‑ О Невыразимый, царящий над мертвыми звездами, творящий и разрушающий, услышь меня! Дай мне пройти, открой мне врата! Да увижу я то, что сокрыто Смертью и Разложением! О Сет Муту! Габорим! Таммуз! Мастама! Самну, губитель Ура! Да увижу я Истинный Свет с Восхода!

Струи ароматных курений, еще более уподобляясь змеям, изогнулись, и вампирам вне круга показалось, будто они слышат шипение. Сколь древний ритуал это был! Еще Иерихон, Русколань, города Шумера и Мелуххи не зародились даже как поселки, еще море не поглотило великую Ультиму Туле, а ритмы "тамтамов" бились о темное африканское небо, и в такт им ухали и приплясывали волосатые обезьяны, едва‑едва узнавшие огонь и лук. Безобразный морщинистый жрец в резных украшениях из кости вспарывал острым камнем плоть жертвы ‑ и орда впадала в неистовство, примитивные наркотические травы поражали дикие умы, и вот уже кожистые черные крылья застилали Небеса, знаменуя пришествие Чернокрылых Богов с Восхода ‑ Вампиров, Лемуров, Ламий более поздних времен ‑ из болотистой Земли, скрытой ядовитыми туманами, которая еще до гибели Ультимы Туле уйдет глубоко в Океан! И выше этих Чернокрылых стоял лишь Великий Змей, враг людей с белой кожей. Древние страхи никогда так просто не уходят. Вслед за ордами чернокожих змеиные культы расползались по миру, чтобы обрести новое рождение в Средней Азии и Западной Европе. И сейчас еще дикари вудуистских ритуалов пляшут и исходят пеною изо ртов в честь Дамбаллы, прося у него власти и силы ‑ но они такие же рабы своего страшного бога, как и любой другой фанатик, согласившийся быть донором для вампира.

Хейд поднял, держа за горло, раба с пола и всадил снизу вверх меч, производя медленный разрез. Затем завоеватель выпустил бездыханную жертву и опустился на колено, касаясь заляпанного кровью пола внутри магического круга ладонями с слегка расставленными пальцами:

‑ Меллек Таус!

Произнеся это имя, позднее воскресшее у йезидов и Ятукан, Хейд медленно провел окровавленными руками по своему лицу. Струи дыма с четырех сторон завились спиралями и вонзились в разлитую по полу кровь, в тело мертвого раба, а затем перемешались и составили широкое кольцо, в котором постепенно стали появляться какие‑то образы. Хейд жадно вглядывался в них, опираясь на одно колено.

Так он мог сидеть долгими часами, пока кольцо ритуальных курений не исчезало само собою. Было строжайше запрещено тревожить повелителя вампиров во время таких ритуалов, ибо в таинственном зеркале из дыма он созерцал прошлое и будущее, постигал искусство полководца и управителя. Хотя это было не главное ‑ чему принципиально новому можно научить владыку великой империи, выигравшего множество битв? Истинной причиной того, почему Хейд так дорожил этими часами, была его усталость от окружающего мира. И война, и интриги, и политика, и изучение древних тайн ‑ ничто не пробуждало длительного интереса в повелителе вампиров. И только видя бесконечно далекие во времени миры, давно сгинувшие или еще только грядущие, но одинаково недоступные, Хейд стряхивал апатию и безразличие.

Однако приказ Великого был бесцеремонно нарушен. Потому, что он сам дал другой приказ: что бы ни случилось, немедленно сообщать все новости о царе венетам и его войске.

Двери тайного зала оглушительно, как показалось в царившей тишине, грохнули о стены. В проеме стоял вестовой личной стражи:

‑ Повелитель! Гонец из войска, которому ты приказал...

Хейд вскочил и развернулся к говорившему:

‑ Ладно, я понял. И что этот гонец говорит?

‑ Войско разбито:

Завоеватель сжал кулаки:

‑ Великолепно! И что, вожак этих ублюдков попал в плен или убит?

‑ Великий, прости меня: НАШЕ войско разбито...

‑ Что?!!

Хейд подскочил к вестовому и тряхнул его за плечи:

‑ Наше войско разбито? Катафрактарии? Лучшая тяжелая конница в мире бежала перед бандой отступавших с позором оборванцев?! Дурачье! Ничего никому нельзя доверить!!

Он отпустил вестового и пошел было в сторону, но тут же развернулся обратно:

‑ И что, царь венетам, надо полагать, уже ведет свое войско по земле ариев?

