Отзвонили к последнему «ангелу».

– Сервус! (Ваш слуга!) – приветствовал собравшихся введенный под руку служкою слепой иезуит – последний в Калифорнии уцелевший представитель некогда могущественнейшего, но теперь упраздненного папой Климентом XIV «на веки вечные» Общества Иисуса... В продолжение совещания падре Мариано де Эррера угостил собратьев порядочным обедом, состоявшим из множества блюд, приготовленных в чисто испанском духе. Отцы‑францисканцы в коричневых рясах с откинутыми назад капюшонами восседали за длинным массивным столом. Черное иезуитское одеяние преподобного старца Хесуса резко выделялось среди них. Монашеские мантии, как и положено, были запахнуты по‑женски, справа налево. Белели под бритыми подбородками накрахмаленные колоратки. С мрачных, потемневших от древности стен взирали морды медведей, горных козлов, благородных калифорнийских оленей. Все они являлись наглядным свидетельством того, что святые отцы вовсе не чурались и охотничьих упражнений. Позади председательствующего падре Бартоломе раскинул свои клешни гигантских размеров кадьякский королевский краб. В тяжелых шандалах горели витые сальные свечи, капли желтоватого воска с шипением падали на строганое дерево. На столе стояли бутылки французской водки, рома, несколько кувшинов вина бланко с водой. Широкие миски до краев были наполнены запеченными крендельками и сбрызнутыми лимонным соком каракатицами, зеленым салатом и блинчиками с переперченной до горечи начинкой. Суп из спаржи и бычьих хвостов по‑калифорнийски, крокеты из дичи, знатные куски зайчатины и оленины, плавающие в дымящейся похлебке, шутливо называемой местными монахами «аквариумом»... Словом, чего здесь только не было! Венчали трапезу роскошный торт «Королева Изабелла» и грог с яичными желтками.

Падре Хесус, несмотря на свой весьма преклонный возраст, лакомился наравне с другими, запивая кушанья изрядными дозами напитков. Однако он во‑ . все не пьянел, оставаясь, как и прежде, немногословным и рассудительным в разговоре.

По окончании трапезы, произнеся традиционное благодарение Всевышнему, монахи перешли в кабинет настоятеля, дабы передохнуть, покурить, выпить на десерт чашку шоколаду, а кто пожелает, и темного эля местного изготовления. Некоторое время святые отцы блаженно молчали, прихлебывая живительную влагу и пуская клубы сигарного дыма. Изредка слышался негромкий треск лопавшегося пузырька с серной кислотой, потом – короткая вспышка: кто‑то из монахов окунал в разбитую нарочно склянку трубочку из бумаги, на конец которой была нанесена смесь хлористого калия с сахаром – прообраз спичек (недавнее изобретение, доставленное из Англии тайно прибывшими в Калифорнию иезуитами). Табак в Испанской Калифорнии употребляем был повсеместно: курили все, от мала до велика, включая детей и прекрасную половину рода человеческого.

Первым нарушил молчание викарий из миссии де‑ла‑Солидад, самой южной францисканской обители Нового Альбиона:

– От вашего доброго винца, препочтеннейший отец‑настоятель, у меня в ушах уже давно звонят к обедне...– Костлявое тело монаха, подобно маятнику, равномерно раскачивалось из стороны в сторону, однако же с наполовину не допитой, прозрачной чашей в поднятой на уровень захмелевших глаз руке расставаться он, как видно, намерения не имел.

Между тем задумчивые патеры кончили курить и уселись за карты. Падре Мариано достал заветную альтенбургскую колоду XV века, где вместо королей и дам были изображены фигуры охотников и рыбаков. Но игра не шла. Азарта не было и в помине. Все думали о происшедшем.

– А вы что скажете, отец Хесус? – неожиданно обратился к старцу падре Бартоломе.

– О чем вы? – поинтересовался иезуит.

– Да обо всем...– Президент в раздражении открыл карты и бросил их на стол «рубашкой» вниз.– О том хотя бы, что делать нам с этим проклятым Помпонио?

– А... вы об этом?

– Да, и об этом тоже...

– С ним вы теперь уже ничего не сделаете...

– Почему так?

