‑За мной! Поможем братьям! Бей нечистую силу!
Краем глаза кузнец неотрывно следил, как поблизости сражается Пересвет. Купец сам по себе уступал профессиональным воинам, но зато поблизости была его дружина, готовая отразить неожиданный удар или прикрыть спину. Да, Пересвет не любил битвы, он и в бою, как и в жизни, не лез вперед ‑ но зато уж и рубился, не отступая вспять. И всем сердцем стремился освободить путь к холму: туда, где вопреки нескончаемым атакам, упрямо и гордо реяло искромсанное, изрезанное на перевязи и пробитое стрелами знамя арийских полководцев: алое полотнище с крутящимся влево крестом.
Но случилось непредвиденное и непоправимое. В суматохе битвы в общую давку попал и один из военных вождей войска Хейда, бывший до того неким райксом с берегов Райне. Он сохранил и боевого коня, и конную же стражу, и теперь стремился лишь к одному: пробиться на простор, чтобы оценить происходящее и подобрать место для нового удара. Разумеется, знатный вампир думал, что с ариями почти покончено, и потому не слишком выбирал дорогу. Неожиданно сверкнувший меч обрушился на морду его коня, и тот рухнул вместе с седоком. Когда бывший райкс вскочил, выхватывая освободившейся от поводьев рукою кинжал, перед ним вырос Пересвет с выставленным щитом и занесенным клинком. Они схватились, и со стороны казалось, будто купец легко одержит победу над медлительным противником, но на самом деле вампир просто ждал подходящего момента. Когда Пересвет, не заметивший, что сильно оторвался от своих дружинников, очередной раз размахнулся, бывший райкс метнул ему в колено кинжал. Резкая боль заставила купца непроизвольно склонить голову вниз, и тут вампир ударил его по шлему мечом. Пересвет, обливаясь кровью, рухнул, и тогда его враг закончил поединок классическим добиванием Западных Земель: занес меч клинком вниз двумя руками над головою и с силой вонзил в грудь поверженного ария. Впрочем, тот уже ничего не чувствовал.
Огнеяру было хорошо видно все. Когда вампир опустил меч, и вверх ударил кровавый фонтан, кузнец на миг замер, невероятно побледнев, а затем, не разбирая дороги, бросился вперед. И вампиры, и арии прерывали бой и расступались перед воином, который шел к своему сраженному другу. Никто не смел встать на пути Огнеяра, покуда он не оказался лицом к лицу с убийцей Пересвета. Тот, увидев перед собой нового врага, принял боевую стойку, призванную устрашить противника. Подумаешь, какой‑то старик, пусть и могучий, но зато без всякого доспеха, в простой рубахе, пропитанной потом! Много раз бывшему райксу удавалось своим великим искусством победить врага, завораживающе крутя мечом и кинжалом, выбрать момент и нанести смертельный удар. Да, неприятели вспоминали все, что умели сами, но он разгадывал все их хитрости, парировал удары и, наконец, наносил свой ‑ точный и решающий…
Но Огнеяр даже не посмотрел на хитрость противника. Занеся над головой чудовищный молот, с развевающейся седою бородою, он стремительно приближался к вампиру. И каким‑то неведомым чувством тот понял: никакие приемы и умения его не спасут. С тем же успехом он мог бы попытаться парировать натиск горной лавины! Вампир неожиданно отбросил и меч, и кинжал, развернулся и побежал прочь. И тогда кузнец, резко остановившись над телом Пересвета, швырнул боевой молот вслед убийце. Страшный вихрь, неистово крутясь, смел и бывшего райкса, и еще нескольких вампиров на своем пути, проложив глубокую "просеку" во вражеских рядах. И в тот же миг битва закипела еще яростней, арии, позабыв про усталость, яростно теснили неприятелей, прорываясь к холму. Но Огнеяра среди них больше не было…
Кузнец опустился на колени рядом с убитым, на несколько мгновений замер, склонив голову набок, словно прислушиваясь, не дышит ли Пересвет, не стучит ли его сердце? Затем он выпрямился, подняв тело на руки ‑ и время словно остановилось. Огнеяр, больше не замечая яростного боя вокруг, медленно пошел между сражающимися в сторону лагеря ариев. Кругом сыпались из под мечей искры, пущенная кем‑то стрела пронеслась мимо его виска, задев волосы, но кузнец даже не мотнул головою.
