Один за другим вокруг Ингерикса падали воины. На него то и дело попадали брызги крови, пот застилал взор. Но сила витязя, не смотря на многочисленные раны, еще не оставила Великого Вождя, и страшные удары его секиры почти каждый раз повергали не одного, а сразу нескольких врагов. Нагромождения трупов мешали врагам подбираться к Ингериксу, и это давало ему возможность легче обороняться. Но он понимал, что битва проиграна, и что скоро он останется один.

Раздался мерзкий чавкающий звук, и к ногам вождя упала торсовая часть перерубленного пополам тела Воина Света. Невероятно, но он еще жил, глаза безумно вращались, а рука сжимала сломанный кринок! Ингерикс молчаливо поклялся, что он не предаст память тех героев, что полегли здесь до него. И лучше умереть здесь, чем позднее подвергаться немыслимым пыткам, которым захватчики подвергнут его в надежде выпытать тайны его Земли! Вождь взревел и ударил топором наискось, сокрушив подбирающегося к нему вампира с мечом. Не останавливаясь, Ингерикс повернулся вокруг и уже снизу вверх, продолжая вращаться вместе с топором, ударил пытавшегося подобраться к нему со спины, от чего тот взлетел вверх и рухнул на остальных вампиров, сбивая их с ног.

Между тем конница Хейда рвала попавшее в окружение войско туатов на отдельные группы, которые тем более уже не могли не то что выстоять, но даже пробиться к открытому пространству. Бесстрашные воины Ингерикса отвечали хриплым смехом на предложения сдаваться, ибо каждый из них знал, что каждый его удар ‑ лишний вред для терзающего Родную Землю неприятеля. В небе все еще жутко кричали вороны и реяли стервятники, но слышались и голоса возвращающихся из дальних стран птиц. Словно не замечая бойни внизу, словно не слыша лязга, топота и криков, птицы радостно приветствовали свой дом, свою Родину, которую не видели в течении всей долгой поры холодов. И даже в груди смертельно раненых их голоса будили решимость продолжать бой.

Ингерикс смутно, сквозь раскаты грома в голове(в висках стучала кровь), услышал позади топот. Он, уже разворачиваясь, увидел мчащегося к нему всадника с поднятым мечом, каким‑то невероятным усилием сделал несколько шагов ему навстречу (время словно замедлилось), и когда враг оказался почти вплотную ‑ прыгнул ему навстречу, избегая несущегося коня. Лезвие топора засело в груди вампира, пробив доспехи, и всадник вылетел из седла.

Ингерикс с трудом удержался на ногах. Красный туман клубился перед глазами, и в его разрывах он видел остановившихся в трепете врагов, пораженных его силой и выносливостью. Он в одиночестве стоял посреди огромного поля, покрытого трупами ‑ убитые лежали горами друг на друге, пропитавшаяся кровью земля была вязкой, словно после дождя. То ли из‑за усталости и ран, то ли и вправду сражение закончилось, но Ингерикс не слышал звуков боя. Со стороны было легко понять, что сил у вождя практически не осталось, но пока его рука могла держать секиру, он оставался достойным противником. И потому враги не нарушали неожиданного затишья, широким кольцом окружая Ингерикса. Наверное, если бы он сейчас просто пошел бы в любую сторону, никто не стал бы ему мешать покинуть поле брани. Но Великому Вождю было некуда идти. Все, что он мог сделать еще для своей родной Земли ‑ это забрать с собою как можно больше врагов…

Он довольно долго, как ему казалось, стоял на месте, но туман перед глазами не рассеивался, а шум в ушах становился все более резким. Ингерикс понял, что умирает. Может быть, это было жалкое зрелище, но по‑прежнему никто не пытался напасть на него. Великий Вождь перехватил двумя руками топорище и хрипло крикнул, обращаясь к окружившим:

‑ НУ!..КТО?!.

Словно в ответ на его слова воины расступились, и перед Ингериксом появился человек в черном плаще. Умирающий сразу же понял, что это и есть Хейд. Догадался он, и зачем завоеватель удостоил его последние минуты своим присутствием. Повелитель вампиров некоторое время разглядывал предводителя варваров, а затем повелительным тоном проговорил:

‑ Признай меня господином ‑ и получишь бессмертие и власть.

