Народ недоуменно загудел: зачем было собирать Вече, если все и так ясно? Царь продолжал:

‑ Но Огнеяр оправдывает себя тем, что будто бы я стремлюсь к самовластию, накладываю непосильный налог и предаю народ ариев! Я увеличил установленное для казны, чтобы поскорее наладить торговые пути в Мелухху, страну черных людей, ездящих на слонах! Кузнец видит в этом мое презрение к стране и городу. Пусть он повторит еще раз свои обвинения ‑ при всех тех, кого он берется "защищать"!

Огнеяр помедлил, а затем тряхнул седой головой и начал:

‑ Не дело мне оправдываться или прощения просить, хоть и неразумно поступил я вчера. Но сначала вспомни, Русколань, что ты видела от меня? Сколь труда вложил я в свое дело ‑ на твое благо! А когда войны случались? Видел ли хоть кто меня бегущим в бою?

Мнения в толпе разделились: с одной стороны, кузнеца все уважали, но с другой ‑ порядок тоже нарушать не годится… А Огнеяр распалялся все больше, поворачиваясь то к Ледару, то к людям:

‑ За что Волю свою продаешь, Русколань? Не потому зло меня берет, что в казну положенное увеличили: хрен с ним, нужно торговать ‑ заплатим. Но почему чтоб меня судить ‑ собрали Вече, а чтобы об имуществе своем судить ‑ нет? Негоже, чтоб один за всех решал, хоть царь он, хоть кто! Сегодня он на торговлю деньги соберет, а завтра ‑ на пиры себе да боярам своим?! Не было такого при прадедах наших, что Арьяварту строили да обороняли!

Многие, особенно ‑ молодежь, стали склоняться на сторону кузнеца. Иногда случалось чудо, и в Арьяварту возвращались пленники, захваченные кочевниками и проданные в рабство на невольничьих рынках древних цивилизаций Ближнего Востока. Они рассказывали о фантастических дворцах ‑ и нищих хижинах, о толпах нищих ‑ и о пресыщенных жизнью господах, которых носят в паланкинах рабы, о том, что цари этих далеких стран властны над жизнью и смертью подданных, и не признают никакой Правды… Не бывать тому в Русколани! Более же осторожные пока молчали, ожидая дальнейшего развития ситуации.

Ледар хранил молчание. Тем временем на дощатый помост поднялся еще один человек. Это был старый друг Огнеяра ‑ Пересвет, которого кузнец сбил с ног минувшим днем. Он заговорил, глядя прямо на соседа ‑ спокойно, без гнева или злобы:

‑ О народе, стало быть, радеешь? Хорош радетель, нечего сказать. С того начал, что меня оземь приложил. Знаешь ведь, что я скорее руку себе отрежу, чем на тебя ее подниму. Был же ты мне ближе брата, росли вместе, вдвоем в Русколань подались. Хорош братец…

Кузнец не смутился:

‑ А что, коли неправду творят, так я из‑за тебя ее терпеть должен?

‑ Неправду, говоришь? Да тебя зависть точит, что иным от рождения богатство достается, а ты его лишь к старости накопил. Мне ли твоих мыслей не знать?

‑ Да нет зависти у меня! Беспокоюсь только, как бы гордость у бояр да царя с князьями разум не перевесила!

Ледар повернулся к толпе и, словно в недоумении, развел руками:

‑ Не знаю уж, что и думать. Коли кузнец (слово "кузнец" он выделил интонацией) говорит, царю, видно, слушаться надо!

Однако жиденькие смешки не смогли заглушить общего недовольства: и правда, с чего это без народного ведома распоряжаются людским имуществом? Ледар понял, что все складывается не в его пользу, и решил хотя бы внести ясность:

‑ Так что скажешь, народ Русколани?

Неожиданно Огнеяр громогласно добавил:

‑ Не за себя, люди, решаете ‑ за всех людей корня ариева: будем ли вольными, как предки наши, али на карачках перед царями ползать будем?

Некоторое время толпа беспорядочно шумела, затем в первый ряд протиснулся какой‑то здоровенный мужик и крикнул:

‑ Клятву с царя да бояр брать нужно перед Богами да предками, что поперек воли народной вставать не будут!

Ледар взмахнул рукой, словно что‑то отбрасывая:

‑ Без надобности и так не встанем!