Иные утверждали, что по лицу могучего воина текли слезы, и он не думал скрывать их. Впрочем, я не могу с уверенностью сказать этого, ведь сам там не был, а в каждой песне о старых временах, которую я слышал, поется немного по иному, чем в остальных.
‑ Ну что, царь? Пропали мы, никак?
Ледар и Гердан стояли спиною к спине точно в середине плоской вершины холма, рядом с изодранным на перевязи стягом. Оба потеряли в бою щиты, шлемы, драгоценные, расшитые золотом плащи, и теперь сжимали рукояти мечей обеими руками, чтобы они не выскользнули из пылающих болью, скользких от крови ладоней. А вокруг… А вокруг без счета лежали трупы ‑ изрубленные, расчлененные страшными ударами, без конечностей и голов, с торчащими из тел мечами, стрелами, копьями. С холма бежали кровавые ручьи, его вершина превратилась в какое‑то чавкающее болото. Теперь даже зрелище жуткой кровавой трапезы вампиров, рвущих горло зачастую еще живым, находящимся в сознании людям, не могло устрашить ариев. Хотя "ариев" ‑ сказано слишком громко. Все защитники холма полегли, защищая своего царя. Только он сам и чудом выживший Небесный Мститель еще упрямо цеплялись за жизнь. Над их головами, на фоне заката, медленно двигались в неизвестность тяжелые облака…
Гердан, казалось, обезумел. Впрочем, скорее всего так оно и было: он смеялся и шутил, рубя направо и налево, принимался разговаривать, не сбавляя темпа поединка, с отцом, матерью, давно умершими наставниками, неведомой Ледару Лучезарой. Тени, образы представали перед витязем, в то время, как его тело заученно отражало и наносило удары. Сраженных врагов Гердан отпихивал ударами сапог, чтобы не споткнуться. Стрел в них больше не пускали: видимо, хотели взять живыми. Для чего? ‑ думать не хотелось.
Так, на поле брани, среди десятков поверженных врагов, умирали настоящие герои древности, о которых слагали былины. Могучие рубящие удары отсекали конечности, перерубали мечи, наносили глубокие раны. Один из вампиров кинулся к Ледару под ноги, стремясь их подрубить, но царь оказался быстрее, и его клинок рассек шлем вместе с головою противника надвое. Тут же напали еще двое, но Ледар успел вырвать оружие из мертвеца, и тяжелой рукоятью ударил одного в лицо, отбил удар второго и наискось всадил меч врагу в грудь. С вершины холма царь хорошо видел, как воины его войска изо всех сил рвутся на подмогу. Однако им уже не успеть… Царь свалил еще одного неприятеля, вооруженного топором, и вдруг услышал, как откуда‑то с поля брани, сквозь оглушающий шум битвы, долетел могучий крик:
‑ Держись, царь! Держись!..
Но все это было зря. Даже самый сильный богатырь в одиночку не может одолеть целое войско. Вот перед Герданом появился новый противник ‑ очевидно, один из вождей армии Хейда, так как не имел щита, сражаясь мечом и длинным кинжалом. Два меча встретились, и Небесный Мститель не уступил вампиру. Напряжением мышц он начал отводить клинок врага в сторону… И тут молниеносным выпадом тот полоснул витязя по горлу ‑ самым острием, но этого оказалось достаточно. Сперва Гердан даже ничего не почувствовал, резко рванул свой меч в сторону, чтобы вырвать оружие из рук врага, но тут же кровь неудержимо хлынула из раны, и Небесный Мститель начал оседать назад.
Ледар почувствовал, что боевой товарищ навалился ему на спину, обернулся ‑ и Гердан, уже не державшийся на ногах, упал. На миг Ледар и вампир ‑ победитель оказались лицом к лицу. А затем стремительно взлетел в небо клинок царя, сверкнул, будто молния ‑ и страшная сила смертельного удара швырнула врага на колени. И тогда, понимая, что все кончено, Ледар сверхчеловеческим усилием, одним рывком вколотил меч сверху вниз в грудь вампира. Закругленные наконечники мечей пешего боя той эпохи не предназначались для колющих ударов, и проткнуть врага могли только самые могучие воины ‑ или те, кому ненависть и отчаяние придают сил. А затем Ледар даже не ощутил боли ‑ словно кто‑то толкнул его в спину, и вдруг подкосились ноги, он попытался удержаться, схватившись за древко знамени, но новый удар окончательно заставил царя потерять равновесие, и когда боевой топор пробил доспех на груди, он уже проваливался в темноту…