— О нет, началось, — сказала Анджела.

Кэми танцевала точно так же, как делала все остальное: с безграничным энтузиазмом и не особо обращая внимания на правила. Лиз внимательно следила за ней, на случай, если вдруг одной рукой она ненароком ударит ребенка. Анджела поправила солнечные очки на носу и отвернулась.

— О Боже, Кэмбридж танцует, — раздался голос Ржавого у неё за спиной. Лиз едва не подпрыгнула. Теперь, когда он официально бросил колледж и вернулся в Разочарованный дол, то стал приезжать в лагерь еще чаще. Ржавый нежно наблюдал за Кэми, а потом добавил:

— Надеюсь, кто-то здесь защищает ценные вещи. Хочешь потанцевать?

Лиз осознала, что он протянул руку своей сестре, и была этим слегка разочарована. Но они очень мило смотрелись вместе, были хорошими и изящными танцорами, и их танец проистекал куда более вяло, чем танец Кэми. Ржавый схватил Кэми за руку и покружил ее на танцполе. Все дети рассмеялись, включая самих Ржавого, Анджелу и Кэми, а Лиз заметила пару девочек, украдкой подползших к Ржавому. Лиз поставила бы на Сару Мэннинг.

Похоже, у всех все было в порядке. Лиз вышла подышать свежим воздухом, присела на ступеньки и позвонила матери. Если девушка моложе её на шесть лет была уверена в том, чего хотела, то Лиз могла достаточно уверенно высказать то, чего ей не хотелось.

Они немного поговорили о возвращении Лиз домой, о встрече с ее сестрой, а потом Лиз сказала:

— Я думала о том, чтобы попробовать себя на разных работах, раз уж не хочу присоединяться к фирме.

Её мама заколебалась, но тогда, хотя Лиз и ожидала этого, не возразила.

— Если ты этого хочешь, — ответила она, наконец.

— Да, — сказала Лиз. — Хочу.

И больше не было никаких споров. Тема, которую она так боялась поднимать, в мгновение была закрыта раз и навсегда. Лиз сидела на ступеньках, чувствуя себя слегка ошеломленной.

Из-за двери высунулась голова Кэми.

— Привет, — сказала она. — А все гадают, куда ты подевалась. Клайв отбросил меня в сторону, словно испачканную перчатку, и устремился на поиски свежачка. А ты чего здесь делаешь?

— Ничего особенного, — ответила Лиз, улыбаясь ей. — По большей части чувствую, что жить хорошо.

Кэми подняла взгляд на темнеющие небеса. Закат окрасил радужки её странных глаз в алый, и Лиз задумалась, не разговаривает ли она мысленно с тем, кого здесь нет.

Когда Кэми ей улыбнулась, беспокойство Лиз испарилось.

— Я тоже так думаю, — сказала она. — Ржавый привез из Разочарованного дола кое-какие интересные сплетни. Он слышал, что Линберны возвращаются. Не могу дождаться. Бьюсь об заклад, что выйдет история.

Лиз поднялась, отряхивая джинсы, и пошла с Кэми, чтобы вернуться к танцам и смеху.

— Удачи с твоей историей, — сказала она.

^[1] Оно-но Комати (825 г. н.э.— 900 г. н.э.) — японская поэтесса, один из шести крупнейших мастеров жанра вака в эпоху Хэйан, входит в Тридцать шесть бессмертных — классический канон японской средневековой поэзии.

^[2] Бабушка.