– Да потому, что он только что сбежал,– спокойно проговорил Хесус, проглатывая оливку вместе с косточкой.

Поначалу все будто окаменели. Потом набросились на старца, понося его, ни в чем не повинного, самыми последними словами. Христианское смирение изменило святым отцам. Лишь один долговязый викарий из де‑ла‑Соли‑дад не принимал участия в общем содоме, преспокойно похрапывая в своем углу.

...Разумеется, премудрые пастыри и не собирались проводить погоню за беглецами: и днем‑то их мудрено изловить, а уж ночью‑то...

О послушнике, которого благодарные индейские тойоны прихватили с собой, в тот час никому и в голову не пришло вспоминать...

Лил дождь. Сумрачным для преподобных отцов‑францисканцев оказался сей день как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Столь же сумрачным был он и ровно два века назад, когда...

Миссионеры

В одном из углов наскоро сооруженной хибары, подле распятия и резных фигурок святых, желтоватым пламенем горели высушенные корюшки. Пододвинув поближе плошку с укрепленной в ней рыбкой‑свечой, Брессани принялся сочинять донесение в Рим. Аккуратно придерживая рукой кусок пергамента, иезуит старательно вывел: «Его Высокопреподобию, Генеральному Настоятелю Общества Иисуса, достославному Отцу Муцио Вите лески...

Поначалу краснокожие язычники встретили нас довольно приветливо, помогли воздвигнуть хижину... Однако люди этой страны не получили от своих предков никакого знания о Боге. Их поселения – это твердыня Диавола, крепости и замки демонов. Вы не можете представить, что за утешение видеть, как Диавол вооружается против нас, пользуясь своими рабами для нападения и стараясь погубить по ненависти к Иисусу Христу...

Мужчины здесь столь же голы, как Ваша рука. Девицы и молодые женщины совне довольно прилично покрыты, но их разговоры между собой грязны как клоака. Воровство у них почитается за доблесть. Обжорство и любовь к наслаждениям сильнее прочих пороков: они предаются самому постыдному образу жизни, еще прежде чем достигают возраста, достаточного для понимания позора того, что делают. Но хуже всех здешний знахарь. Сначала он притворился нашим другом и даже взялся учить местному языку. Когда же приступили мы к божественным наставлениям, то язычники при каждом нашем слове разражались глумливым хохотом. Потом уже мы узнали, что этот плут учил нас одним непотребным и богохульным словам...»

Следует отметить, что практически ни одно путешествие в Новый Свет того времени не обходилось без католических монахов. Завоевателей‑конкистадоров постоянно эскортировали духовные отцы, отпускающие грехи пропорционально весу кастельяно, попадавших в их карманы. Поистине величайшего удивления заслуживает тот факт, что Колумб отважился отправиться в свое первое плавание без единого из этих «подвижников» на борту. Случай, прямо скажем, беспрецедентный!

Спустя немного времени святые отцы порешили, что опыта «работы» на новом континенте им не занимать. К тому же выступление генерала иезуитов Госвина Никкеля прямо призывало развернуть миссионерскую деятельность вне зависимости от королей и государств. Достопочтенный генерал, сославшись на известное высказывание пророка Исайи, прямо заявил, что «христианство рассматривает весь мир как свой дом, светские же государства тормозят своим существованием борьбу религии за свое окончательное торжество».

Новый Свет оказался достаточно обширным. Путей‑дорог, проложенных в лесных чащобах, скалистых отрогах Кордильер, выжженных палящим солнцем прериях и по руслам бесчисленных рек, хватало на всех. История открытий вступила в свой новый этап – конкиста эспиритуал. Изобретателем этой духовной охоты по праву считают знаменитого доминиканца Бартоломе де Лас‑Касаса, автора «Краткого сообщения о разорении Индий». Все дело в том, что ему удалось‑таки убедить папу Павла III поставить на Римском соборе 1538 года «существеннейший» вопрос: «Можно ли считать индейцев людьми?» Дилемма разрешилась для краснокожих положительно. Церковный собор, собравшийся в Лиме, пошел еще дальше и после продолжительных дискуссий торжественно постановил: «Считать индейцев обладателями бессмертной души».