Проснулся от приятного запаха кофе и жареной колбасы. Потянулся. Хорошо. Утро начиналось так же, как и многие счастливые три месяца назад, когда Лёнка еще не встречалась со своим пендалем. Услышал тихие шаги возле головы. Перестал шевелиться, задышал размеренно. Она села рядом, склонилась, прежде, чем успела хоть что-то произнести, резко схватил ее и рванул на матрас, подминая под себя хрупкое тело.

— А! Ты чего творишь! Дурак! Заняться больше нечем?

Открыл глаза и довольно улыбнулся.

— А где «доброе утро»?

— Кончайте орать, — пробухтела сонная Машка с кровати. — Люди спят.

— Я тебе сейчас дам и «утро», и «доброе»! — не унималась ёж.

Придавил всем телом, не позволяя шевелиться.

— Давай! — какого меня тянет поиграть? Надо угомониться. Лёнка вдруг затихла и покраснела, испуганно уставившись на меня. Бл… Утро. Да, еще плюс слова. Чертыхнулся, откатился, освобождая девушку.

— Лён…

— Есть пошли, — задорно улыбнулась она. С души как камень свалился. Не напугал. Хорошо. А то увижу я ее тогда, как свои уши без отражающих поверхностей. Зевнул, встал, поплелся в душ. Утро началось славно. Ёж подо мной, на несколько мгновений, но все же… ее завтрак и кофе. Днем определенно ждет какая-то подстава. Надо не расслабляться.

Подстава ждала и снова в виде Лёнки.

— У тебя на сегодня планов по случайному сексу нет?

Вот только она умеет так поставить вопрос и такими словами.

— А что?

— Я у тебя переночую, ага?

— Да, как обычно, — равнодушно зевнул я. — А что так? Вовочка не вернулся? Я — опять бледная замена.

— Дурак! Я обещание выполнить хочу, — она сердито фыркнула, развернулась и ушла.

Проглотил слова, переварил. Хорошо не ступил, футболку сегодня из шкафа длинную выудил и на выпуск. Малолетка чертова! Я так евнухом стану. И так ни о ком другом думать не могу.

— Лёх! Ты идешь? — Игорь удивленно смотрел на меня с нижнего пролета.

— Иду! — кубарем скатился с лестницы. Никогда столько и так часто не курил.

К концу занятий мне стало совсем плохо. Язык одеревенел. Ёж бросала откровенно издевательские взгляды из-под ресниц. Хотя где-то в глубине серых омутов я все же разглядел страх. Решил пожалеть и ее, и себя.

— Лён, по поводу вечера…

— Решил отказаться? — довольно прошипела она с соседнего стула, усиленно делая вид, что пишет.

Так да? Пожалел, придурок!

Скосился на препода, убедился, что не нужны.

— Черта с два! Ты сама придешь?

Снова мелькнул страх. Однако, я стал и вправду чересчур внимательным.

— Сама.

— Хорошо.

Больше мы не говорили, только попрощались у корпуса.

Уже третий час сидел как на иголках. Вернее нарезал круги по квартире. Из угла в угол. В зоопарке кошки с волками точно так же ходят в ограниченном пространстве. Как ж я их сейчас понимал. Я и жаждал ее прихода, и боялся одновременно. Как подросток перед первым сексом! Честное слово. Кто меня вообще за язык тянул?

Бросил мельком взгляд в окно. На улице темно уже. Только б ничего с ней не случилось. Одной так поздно шляться никогда не позволял. Мало ли каких дебилов встретить может. Лёнка красивая.

Подпрыгнул от резкого звонка в дверь. Пошел открывать.

— Привет, — прошла мимо меня, как ни в чем не бывало, разулась и сразу в комнату. Оккупировала мой ноутбук. — Садись. Ты чего там, на пороге, как в гостях?

Бл… Кто из нас двоих старше и опытнее, а? Тихо выдохнул и с хамской рожей развалился на диване.

Ёж включила ночник, задернула шторы. Понял, наконец, зачем ей понадобилось вечером. Заиграла музыка. Краем сознания зацепил две вещи. Во-первых, я такую музыку не слушаю, во-вторых, я снова перестал дышать.

