Дурак! Лучше бы пирожков каких купил. Вон, как за стеклом в пекарне, у, блин, там сосиски в тесте есть, стоят всего ничего, и с картошкой, и…

В отражении за ним качнулись две фигуры в форме, с жетонами патруля. Да ладно?! Не прокатило, встали с двух сторон, не выпуская. И чего делать? Огня внутри нет совсем, совсем-совсем.

— Алекс.

Алекс покосился на вдруг замершего полицейского, застывшего с открытым ртом и бешено вращавшего глазами.

Фига се!

— Обожаю это видеть, — хриплый взрослый голос каркнул смехом, — никогда не надоедает. Я, к слову, тоже проголодался. Снег, дружище, возьми принцессу и сходи поохоться нам на ужин. Кажется, вижу там кулебяку. Какая, конечно, тут кулебяка… ерунда полная, но возьми. И балеш.

— Беляш?

— Написано же русским по-татарски, балеш, читай внимательно. А балеш, Снеговик, это тебе не беляш и даже не башкорт вак-беляш. Это балеш… Все, брысь с глаз моих, есть хочу!

Чо за пургу они гонят? Кто они ваще?!

Тонкая девчонка с непослушным хвостом каштаново-золотистых волос, в офигенной осенней парке, джинсах «Бро» и настоящих кожаных «портерах» в компании с крепким широким сивым пареньком его, Алекса, возраста. Да и девчонка тоже, наверное. Парнишка проще, одет во все светлое, сразу видно, с вещевого рынка. Ладно, а взрослый кто? Да он не один.

Карлик с жесткими черными волосами, весь в джинсе, гонял жвачку, рассматривая двух мирно стоящих патрульных. Бородатый мужчина в летной куртке, майке «Некролога» и джинсах-клеш, рассматривал Алекса.

— Вот ты какой, бунтарь-одиночка, — протянул дядька, почесывая в бороде и не обращая никакого внимания на полицейских, уже покрасневших в своем неподвижном плену. — Живой огнемет, надо же… Страшно тебе?

— Не-а. — Откуда-то изнутри Алекса шевельнулось что-то наглое, лихое и сумасшедшее. Нет огня, не чувствует? Наплевать. Достало прятать себя, достало, что надо кого-то слушаться, достало!

— Не злись. Посмотри в окно, вон туда, балбес, в пекарню!

Ну, посмотрит, и чо? Ох ты ж, елки-палки.

Те двое набрали большущий пакет всякой выпечки и сейчас забирали с десяток небольших пластиковых бутылочек с морсами. И рассчитывались, если Алекс не ошибся, двумя листами, вырванными из тетрадки. В клеточку листами, из тетради с Бэтменом на обложке в руках сивого пацана. Чего творится то?

— Вижу удивление в твоих глазах, мой юный друг, — бородатый расплылся в улыбке, задрожав чернющей бородой с серебристыми волосками, заметными даже в сумерках. — Что поделать, джентльмен в поисках десятки, такое случается. Это, к слову, даже не чудо, так, фокус и отвод глаз, научил их за пару часов. Деваться некуда, времена сейчас такие… раньше отсюда прошли бы вон на тот красивый стеклянный вокзал, погрузились бы в мягкие вагоны и поехали. Но все меняется.

— Вы кто такие? — Алекс сплюнул, глядя, как приветливо улыбается толстушка на кассе, убирая разорванные листы в денежный ящик. — Какое такое чудо?!

— Ну, чудес здесь немало, поверь. Вот эти двое полицейских явно подтверждают мои слова, так? Злой, сержант уже почти пришел в себя! Так… чудо? Скажи мне, Алекс, если кто-то вдруг превращается в живое пламя, чудо ли это?

— Может, уйдем, Карл? — девчонка остановилась рядом. — Эти вот в себя приходят, люди косятся. Да и спокойно сесть и поесть хочется.

— Карл?! — Алекс смотрел на них как на дебилов… Или фриков.

— Меня так хотя бы назвали при рождении, юноша! — Бородатый хмыкнул. — А ты вот почему Алекс? Нравится?!

Алекс нахмурился, засопел и…

— Майка правду говорит. — Снег шмыгнул заметно сопливым носом. — Давайте уже уйдем.

