В этот момент капитану того таинственного судна подали наконец его одеяние, ибо выглядел он на данный момент так, как будто его обокрали, оставив для приличия лишь грязные портки и шляпу. Тот же самый юнга, что прежде протянул ему капитанскую треуголку, додумался принести хозяину и верхнюю одежду. И теперь, одетый в белую, простецкую рубаху и поверх чёрный жилет, теперь он вполне мог сойти за моряка.

Корабль выходил в открытый океан.

Усевшись на бушприт**, Посланник с самоуверенным видом разглядывал отдалявшуюся от них всё дальше и дальше пристань. Сначала он не видел ничего такого подозрительного, чтобы могло разжечь его интерес. На пристани было тихо, спокойно, привязанные корабли вяло покачивались на волнах, и лишь парочка не спящих моряков как-то рассеянно взглянули на его судно; но это было мимолётно, так как затем они тут же потеряли к нему интерес. Это было даже скучно, ибо пират рассчитывал на более живое прощание. Ведь не зря он так завёл местную охрану. Ему хотелось в последний раз увидеть лица французов, искажённых в страшном бешенстве. Но, его ожидания не оправдались...

— Корабль разгоняется, — кричал член команды, который всё ещё горделиво восседал на одной из мачт. — Сворачиваем на три градуса влево!

На горизонте уже виднелись первые проблески восходящего солнца. Не смотря на то, что ещё была рань, небо всё же решило стать чуточку светлее, что в принципе и было на руку пиратам. Не то, чтобы они плохо ориентировались в темноте, наоборот — ночное время суток было для них самым излюбленным периодом, однако они не всегда умели почуять опасность. Темнота умела скрывать их от врагов, но это не значило, что их враги не знали об этой фишке.

Теперь же океан из чёрной бездны плавно перешёл на тёмно-синий, умиротворённый оттенок. Капитана снова посетила довольная ухмылка, когда «Армаду» начало выбрасывать за пределы чужой территории. Им оставалось проплыть мимо двух чёрных скал, которые располагались друг напротив друга и загораживали пиратам боковые стороны. Остров был похож на такого своеобразного краба, у которого эти скалы играли роль щупалец. Не имея возможности двигаться, они всё же создавали иллюзию, будто они из жадности пытаются загородить собой проход и заключить судно в свои каменные объятия.

— С севера приближается военный фрегат! – внезапно заорал смотритель и от его слов сердце капитана "Армады" сжалось, но скорее не от страха, а от радости. Он уже начинал сомневаться в силе французского флота.

И действительно, находясь на носу корабля, он даже не вставая, заметил тёмное пятнышко, что неумолимо приближалось к ним и с каждой секундой обретало всё новые и новые черты.

— Фрегат с северо-запада! — истошно вопил член команды, и от его крика начала создаваться эхо. — С северо-востока! Ещё двое с севера! Капитан, мне кажется, эти ребята приготовились основательно.

Посланник и без того видел, как в один миг преспокойное побережье заполонило десятком хорошо вооружённых кораблей. Капитан корабля не паниковал, кажись, наоборот, его всё сильнее с каждой минутой заполнял какой-то непонятный, необъяснимый восторг. Забравшись ногами на эзельгофт***, он начал раздавать громкие приказы:

— Хьюстон — на мостик! На тебя возлагаю управление корабля! Вайлет, Джонсон, Рей — займитесь пушками! Чую, без них дело не обойдётся. Остальные, спускайте паруса! Живо!

— Но мы же их только отвязали, капитан, — воскликнула команда, которая за это время успела спуститься вниз, на палубу. Вид у них был слегка измотанный.

— Делайте, как велят! — рявкнул Посланник, и в его голосе звучало сильное возбуждение.

Достав из сундучка, предоставленного всё тем же юнгой на побегушках, мачете, мужчина весело покрутил его в руках, показывая окружающим, что какие-то там французы не сумеют остановить такого горячего английского головореза, как он. И его приподнятое настроение передалось и всей команде, которая ощущала себя под его командованием — как за семью замками — в безопасности. Сразу же их движения стали более быстрыми и ловкими, они готовы были вступить в неравный бой.

На той же стороне уже всеми известный не менее кровожадный адмирал, чьё сердце навеки принадлежало одной единственной девушке-красавице всей Франции, готов был в любой момент отдать приказ своим пушкам. Подчинённые только и делали, что дожидались его дальнейших приказов, нанося над затравочным отверстием пушки подожженную палку.

— Дальность пятьсот ярдов, — проорал он своим зычным голосом. Но договорить ему так и не дали, ибо другой, более громкий и более властный голос разгромил все его желания сказать что — либо. Он не принадлежал никому из его подданных, ни пиратам, что терпеливо ждали дальнейших действий от своих врагов. Адмирал опустил голову вниз, за борт и его лицо от удивления вытянулось.

Посланник продолжал ожидать нападения. Не смотря на пылкое желание сойтись вплотную со врагами и наконец воткнуть в кого-нибудь мачете, он обладал странной привычкой пропускать врагов вперёд, чтобы те первыми подняли на него руку. То ли он таким образом убеждался в решимости противника, то ли их первое нападение возбуждало в нём больший адреналин. В любом случаи, этот бой не оставался без исключения.

Но, как и всем обычным капитанам, жаждущим вступить в бой, терпение у него начинало сходить на нет. Корабли противника молчали и не делали никаких попыток напасть на "Армаду". И при этом они не отпускали своих пленников. Такой поступок начинал раздражать всю команду.

— Чего они ждут? — возмутился кто-то из них, и этот вопрос прогремел в голове Посланника раскатистым громом. Мужчина неожиданно оживился, в глазах его снова появился лихорадочный блеск.

— Что же, раз они и дальше собираются стоять в сторонке, как смущённые девственницы, то так и быть, давайте исполним мой любимый торнадо из ядер, — предложил весело он, размахивая перед собой своим толстым клинком.

— Постойте! Там лодка! Лодка! Она плывёт к нам!

Главарь пиратов сначала даже не понял, куда смотреть, от неожиданности он начал вращать головой в разные стороны. Наконец, он увидел то, на что указывала так отчаянно его команда — по бирюзовым волнам, раскачиваясь и медленно — медленно передвигаясь, плыла маленькая шлюпка. На ней сидели двое солдат — оба держали по ружью, но при этом в глазах английского головореза они больше напоминали шутов, нежели серьёзную стражу, готовую в любой момент вступить в бой с врагом. Однако о них пират забыл довольно быстро, так как завидел сидевшую между ними девушку. Одетая в нежно-голубое платье и с кружевной, кремовой шляпкой на голове, она держала в руках...белый флаг? Капитан "Армады" даже специально протёр глаза, наивно надеясь на то, что это происки его богатой фантазии. Ведь не могло быть всё так просто! Но не смотря на всё своё страстное желание запустить к приближавшимся французам свой клинок, он не в силах был это сделать, ибо свято ценил пиратский кодекс… что уж тут говорить и про парламентёрство.

— Если пойдёт что-то не так, стреляйте, — шепнул он молодому юнге и отослал его, чтобы тот передал это послание всей команде. И пока мальчик носился по палубе, нашёптывая каждому в ухо приказ капитана, сам Посланник продолжал с интересом разглядывать одинокую лодку, которую можно было бы с легкостью сбить одним пушечным ядром; однако всё осложнял белый флаг. Да и девица, которая с виду выглядела довольно нежной и ранимой душой. Что она вообще оставила на поле боя? Может, она плыла вовсе не к ним? Чем ближе крохотная лодка подплывала к грозной «Армаде», тем прозрачнее становились надежды несчастного пирата. И вскоре ему пришлось с болью в сердце признать, что белый флаг был адресован ему.

Меж тем лодка стукнулась об борт корабля и нежданные гости уже вскарабкивались верх по верёвочной лестнице. Когда же девица и её стража оказались на палубе, странная особа, к которой англичанин помимо кровной ненависти испытывал ещё и капельку любопытства, смело подошла к нему и постаралась улыбнуться.