— Кого нам тут Триглав принес, а? — понятно, почти сносно, поинтересовался этот жуткий тип. — И кого ты, брат Кулом, притащил? Мясо в общий котел, что ли, само пришло?

— Я Ниа, — смерив его взглядом, почти сплюнула мулатка, — меня ждут.

— Эвон как, ждут ее… — усатый-бородатый снова приложился к своему ковшику. — И кто ж, голуба ты моя, тебя тута ждет?

— Ясмень-сокол.

— Все чудесатее и чудесатее, право, — мужчина вытер усы, — ну, хорошо. Только допрежь позволь спросить, голуба моя, чегой-то ты за человечка привела, ась?

— Почему должна отвечать?

— О как, видел, брат Кулом? Стоит тут, вся така фря шоколадна, и мне, хозяину, грит: кто ты такой, мил-человек? А, каково? То-то, что нахальна девка-от… Я-то, горлинка ясная, сторожу тут помаленьку, Ондрейша-стрелец меня кличут. Сам-треть сторожим, чтоб чево не вышло дурного, я, дружок мой Потапыч, этот вот, что сопит, да друг-бердыш, уж, почитай… много веков тут и сторожим. Ты уж, краса ненаглядная ненашенская, ответь, как есть: кого ты тут притащила? Чего он губешек своих разлепить не может и глаз рыбий у оного вьюноши? Ась? Морок навела?

— Это мой слуга, морок… пусть будет морок. Из Контроля, думаю, новичок. Притворялся испуганным, встретив нечисть, очень неуверенно. Неумело… Пришлось стреножить и забрать, вдруг пригодится. Вот тебе, Онд… стрелец, за внимательность и обходительность.

Звякнуло тусклое древнее золото, масляно блеснув толстыми бочками. Горбатый с фонарем что-то радостно забулькал.

— Че, че ты там весь подпрыгиваешь, Кулом? О, как, неужто пиастры? Редко такое встретишь. Ась? Чего встали, заваливай давай, шоколадка ты моя, и топтуна своего прибери, не забудь. Тьфу, анчутка, из Контроля он… а ты его, Кулом, сразу видно, аспида этого, настоящим аспидом кормил, деликатес же. Пусть с тобой идет, дева красная, леший с ним. Или хош его в гардероб сдать? Так он у нас туточки, прямо у Потапыча. Не жалаешь сдавать? Да и правильно. Добро пожаловать, гости дорогие, в кабак «Неясыть», основанный еще…

Кем было основано странное заведение Энди не расслышал, уже врываясь вслед за своей хозяйкой-пантерой за портьеру. Ну, как и думал, тут едят, веселятся и орут свои дикие песни странные местные жители. Если не сказать, что даже больше, чем странные.

Страшные.

Пусть и не все, а всего лишь через одного. Разницы Энди не видел. Кого тут только не увидел за первые секунды. Половина фильмов ужасов или фантастики отдыхают. Золотую статуэтку за спецэффекты и работу костюмера с гримерами.

За клавишами перебирала руками худенькая девчушка в бархатном платье и вуалетке, закрывающей половину лица. Когда она повернулась, глянуть на вошедших, Энди, будь он свободен, мог и завопить. Незаметная половина смотрела блестящим хрусталем вместо живого ока, а кожу избороздили глубокие морщины, больше похожие на трещины древесной коры. Левая рука казалась старой и ссохшейся, хотя шевелила костлявыми пальцами также ловко, как правая и молодая.

За столами под тележными колесами с сотнями оплавившихся и все равно горящих зелено-колдовских свечей сидели люди вперемежку с совершеннейшими нелюдьми. От свинорылой громады, крест-накрест перепоясанной толстыми защитными ремнями в клепках, и с здоровенной дубиной, с врезанными кабаньими клыками, до ангельски выглядящей девчушки в модных джинсах с высокой талией.

Девчушка, шлепнув перед свинорылым карты, радостно рассыпалась мелким смешком, облизав губы раздвоенным черным язычком. Энди внутри себя застонал, идя за своей темнокожей госпожой.

Рассматривать всех и каждого он не хотел, хотя глаза только и делали, что цепляли вдруг свернувшийся на дощатом полу змеиный хвост, выглядывающий из-под фрака солидного мужчины. Разве что кожа у того алела, а на лбу виднелись подпиленные рога.

Три разновозрастных женщины с длинными метлами, прислоненными к столу, раскидывали гадание, ворожа крепкому господину в костюмной паре английского твида и в жилете с искрой. Бледно-аристократичное скучающее лицо с импозантными седыми висками да тоненькими черными усиками откровенно насмехалось над гадалками, чье Таро почему-то не слушалось хозяек, складываясь, как успел понять Энди, в совершенно удачное предсказание. Вместо тяжелой страшной судьбы, как стало ясно из воплей старшей, длинноносой, с бородавками, ведьмы, хлебающей из зеленой бутыли что-то ядреное.

Стоявший за спиной элегантного ловца удачи настоящий японец зевков не скрывал, пряча руки в рукавах простой куртки-юкаты. Рукава оттягивались чем-то тяжелым и опасным.

Ниа, остановилась рядом с ними, следя за Таро. Усмехнулась под нос и, неожиданно, явно смутилась, когда тонкоусый поднял на нее синие глаза. И двинулась дальше.

— Странно, — пробормотала она себе под нос, — как-то все очень… странно.

— Не странно, — донеслось сзади, — это старое место, здесь найдется свое для каждого. Для жителя столицы или приезжих, как вам, например. Вы Ниа?

Энди повернулся вслед за ней. И оторопел, наблюдая самый обычный деловой костюм и нормальное человеческое лицо. Немолодое, неяркое и неотличное от многих других, встретившихся в этой варварской Тартарии.

— Вы ищите Ясмень-сокола?

— Да. — Ниа кивнула. — Мне сказали, что он будет ждать меня здесь.

— Так и есть. Я вас ждал. Пройдемте за мной.

Ниа пожала плечами и прошла куда указала гостеприимно указывающая рука этого, такого обычного, господина.

Неприметная дверка открылась бесшумно, так же, как закрылась за ними. Отсекая весь шум и позволив не вслушиваться в гвалт и крики.

А за ней, крепкой и дубовой, вдруг оказался самый обычный офис. Со стандартной мебелью, несколькими мониторами на столе и большой кофеваркой. Из необычного в глаза бросалась лишь изогнутая сабля в камнях и золоте, закрепленная поверх красивого персидского ковра, да пара кремневых пистолетов, отделанных серебром, висевших рядом.

— Мне нужны люди и проводник. — Ниа не стала тянуть.

— А ваш спутник, он…

— Никому не расскажет.

— Хорошо. И куда вас с моими людьми, должен отвести проводник.

Энди вдруг испугался еще сильнее. Возможно ли?! Да.

— В Ледяной замок.

Автобус внутри оказался куда как больше. Если точнее, то раза в два, и как это получилось — водитель не объяснял. Да они его и не видели, кроме фуражки, торчащей над высокой глухой решеткой, отгораживающей его от остального пространства.

Вместо сидений — мягкие диваны, в углу два холодильника с газировкой, водой, имбирным пивом и тремя банками домашнего компота. А Алекс, потянувшийся было к небольшой стойке, прячущей в себе разнокалиберные, низкие и пузатые, тонкие с высоким горлом, бутылки, получил по рукам. Натурально, от Карла, заявившего, что, во-первых, такое роскошное вино явно не для такого пройдохи, как Алекс и, во-вторых, что на время пути к Ледяному замку у них сухой закон. Даже у него, если не считать медицинских надобностей, типа глинтвейна.

В общем, вот такой мир, спрятанный от обычных людей, им всем даже понравился. Ну, кроме, кто знает, Злого. Тот уселся у небольшого старенького телевизора с крохотной линзой и что-то там смотрел.

Майка, все никак не желающая успокаиваться, ушла в самый конец салона, с ногами забравшись в кресло с бархатной вишневой обивкой. Села, достав из сумки смарт, и начала смотреть фотографии. Беспокоить ее никому не хотелось, даже явно застрадавшему Снегу, так и рвавшемуся помочь подруге.

Алекс, зыркая на Карла, наоборот ушел в самое начало автобуса, пялясь на панорамы старого городка, где водитель почему-то крутил странные петли, ни разу не приблизившись к вокзалу.

Остальные, рассевшись, разом расхотели даже просто говорить. Неожиданно навалилась усталость и апатия. Перцу в тлеющую тоску подкидывало золоченое яйцо часов, громко стучавшее под потолком сразу у входной двери. Алекс, клюя носом, успел подумать о странности стрелок. Они бежали назад, назад… ох, спать как хочется.