‑ Какая ж это надобность ‑ народ свободы лишать? Уж не без Веча ли править захотел?!

Неизвестно, что ответил бы на это Ледар, но тут сквозь толпу к помосту протиснулся один из стражников‑ополченцев, несших караул у главных ворот и что‑то негромко сказал боярину Яросвету. Тот поднялся по всходу и передал весть царю. Тот мгновение помедлил, а затем во всеуслышании проговорил:

‑ С Заката к нам прибыл посланник великого правителя, который покорил многие земли. Кузнец Огнеяр утверждает, что я не следую воле народа. Отлично! Пускай посол Закатных Земель говорит здесь, пред ликом всех жителей Русколани!

Когда чужеземец появился на площади и двинулся к Ледару, люди неожиданно широко стали расступаться перед ним, а за его спиною начались осторожные перешептывания. Словно таинственное облако страха окутывало посланца неведомой, но грозной Империи…

На вид ему было лет сорок. Серая, с каким‑то зеленоватым оттенком кожа и седые волосы контрастировали с горящими, словно у больного или безумного, глазами и уверенными движениями. Впрочем, если бы его узрел человек, видавший ранее Хейда, то он отметил бы одну черту, которая отличала повелителя вампиров от его посланца: у того во всем чувствовалась ненависть к окружающим, в то время как от завоевателя веяло лишь холодным равнодушием. Однако так или иначе, а чуждость, инородность страшного гостя не только для рода ариева, но и для всего человечества была очевидна. По толпе вполголоса начало гулять: "Нечистый…".

Чужеземец не стал подниматься на помост. Он остановился на некотором расстоянии от него, но точно напротив Ледара. Вокруг посла образовался широкий круг боящихся даже прикоснуться к нему людей. Это явно нравилось тому, он усмехнулся и горделиво поднял голову, смотря в глаза царю ариев. Ледара на миг охватил трепет, но он усилием воли прогнал его и первым нарушил молчание:

‑ Я готов выслушать любого, кто ищет мира и дружбы с Арьявартой.

Чужеземец снова презрительно усмехнулся и бросил, словно плюясь словами:

‑ Кто вы такие, чтобы предлагать моему господину мир?!

Толпа, бояре и сам царь замерли, пораженные такой неприкрытой враждебностью… А посол продолжал:

‑ Хейд, император Заката, во главе своей непобедимой армии идет на тебя войною. Он настолько могуч, что не собирается от вас таиться, и оставляет выбор за тобою, царь: покориться или умереть. Лучшие из вас присоединятся к племени Бессмертных ‑ самому великому народу на Земле, остальным будет сохранена жизнь и подарено право трудиться ради величия Империи Хейда. Он стоит лагерем у Смолограда и ждет твоего ответа, царь ариев. Если ты не покоришься ему, он двинется к твоей столице, сжигая и уничтожая все на своем пути, покуда не заставит вас покориться.

Вампир изогнулся в издевательском поклоне:

‑ Итак, что же мне передать моему господину?

…Земля словно ушла из под ног Ледара. Он попытался поднять руку ‑ не получалось. Губы дрожали. Все произошло так неожиданно, что он не успевал даже осознать своих собственных мыслей. Война, враг вклинился в глубину его земель, войско не собрано, а на стороне нового завоевателя ‑ все Закатные Земли… Что делать? Конечно, сдаваться или молить о пощаде царь не собирался, но нужно было попытаться выиграть время, начать переговоры, однако никаких дипломатических хитростей в голову не приходило. И потому царь не мог вымолвить ни слова.

Народ также безмолвствовал. Черная весть словно оглушила всех до одного. На секунду в сердце каждого возникло ощущение собственного бессилия перед бедой.

И в этой тишине четко и беспрекословно прозвучал голос кузнеца Огнеяра:

― Передай своему хозяину: пусть бежит вон с нашей Земли, пока рать наша его не настигла! А то как бы ни пришлось ему на этой площади без порток плясать!

Чужеземец вздрогнул, не ожидая такого ответа. В тот же миг все переменилось. Воздух огласился гневными криками, толпа качнулась к вампиру, но вспомнив, что послов обижать не годится, от кого бы они ни приходили, остановилась. Ледар тоже стряхнул с себя оцепенение, шагнул вперед и положил одну руку на плечо Огнеяра, подтверждая правоту его слов: