А король по факту нужен лишь для того чтобы зачать следующую королеву. Так уж повелось: престол Королевства Светлой Луны наследует женщина, а Чёрной — мужчина… При мысли о том, что меня коснётся кто-то кроме моего Сина, я содрогаюсь от нахлынувшей боли. Прошло уже девять дней с момента его казни… как же моя мать узнала о нас? Кто выдал? Мы были очень осторожны, но, видимо, не достаточно… тысячи пар глаз обращены на меня. Каждый мой вздох и каждое моё слово оценивают и следят, следят… Как же больно в груди! Я вспоминаю его улыбку, его лиловые глаза, которые горели огнём и страстью, мягкие и непокорные серебристые волосы… как же я любила зарываться в них… Син был сыном королевского менестреля. Он отлично играл на гитаре, сочинял баллады и пел… голос у него был дивный… как раз то, что нужно для скучающей принцессы. Помню я сидела на скамейке в зарослях жимолости, была звёздная ночь, я решила скрыться подальше от двора и побыть в одиночестве. Он появился неожиданно, прислонился к колонне и стал наигрывать на гитаре.

— Почему ты в маске? — спросила я.

— Потому что у любви нет лица, — ответил он тихо.

— Я вряд ли узнаю что такое любовь…

— Любовь — это не то, что можно узнать. Её можно лишь познать.

Он запел старинную любовную балладу об Алхимике и Храмовой Танцовщице. Красивые слова, красивая история любви и печальный конец. Его голос проникал в самое сердце и поднимал волну непонятной истомы. Я слышала, что некоторые менестрели обладали чарами голоса. Своими песнями они могли легко повелевать эмоциями и настроением людей и животных. И даже погрузить в многочасовой сон. Но это была большая редкость. Такие способные музыканты рождались раз в пятьсот лет или того реже… От его баллады моя кожа начала пылать огнём, а сердце колотилось как бешеное. Он отложил гитару и с проворством кошки оказался на скамейке возле меня. Менестрель заключил меня в объятия и поцеловал. Никогда бы не подумала, что губы мужчины могут быть такими мягкими и нежными. От него пахло травяной свежестью и ещё чем-то еле уловимым, очень приятным. Он запустил руки в вырез моего платья и стал ласкать грудь. Ни один мужчина ещё не касался меня ТАК.

— Ты очень чувствительна! Какая удача! — прошептал молодой человек сквозь поцелуй.

Я попыталась сдёрнуть с него маску, но он перехватил мою руку и отскочил в сторону.

— Вы забыли, принцесса, что у любви нет лица.

— Кто ты такой?

— Любовь, принцесса, любовь!

Менестрель скрылся из виду так же неожиданно, как и появился.

Как он выглядит, я узнала на пиру в честь моей матери Королевы. Если уж по-честному, все без исключения пиры и балы, ну, кроме значимых событий, были посвящены Королеве Светлой Луны. Королеве Серенити. Всех девочек, рождавшихся у королевы, называли Серенити. Эта традиция обезличивала, уничтожая в нас всякую индивидуальность, но зато народ был всегда в курсе, кто им правит. На пиру было шумно, столы ломились от изысканной еды, а я откровенно скучала. Внезапно на середину зала вышли королевский менестрель и высокий юноша. Менестрель представил его, как своего сына — Сина и попросил высочайшего позволения спеть для Её Величества. Юноша был очень красив. Ему очень шёл белый цвет. Тонкие черты лица, странные лиловые глаза, прожигающие насквозь… когда он запел, я тихо вскрикнула, чем привлекла внимание своей младшей сестры. Она долго смотрела на меня, потом на Сина, потом опять на меня…

— Чего ты на меня уставилась? Занимайся своими делами, — зашипела я на неё.

Сестра показала мне язык и отвернулась. Син пел в честь Королевы, но смотрел только на меня. Своей песней он погрузил весь двор в сладкую дремоту… моё сердце билось и рвалось к нему, но лицо сохраняло привычную маску. Я отдалась ему в ту же ночь, среди зарослей королевского парка. Мне было всё равно кто я и кто он. Я хотела принадлежать только ему и только сейчас. У нас не было завтра, у нас было только это скоротечное сейчас…

И вот, стоя на балконе в одиночестве, у нас не осталось даже сейчас. Но почему я? Я не хочу быть принцессой! Зачем мне это всё? Я не хочу принимать решения, брать ответственность за кого-то… Я хочу быть обычной девушкой! Син — моя любовь… даже тебя у меня отобрали!