Бородатый Карл пожал плечами, развернулся к полицейским:

— Уважаемые молодые люди! Не стоит делать вид, что вы просто сотрудники органов правопорядка, так? Моргните, разрешаю. Хорошо. Раз вы не просто сотрудники, то должны понимать, что этот малыш защищался, не более. И не надо пытаться нас разыскивать или преследовать. Придете в себя, свяжитесь с вашим главным, и прежде чем он отдаст приказ найти и уничтожить, пусть поинтересуется в центральном офисе о моей скромной персоне. Я Карл, боевой маг, я такой один. А теперь, господа, на-а-а-право! И шагом марш ближайший час куда глаза смотрят, но только по оживленным улицам и с соблюдением правил перехода на зеленый свет. Марш, я сказал!

Черные спины дружно и синхронно повернулись и потопали куда-то, куда глядели глаза.

— Так, Алекс… — Карл достал из пакета сосиску в тесте, пышущую жаром и пахнущую так, что невольно захотелось отобрать и съесть самому. — Предпочитаешь разговаривать вот так, стоя у всех на виду и ожидая, когда тебя снова начнут искать, или все же удалимся куда-то, где такой вариант мало вероятен? И, да — ты можешь отправиться домой, это правильно. Только слишком сильно ты сегодня… полыхнул. Поверь, тебя ищет уже не просто полиция. И?!

Алекс растопырил пальцы, мол, дай пять минут.

Отошел, глядя на четырех странных людей, вдруг свалившихся в его жизнь так резко и так неправильно. Или, наоборот, правильно?

Алекс никому и никогда не говорил про умение полыхнуть. Даже маме, хотя вот ей… Не говорил, в общем, никогда. Врет ли ему бородатый Карл и его ребятки, совершенно не похожие на фокусников, его ровесники, наверняка умеющие делать что-то такое же? Наверное, что нет. Полицейские, или кто они там, стояли статуями, пока кроха Злой жевал жвачку и сплевывал, косясь по сторонам. И тетрадка эта вместо денег, блин.

Да и…

Алекс обернулся, глядя на них. Напряженные, заметно. Может, только Карл этот просто ест и наслаждается, как будто в ресторане с льняной салфеткой вокруг шеи да с серебряными приборами, а не дешевую соевую подделку в тесте с улучшителями вкуса.

Бородатый подмигнул, глотнув морса. И толкнул в бок Снега, кивнув на Алекса. Чего еще?! А Снег взял и сотворил волшебство.

Оглянулся, стараясь быть незамеченным, подошел к кучке обломанных палок, листьев и еще чего-то, не убранных с утра дворниками, и просто раскрыл ладонь. Алекс замер, глядя, как закружилось месиво ненужных остатков лета, на глазах заискрившись откуда-то взявшимся тонким льдом и инеем.

Проходившая, за руку с мамой, кроха в красной курточке, заметила, раскрыв рот и смотря гляделки в пятак. А на тротуаре, у самой дороги, вдруг появился ледяной ассиметричный и такой красивый шестиугольник, сверкающий ледяными гранями.

Карл, довольно усмехаясь, подмигнул снова.

И именно тогда Алекс решился. Жалея только о маме, что не сможет сварить ему какао утром.

Костерок не помогал, лишь чуть согревая руки и ноги. Зато почти не чувствовалось гари, да и дым куда-то пропадал. Алекс, доев пирожок с картошкой, грел пальцы, подсев ближе. Рассматривал новых знакомых, пытался окончательно разобраться с самим собой.

Ровесники, год-два меньше или больше, не важно. И каждый почти как он, хотя и по-разному. Надо же… свои. Злой этот, молчит и жует, Снег, видно, что сам с какого-то района-спальника, только проще даже, чем у Алекса. Майка, единственная девчонка, красивая и вся такая обеспеченная. И тоже здесь, сидит в какой-то большой развалюхе у костра и молча жует вишневые пирожки.

И Карл.

Бородатый снял куртку, оказавшись в ранее замеченной майке с принтом. Только, вроде, она была «Некролог», а сейчас на нем красовалась «Темный престол». Но Алекс не сильно удивился. Интереснее оказалось наблюдать за игрой татуировок на крепких ручищах.

Их оказалось много, разных и похожих, пестро закрывших кожу темными рукавами черного, зеленого и белого цветов. Змеи, руны, маски, фигурки странных созданий, плясали в дрожащих рыжих отблесках, живя какой-то собственной жизнью.

Хозяин тату, обстоятельно и неторопливо, жевал свою кулебяку, и даже не фыркал насчет ее качества. Жевал и смотрел в пламя, изредка странновато складывая пальцы и застывая взглядом на них.

— Карл?

— Да?

— Почему мы сидим здесь, а?

— Ответ же очевиден, Алекс, мы пережидаем поиски нас со стороны серьезных людей.