‑ Да. Там и произошла битва.

Хейд злобно расхохотался:

‑ Похоже, что мои военачальники имеют интересное свойство ‑ когда я с ними, они побеждают, когда меня нет, они бегут, побросав оружие!

Подошедшая Ульра решилась задать вопрос:

‑ Но почему Великого так волнует бегство на Восход нескольких сотен непокорных рабов? Без них будет только спокойнее...

‑ Да потому, что их вожак провозгласил себя царем! Царем венетам! А цари Русколани своего никогда не упускают... Если Светозар попросит помощи у Арьяварты, мне придется воевать с народом Рос. А тогда разве что ленивый не взбунтуется у меня в тылу!

Хейд поднял с пола свой окровавленный меч и задвинул в ножны:

‑ Я выступаю в поход немедленно ‑ нужно настигнуть Светозара и раздавить его войско.

А через час уже ржали ослепительно‑белые кони, скрипели повозки с пехотинцами, лязгала броня ‑ царь венетам должен был умереть. И вместе с ним должен был умереть его народ.

Над великой Русколанью пылал закат. Кроваво‑красные небеса напоминали людям, что где‑то там, в вышине, великие герои, павшие с мечами в руках, продолжают сражаться с темными силами, покушающимися на Солнечный Свет. Владыка Арьяварты, седобородый статный муж с массивным царским жезлом, неспешно шел по стене кремля, кивая приветствующим его часовым. Прохладный вечерний воздух доставлял царю удовольствие, однако он хмурился, напряженно над чем‑то раздумывая. Наконец, по одному из всходов на стену поднялся еще один человек ‑ без жезла, но такой же осанистый, как сам царь. Владыка узнал его и улыбнулся:

‑ Скорее, видно, Солнце взойдет с Закатной Стороны, чем ты, боярин, хоть на миг опоздаешь куда:

Боярин тоже улыбнулся, подходя ближе:

‑ Да и негоже мне нынче опаздывать. Так, иначе, а дело с гонцом тем решать надобно в скорости ‑ вон как нынче на совете бояре знатные разошлись: едва за бороды друг друга не взяли! Одни говорят ‑ помочь венетам надлежит, иные же ‑ нет.

Царь кивнул:

‑ И сам я сказать о том не берусь. Кто венеты те ‑ так, народ малый, племя, Хейдом покоренное! А Хейд тот, сказывают, дюже как силен стал ‑ недаром предок мой Ледар в бою с сим Хейдом погиб...

Боярин покачал головой:

‑ А все ж родичи нам венеты, куда ближе, чем кто другой.

‑ Родичи, верно. Да только деды, видно, мудрили ‑ мудрили, да и перемудрили. Почто столько народу на Закат переселилось? Что, в Арьяварте земли мало было? Может, пускай сами теперь и выкручиваются? Как мыслишь?

Боярин погрустнел. Он оперся руками о деревянный зубец на стене и посмотрел куда‑то за горизонт. Через некоторое время он ответил:

‑ Так я мыслю: негоже братьев в беде покидать! Потому негоже, что если от дальнего родства отречемся, то и ближнее вскоре забывать начнем. Извечно народ Рос Единством своим славился и силен был! Нет, не глупость предки сотворили, Закатные Земли под Русколань покоряя ‑ подвиг то был. Жаль, не хватило сил тогда им Единство народное удержать, откололся Закат от нас, венетами прозвавшись! Но дело то ‑ поправимое. Придет время ‑ будет плуг росский вольно ходить от Райне великого до Земли людей с кожею желтою, от моря студеного до Кемет‑царства, и будет страна наша опорой да надеждою для всякого племени, что от ариева корня себя производит! Враги‑то наши все сильнее да сильнее становятся, мечи куют, новые земли покоряют. Хейд с Заката злое замышляет, степняки с Восхода ордами к хлебу нашему рвутся, с полудня народы подлые да хитроумные мести алчут за битвы давние. Не за горами время ‑ биться с ними всеми придется нам ‑ за пашни да пастбища, за выход к морям да речные пути, за жизнь саму народа нашего ‑ чтобы не задушили Арьяварту, чтобы была она страною великою, как прежде и ныне! И негоже нам силы свои распылять. Изгнал Хейд братьев наших венетов с земли, им принадлежащей ‑ пусть, сломаем хребет кровососу закатному ‑ вернутся венеты на родину, и к Арьяварте, под Русколань ее притянут. Не эти вернутся ‑ так дети их, внуки, правнуки...