— Мы! Мы хотим участвовать! И нас как раз трое! — внезапно заорала Усаги, подскакивая со своего места.
В то же мгновение луч прожектора осветил столик, за которым сидели братья Сайто, Мамору и четыре подруги.
— Как быстро у нас нашлись желающие! — усмехнулся ведущий. — Ну что ж, девушки, просим вас на сцену!
— Усаги, ты что творишь, сумасшедшая?! — зашипела на нее Минако.
— А что? Это беспроигрышная комбинация, Мина! — пожала плечами девушка. — Если мы втроём — я, ты и Рей будем участвовать в конкурсе, то приз достанется одной из нас!
— Я…я не могу светиться ни в каких конкурсах! Ятен меня предупреждал…
Усаги закатила глаза.
— Ой, да забей ты на него! Его здесь нет! Время отрываться!
— Я не могу… к тому же мне уже давно пора домой…
— Не будь занудой! — фыркнула Усаги, но увидев её лицо полное решимости, смягчилась. — Давай сделаем так — ты выступишь на конкурсе, а потом я сама лично вызову тебе такси и если хочешь, возьму всю вину на себя перед твоим гадким муженьком!
— Ну, хорошо, — сдалась Минако, поднимаясь из-за стола.
— Я тебя тотально обожаю! — воскликнула Усаги, кидаясь на шею подруги.
Под громогласные аплодисменты и одобрительные выкрики три девушки направились к сцене. Пробираясь сквозь толпу, они помахали братьям Сайто, Мамору и Ами. Кунцит поймал взгляд Минако. Он поднял бокал с вином и кивнул. Девушка улыбнулась в ответ. Кажется, мир между ними был восстановлен.
Минако почувствовала, что её вновь стала переполнять энергия. Это было давно забытое чувство, невероятная эйфория, которую она испытывала, когда выступала в «Луче Полумесяца». Сцена определённо была настоящим наркотиком, попробовав который хоть раз, всегда будешь страстно желать. Минако упивалась этим чувством, совершенно не замечая, что среди толпы стоял Ятен Коу, не спускавший с неё глаз, в которых полыхала НЕНАВИСТЬ.
Глава 24
Начался конкурс. Минако, Рей и Усаги предстояло выступить на небольшой круглой сцене. И чем дольше шли приготовления девушек, тем сильнее атмосфера клуба напоминала разряженное грозовое облако. Посетители бара явно перебрали с алкоголем и теперь жаждали откровенного шоу.
Под плавный вокал Гвен Стефанни и её щемящее Don’t Speak первой на сцену вышла Рей. Она старательно извивалась под медленную музыку, выдавая сексуальные па, и даже выполнила несколько элементов возле шеста для стриптиза. Публика отлично восприняла её танец, но под конец заулюлюкала, требуя большего зрелища.
— Почему… почему всё так? Это же танцевальный конкурс, а не стриптиз-клуб! — возмущённо спросила Минако Усаги, которая пританцовывала, дожидаясь своей очереди.
— Расслабься, Мина, — улыбнулась подруга. — Это же просто ради всеобщего веселья. Выйди под музыку, вильни жопой и встряхни сиськами. И всё. Кто-то из нас получит приз. Это же очень легко!
Когда Рей закончила танец, Усаги сняла с себя юбку, оставшись в белом боди, и выпорхнула на сцену. Зал воспринял её порыв на «ура». Тем более, Усаги решила выдать кое-что из тверк*. Двигалась она просто фантастически, подстраиваясь под R&B ритмы, задорно выпячивая свою упругую попку в сторону зрителей, вибрируя ягодицами и выполняя сложный рисунок бёдрами. И вообще, она смотрелась намного сексуальнее Рей. Усаги и сама это чувствовала, поэтому пробыла на сцене несколько дольше положенного времени.
Минако должна была выйти последней. Она уже настроилась на зажигательное латино и даже отрепетировала несколько движений, как вдруг среди толпы увидела Ятена. Он сидел за столиком у самой сцены, а его взгляд не предвещал Минако ничего хорошего. Как только заиграла музыка, молодой человек скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, продолжая вбивать в неё гвозди своим презрением.