Ингерикс ничего не ответил. Медленно, очень медленно он поднял лицо к Солнцу, которое больше почему‑то не слепило глаза, напротив ‑ Великий Вождь ясно видел золотые лучи, струящиеся от светила, на диске которого выделялся четкий Крест. Крест в Круге… Символ Стабильности… Солнце в Зените… Древний знак его народа… С небес опять донеслись крики возвращающихся из теплых стран на Родину птиц. Они звали вождя в небеса. В ту безоблачную весеннюю синеву, где расположен Остров Яблок ‑ Ойлен Уль, царство Трехрогого, где каждый достойно живший построит свой дом и будет жить в нем со своей единственной любимой…Там, высоко наверху, ждали Ингерикса его верные друзья…Они удивлялись, почему он медлит, ибо что есть дружина без вождя? Вместе со своими воинами Ингерикс был и в боях, и на пирах, и вместе с ними будет там…Он не предаст Павших!..

Старый полководец взревел, словно потревоженный охотниками медведь, и бросился на Хейда, раскрутив топор над головою. Но завоеватель уже скрылся за спинами своих воинов, со всех сторон в Ингерикса целились мечи и копья. И Великий Вождь в бешенстве начал наносить страшные удары направо и налево, он крутился в плотном кольце врагов, снова ручьями хлестала кровь, а Ингерикс не чувствовал усталости, крича в лица врагов, сливающихся перед глазами в сплошной вихрь Тьмы:

‑ ТВАРЬ!.. БОИШЬСЯ!.. ВЫХОДИ ОДИН НА ОДИН!..

Сразу два копья вонзились ему в грудь. Так берут один на один медведя, встречая его рогатиной. Но уже абсолютно обезумевший от ярости Ингерикс не чувствовал боли, он рванулся в сторону, размахиваясь и рвя собственное тело о наконечники копий. Металл еще глубже вошел в его грудь, и секира вождя снесла голову одному из врагов и размозжила череп второму. Древки копий переломились, а Ингерикс сделал шаг вперед. В мозгу умирающего билась единственная мысль ‑ НАЙТИ И УБИТЬ ХЕЙДА, ПАЛАЧА ЕГО НАРОДА И РАЗОРИТЕЛЯ ЕГО РОДИНЫ.

В грудь Великого Вождя одновременно ударило несколько стрел, пущенных с почтенного расстояния.

Из горла Ингерикса хлынул сплошной поток крови, но он устоял.

С невероятным трудом, но его левая рука медленно снова начала поднимать секиру. Правая рука давно висела плетью, а двух пальцев на ней не хватало.

Удар вражеского меча сзади наискось рассек его спину.

Вождь снова покачнулся, но устоял.

Его губы чуть заметно пошевелились:

‑ Про…сти… нас… Мать…

Колени Ингерикса задрожали.

Хор небесных Дев заполнил собою всю вселенную, и Великий Вождь ясно увидел в небесной синеве Ойлен Уль, к которому вела дорога, сотканная из золотых солнечных лучей. Боевым товарищам не будет стыдно за своего предводителя.

Множество мечей упало со всех сторон, рубя Ингерикса на куски.

Изуродованное, окровавленное тело свалилось к ногам надменного завоевателя.

9.

После жестокого побоища в Земле Туатов Хейд стал фактическим повелителем Закатных Земель. Все племена, населявшие их, добровольно признали его власть. Только жители Альбиона благодаря своему островному положению сначала с насмешкой отнеслись к новоявленному "завоевателю Вселенной", но когда ладьи Хейда появились у южного берега, вопрос с данью был быстро улажен. Только дикие племена горцев, обитавшие на Севере Альбиона, смогли защититься от разрозненных карательных отрядов, но их покорение было лишь вопросом времени. Однако… Планы Хейда были совершенно иными.

Со всех покоренных наций его Империя взимала дань золотом, оружием и рабами. Хейд предусмотрительно и весьма логично пожелал забирать наиболее молодых, красивых и сильных юношей и девушек, так как полагал, что систематическое изъятие лучших обретет "независимых" вассалов на загнивание в собственной крови и вырождение, в результате чего их вполне реально будет окончательно покорить через пять‑шесть поколений, ибо завоеватель прекрасно понимал тенденцию покоренных восставать. Кроме того, действительно сильный и храбрый человек имел все шансы перейти из разряда рабов в бессмертные господа.