Краткий полёт вниз. Вспышка боли… пустота…

Я двигаюсь в такт ритмичной музыке, на мне прозрачные одежды. Мой последний танец в жизни. Я вложу всю себя в этот последний ритм моего тела. Рей, надеюсь, ты смотришь на меня! Ты всегда смотрел. Я часто видела твою фигуру в плаще, с маской на лице.

“Смотри, смотри, Мина, Алхимик опять пришёл на твоё выступление!” — шептали подружки.

Да, я видела тебя всегда. Я была окружена толпой мужчин — поклонников, а ты всегда был одинок.

— Почему он в маске? — спросила я однажды одну знакомую.

— Поговаривают, что Алхимик смешивал свои зелья и нечаянно опрокинул на себя колбу с кислотой. С тех пор он обезображен и поэтому вынужден носить маску. Он столь безобразен, что похож на чудовище!

— Фу, какая гадость! — поморщилась я.

Своё лицо я считала совершенством. Ради моей улыбки мужчины устраивали дуэли, а соперницы кусали локти. Я была талантливой танцовщицей при Храме Луны. Танцы — были моей отдушиной, а моё лицо помогало зарабатывать деньги и кормить маленьких брата и сестру. В моём мире очень много конкуренток и однажды одна из них плеснула мне в лицо горячее масло из лампы. Рей подобрал меня на улице еле живую. Принёс к себе в лабораторию, наложил мазь и забинтовал лицо. Всячески выхаживал меня: кормил с ложечки, одевал, мыл, он также забрал к себе моих маленьких брата с сестрой. Раны на лице зажили, но ужасные шрамы остались. Он сделал мне маску, такую же, как у него.

“Теперь два чудовища живут вместе” — с горечью подумала я.

Я стала помогать ему в его работе. Оказалось, что он был очень искусен в изготовлении волшебных порошков, зелий и лекарств. Рей часто закрывался в своей лаборатории и экспериментировал часы на пролёт. В это время я оставалась одна. От нечего делать я стала танцевать как раньше. Однажды я почувствовала, как Рей подсматривает за мной. Его лиловые глаза горели страстью и желанием. У меня давно не было мужчины и моё тело очень изголодалось по любви. Я подошла к нему вплотную и поцеловала. Он взял меня на руки и отнёс в тёмную спальню. Там мы любили друг друга всю ночь напролёт. Был только он, была только я. От него пахло мятой и чем-то сладким. Никогда ещё я не растворялась в ком-то, никому я так себя не отдавала, как ему в ту ночь. С этого момента мы утонули в нежности. Он дарил мне всевозможные цветы, платья, дорогие украшения. Я вела хозяйство, а когда наступала ночь, мы вновь предавались страсти.

Однажды я отправилась за покупками на рынок. Стоя у прилавка, я услышала, как местные дети смеялись надо мной, а прохожие показывали пальцем: “Смотри! Она тоже стала чудовищем, как и Алхимик”, “Фу, какая она отвратительная!” “Наверное, за маской там не осталось лица совсем!” Я убежала прочь и проплакала несколько часов навзрыд.

Рей успокаивал меня, как только мог.

В сердцах я ему сказала:

— Что от тебя толку, если ты не можешь вернуть мне былую красоту! Без лица я — ничто!

Он ничего не ответил, а только заперся в своей лаборатории. Через несколько дней он вышел с колбой, наполненной красной жидкостью. Рей попросил меня выпить зелье и сказал, что с его помощью вернёт мне прежний облик. Молодой человек поил меня им целый месяц. Одним утром он принёс мне очередную порцию, но не смог удержаться на ногах. Я подхватила его и еле дотащила до постели, не на шутку перепугавшись. Жестом он показал, чтобы я сняла маску и подошла к зеркалу. Я сделала, как он велел, а взглянув на своё отражение, ахнула — на меня смотрела прежняя я! Без шрамов и изъянов!