— Мина! Что ты застыла?! — услышала она вдруг яростный шёпот Усаги.
Девушка спохватилась. Музыка давно играла, а она стояла на сцене, словно каменное изваяние. Ей потребовалась пара секунд, чтобы прийти в чувство и взять себя в руки.
Минако прекрасно понимала, что, скорее всего, её будет ждать ужасная разборка после выступления. Но кто сказал, что бурю невозможно остановить до её начала? Ведь когда-то давным-давно одна танцовщица по имени Саломея сумела покорить царя Ирода только одним своим танцем.
Минако расстегнула четыре нижних пуговицы на своей чёрной шифоновой блузке ровно до линии груди. Это была единственная выставка плоти, которую она могла себе сейчас позволить. Конечно, её образ выглядел максимально закрытым и даже по-деловому скромным и практичным — блузка с длинными рукавами и воротником под горло, черные брюки, свободно сидящие на бедрах, и в тон им кожаные туфли на высоких каблуках. Все это сильно противоречило весёлой и разухабистой атмосфере в зале. И тем не менее Минако захотела выиграть танцевальный конкурс. Назло Ятену. Или, возможно, для него.
Она попросила диджея сменить трек Enrique Iglesias на Bishop Briggs, затем вышла на середину сцены и встала, широко расставив ноги.
Грохочущий аплодисментами, взрывающийся свистом и отпускающий скабрёзные комментарии зал, затих. Толпа молча смотрела на высокую девушку с длинными золотыми волосами, со строгим красивым лицом, одетую во всё чёрное. И всем в это мгновение стало не по себе — образ Минако и её энергетика натянули ниточки всеобщего внимания, как будто она была единственным здесь кукловодом, управляющая марионетками.
**Like a river, like a river, sh—
Like a river, like a river, sh—
Like a river, like a river
Девушка резко выставила в сторону правую ногу и руку. А потом замерла. Лёгкий вздох — выпить гнев, выпить ненависть. А ещё лучше переплавить, перетравить — как было много раз уже до неё.
Shut your mouth and run me like a river.
Она поднесла тонкие пальцы к своему лицу, будто хотела прикурить сигарету, а затем так же резко опустилась на пол, глядя Ятену в глаза. Минако смотрела на него зовуще, почти дерзко, но в то же время соблазняюще.
Пристальный взгляд. Изучающий взгляд. Взгляд мудрой бездны… дикого понимания… Ятену показалось, что он стал погружаться в чёрное бездонное озеро с зеркальной маслянистой поверхностью…
Минако поднялась на ноги и, выгнув спинку словно кошечка, потянулась. Её золотые волосы растрепались и упали ей на лицо. Но девушка как будто этого не замечала, продолжая импровизировать, хотя танец со стороны смотрелся так, будто она долго репетировала и оттачивала каждый поворот головы. Она была воплощением грации, её движения невероятно плавные и пластичные мелькали перед ошарашенными зрителями стремительным потоком, сменяя друг друга. Но Минако видела только Ятена перед своими глазами. Только для него она танцевала, будто рядом не было ни единой души. Через танец она хотела рассказать ему о своих чувствах.
Используя ладони и пальцы девушка, изобразила пистолет, дуло которого направила Ятену в грудь и выстрелила три раза, целясь точно в сердце.
Это был настоящий водоворот, сотканный из эмоций и жестов её тела. Минако двигалась все быстрее и быстрее, и, глядя на неё, Ятену отчаянно захотелось подняться на сцену, обхватить её за талию и закружиться вместе с ней. Было в этом танце нечто столь завораживающее, провоцирующее и текучее, словно вода или ртуть, ускользающие сквозь пальцы, и в то же время резкое, непокорное, бьющее точно в цель, будто удар хлыста или мощный разряд молнии. Минако сама была этой молнией, она была водой, бурной рекой и проливным дождём, питающей плодородную почву в преддверьях весны.