к врагу, ушёл за холм и отсутствовал некоторое время. Когда он появился вновь, он был одеты в свои военный наряд и горланил песню своего братства. Он приблизился к юноше, который бывал в бою лишь один раз и дотронулся до них. Все долго смеялись, ибо знали, что это была лишь беззлобная шутка бывалого воина над молодым бойцом.

Пока все ели, этот воин ходил вокруг и громко пел:

– Я отправлюсь в бой на коне. Мой конь будет лучше, чем кони врагов! Я докажу это в сражении!

Затем он опять скрылся за холмом и переоделся. Все были очень довольны.

По завершении обеда отряд продолжил свой путь. Вскоре они приметили небольшое стадо бизонов. Убедившись в том, что поблизости нет вражеского охотничьего отряда, вождь выбрал охотника, которого считал одним из лучших из своих последователей, и сказал: