- Не были, - подтвердил со своего места Баросса, - Я сам проверял.

Маркес удовлетворенно кивнул – как фехтовальщик, нанесший серию удачных уколов и увидевший результат.

- Ага. По-моему, нам удалось немного разогнать туман, щедро напущенный в это дело Соломоном, а? Как мы все знаем, у всякого убийства есть три основных мотива. Да, я шпарю прямо по старому учебнику, господа… Убийство всегда совершается или от эмоций, или из желания выгоды. Эмоции – страх, соперничество, ревность, зависть, обида, раздражение. Выгода – толстый бумажник в кармане, завещание, получение каких-либо преференций в связи со смертью, и так далее, так далее, так далее…

Из стаканчика с карандашами на столе Бароссы Маркес выхватил карандаш и мгновенно изобразил на бланке рапорта простейшую схему – круг, рассеченный на три неравные части. Две из них были велики и почти симметричны, третья же занимала от силы процентов пять от общей площади.

- Проще говоря, люди чаще всего убивают или из желания заполучить что-то им важное, или по эмоциональным причинам. Здесь мы не видим ни того, ни другого, - Маркес небрежно заштриховал обе больших части круга, - Наш гипотетический убийца не получал, судя по всему, никакой выгоды от своих преступлений и, в то же время, не имел с жертвами эмоционального контакта. Что же остается?

Соломон знал, что оставалось – и угрюмо наблюдал за тем, как карандаш Маркеса постукивает по последней незаштрихованной части круга, крошечной на фоне прочих.

- Ну давай, Соломон, - подбодрил его Маркес, прищурившись, - Оставляю тебе последний шанс. Защищайся! Что у нас остается в сухом остатке?

- Немотивированная агрессия, - неохотно сказал Соломон.

Но Маркес не собирался так легко бросать свою жертву. Он торжествовал победу.

- Отлично! И что же это означает?

- То, что убийца – психопат.

- Вот именно. Вот именно, господа. Если человек склонен убивать незнакомых ему людей, не получая от этого никакой личной выгоды, с большой вероятностью он просто-напросто псих.

- Это тоже вариант, - упрямо сказал Соломон, уже зная, что сопротивление бесполезно.

- Вариант, - согласился Маркес, - Но самый нелепый из всех. Если твой герой психопат, убивающий людей без всякого разбора, не имеющий мотива, кроме слепой ненависти, не умеющий даже вынести выгоду из убийства, это означает, что разум его очень нестабилен, а мысль хаотична. Психопат, как ты верно заметил.

- Да, я допускаю это.

- Тогда получается еще глупее. Если он психопат, что как раз объясняет немотивированность и спонтанность действий, это говорит нам о том, что он обладает крайне низкой личной организованностью. То есть, действует импульсивно, без оглядки и четкого плана. Как уличный хулиган, которому вдруг пришло в голову треснуть кого-то дубинкой по голове и задать стрекача, а там пусть будет как будет. Так? Можно не отвечать. Тогда как ты объяснишь наличие у этого безумца столь удивительных познаний по части нейро-взлома? Судя по всему, это должен быть гений нашего времени, выдающийся интеллект не только по меркам Фуджитсу, но и многих окрестных городов. Если ты не в курсе, нейро-программирование – необычайно кропотливый, тонкий и сложный процесс, который возможен только при великолепном знании предмета, огромной выдержке и хладнокровии. Думаю, Баросса подтвердит… И вдруг выясняется, что ваш хладнокровный взломщик орудует безоглядно и по-дикарски! Доктор Джекилл и Мистер Хайд вернулись из европейских каникул?..

- Маркес, брейк! – скомандовал Коротышка Лью весело, - Баросса, отведи Соломона в угол ринга и дай ему свинцовую примочку. Если этот бой продлится еще один раунд, голова у него основательно распухнет!

- Маркес прав, - мягко сказал Баросса, все еще погруженный в свои мысли и оттого неприятно-спокойный, - У нас есть только цепь из девяти странных жертв. Но нет и следа преступника. Особенно если мы говорим об убийце.