Кто ее научил так извиваться? Стиснул зубы. На диван полетела толстовка, за ней майка, следом джинсы. Глаза как у кошки, горят хитростью и невесть откуда взявшейся женской чувственностью. Когда она начала медленно приближаться ко мне в одном белье, понял, что пора заканчивать. Больше не выдержу. Вскочил, сдернул покрывало с дивана, принудительно обернул сопротивляющуюся фигурку и ускакал в ванную, подышать и унять фантазию. Оперся о раковину, включил холодную воду, умылся. Не помогло. Засунул голову. Заболею, ну и х… с ним. Может мозгов прибавиться. В дверь неуверенно поскреблись ноготками.

— Лёш, у тебя все нормально?

Нет. У меня не все нормально! Что за идиотский вопрос?

— Да.

— Не так что-то сделала?

Скрипнул зубами.

— Все так. Уйди, еж!

— Лёшенька…

— Уйди!

За дверью воцарилась тишина. Сообразил, что сказал. Выключил воду и бегом вылетел в коридор. Вовремя. Уже обувалась.

— Алён, ты только не обижайся. Все здорово, правда, — с трудом выдавил я, подходя ближе. Ушей коснулся тихий всхлип. Захотелось прибить себя. Поднял ее за талию и развернул к себе лицом. Так и есть. Ревет. Обнял, прижал.

— Ну, ты что ж… додумалась… — слова как-то не хотели идти на язык. Теперь она ревела по настоящему. Поднял на руки, перенес на диван, стянул кроссовок. Выкинул в коридор, второй, благо, обуть не успела. Лег рядом, снова обнял. Воочию, на собственной шкуре проверил выражение «разрывается сердце». Оно и вправду рвалось на части от каждого всхлипа, от каждой слезы, впитавшейся в мою футболку. И всему причина — я. Уб…

Нет. Она — не моя. И не будет. Я свой шанс упустил. Смириться и все. Пусть буду другом. Плевать. Буду больным. Я уже даже почти привык быть с ней только в своих фантазиях и снах. Может, со временем пройдет. А Вовик ее, на деле, много лучше меня. Она верный выбор сделала. Мог и не сомневаться.

Начала понемногу успокаиваться. Обняла, прижалась сильнее.

— Лёш, а что я не так сделала? — голос звучал приглушенно и хрипло.

Вот глупая же!

— Ёж, все так.

— А почему тогда ты так убежал?

Она, вдруг, отодвинулась, подняла удивленные глаза на меня. Прочел в них догадку. Бл… Так и знал, что х… идея! Бл… Дальше мат в мозгу сыпался сам собой. Лёнка всегда была не по годам умная, не зря же, малявка, раньше школу закончила и с нами учится. Лихорадочно пытался сообразить правдоподобное объяснение. Надо опровергнуть. Не хочу ее терять!

Серые проницательные омуты продолжали внимательно изучать мое лицо в тусклом свете ночника, а я не мог выдавить из себя ни слова. Она вдруг подалась вперед и поцеловала меня. Поцеловала первая. Как волна. Меня снесло. Застонал. Подмял ее под себя. Словно в снах. Нет. Лучше.

Одернул себя. Урод! Надо мягче, нежнее. Мозг отказывался работать. Моя! Колючая, драчливая, мелкая, умная. Почему она так поступила сейчас? Плевать! Главное, открыла дорогу, дала разрешение.

Так странно было самому снимать с нее одежду, целовать, ласкать. Абсолютное удовольствие граничило с болезненным. Она выгибалась под моими руками, губами. Я тихо умирал. Алёна была совсем не против. Нет. Она испытывала те же эмоции, что и я. В жизни все было много ярче и острее, чем рисовало болезненное воображение. Коробило одно, как одеть презерватив и не испугать? Не испугалась, зато испугала меня. Замер. Отодвинулся. Стиснул зубы, вышел из нее. Попыталась удержать, не позволил.

— Какого Черта? — на что я разозлился, и сам толком не понял. В душе все пело. Я сейчас мог бы стать первым. Мгновение спустя понял, в чем причина злобы. — Что ты своему Вовику сказала о себе?

Серые глаза испуганно, растерянно смотрели на мою разъяренную физиономию. Губы задрожали. Бл… Снова ревет и снова из-за меня. О чем думаю? Не могла ёж мной воспользоваться. Ей до такого далеко. Слишком умная, правильная. Притянул к себе, прижал к груди.

— Прости, прости меня, пожалуйста! Я — дурак, идиот! Алён, я люблю тебя! Схожу с ума от ревности, схожу с ума от желания. Прости! Какой я друг? Я не хочу быть другом.

Принялся целовать волосы, влажные ресницы.

— Колючка моя мелкая.

— Ты — и вправду дурак, если искренне верил, что я с тобой просто дружу. Гад самовлюбленный.