- Это убийца, - твердо сказал Соломон, - Эти девятеро так торопились свести счеты с жизнью, словно сам черт наступал им на пятки. Любая подозрительная закономерность – след преступления, тебя и самого так учили. Тут даже не закономерность, тут какая-то мрачная тайна сродни замку с секретом. Просто пока у нас нет ключа, ни замочной скважины, куда можно его вставить. Есть только чертов замок, покрытый паутиной…

- Есть и другой момент, - сказал Баросса, поднимаясь из кресла и превращаясь в огромную гору серого твида, - Мы видим пулевое отверстие, но не видим пистолета. Мы видим мертвецов, но не видим орудия преступления. Если у нас здесь есть убийца – как он мог убить их после того, как ограбил? Все девять случаев расследовались. Никто не выкидывал этих людей из окна и не толкал под машины. Они сделали это по собственной воле. Да, несколько странно и подозрительно единодушно. Но сами.

- Если человек, которого мы ищем («Ищем?» - хохотнул Маркес), - великолепный нейро-взломщик, это объясняет, отчего его жертвы в одно мгновенье превращались в безумных леммингов, торопящихся броситься с обрыва.

- Суицидальный модуль? – уточнил Баросса с сомнение в голосе, - Брось, Соломон. Во-первых, такого не бывает, даже на черном рынке. Во-вторых, никаких модулей у них на момент смерти не было. Ты видел отчеты. У них оставался только голый нейро-интерфейс. И шрамы, которые воспрепятствовали бы любой новой инсталляции. Я не был знаком с этими людьми и не знал их, но наверняка могу утверждать то, что в момент смерти их вел вперед не нейро-модуль.

- Зовите газетчиков! – Маркес закатил глаза, - Убийца, которого не может быть, убил девять человек, которые даже не были убиты! Станешь звездой месяца, гарантирую. Что ж, если с раскрытием ужасных тайн на сегодня покончено, я, если вы не против, спущусь в столовую. У меня там назначено свидание с рисовой лапшой, карри и рыбными котлетами. Если я не приду, они будут очень расстроены. Адьос, компадрес!

Маркес вышел из кабинета, никем не остановленный. Коротышка Лью остался сидеть, поигрывая трубкой и бессмысленно улыбаясь. Видимо, он еще надеялся на что-то интересное. Баросса смотрел в окно, и лицо его выражало не больше, чем загрунтованный под пока еще не нарисованную картину холст.

Глупейшая ситуация. Нечего было созывать всех и устраивать этот спектакль. Достаточно было поделиться соображениями с Бароссой, который, конечно, разнес бы все соображения на кусочки и выпотрошил теорию о девяти странных мертвецах и одном неуловимом безоружном убийце. Но и сдаваться Соломон не собирался. Он ощущал свое тело сложным инструментом, которое только что извлекли из футляра и привели в рабочее положение. Он чувствовал острый и тревожный, как вонь сгоревшей изоляции, запах преступления. Запах, на который детективы Транс-Пола были натасканы лучше, чем любые ищейки.

- Подведем итог, - сказал Соломон. При звуке его голоса оба детектива подняли головы, - У нас нет подозреваемого. У нас нет орудия преступления. У нас нет мотива. У нас вообще нет понимания того, что произошло и того, почему оно произошло. Словом, не так уж и плохо для начала. Но кое-что мы все-таки знаем.

- Что мы знаем? – с живым интересом спросил Коротышка Лью. Словно и не присутствовал в кабинете все это время.

- Мы определенно знаем, что все это дело связано с нейро-софтом.

- Наши технические специалисты ничем не могут помочь. Ни по одному из девяти случаев.

- Значит, нам нужен специалист, который сможет. Особенный специалист.

- Захочет ли?

- Захочет, - Соломон утвердительно кивнул и протянул руку за висящим на спинке стула плащом из нано-твида, - Оно – захочет.

В дверь под номером сорок два Баросса постучал сам, но без излишней уверенности. Стоя на пороге странной квартиры, он, большой и крепкий мужчина, определенно робел, успешно, впрочем, скрывая эту робость за напускной хмуростью. Вот уж кому точно не помешал бы «Стук Закона»!.. Поймав взгляд Соломона, он состроил какую-то гримасу, не то презрительную, не то таинственную – Соломон не понял, что она должна означать.