Осудить нас от имени чужой добродетели — это ли не шутка самой галактики? Думаю, так и есть. Я мог проклясть всю вселенную и воспротивиться судьбе. Но я лучше буду считать, что сам Император даровал нам отсрочку казни — несколько секунд, в течение которых мы можем высказаться перед братьями. Это дар тем, кто служил Ему вместо того, чтобы служить Империуму.

Какой можно сделать вывод? Какое зерно победы можно разглядеть среди плевел поражения? Астартес свойственно искать победы при малейшем шансе. Я буду искать ее и теперь. Братья мои, мне жаль, что я не смог поговорить с Вами и предложить сделать то же самое, ведь я от вас изолирован. Надеюсь, вы тоже видите хоть что–то кроме отчаяния, даже если это лишь обращенная к долгу и надежде мысль, промелькнувшая перед самой смертью.

Ищите победы, братья мои. Я молюсь о том, чтобы, по крайней мере, в ваших сердцах Испивающие Души не знали поражений.

***

— Живой Трон! — выдохнул скаут Орфос, — какая ужасная смерть. Работа проклятых ксеносов.

Под «Громовым ястребом» проносилась поверхность Селааки. С опущенной задней аппарели был виден серый ландшафт с лежащими в руинах городами и грудами покрытого копотью металла. Обсидиановые колонны, возвышающиеся в долинах, словно задыхались от грязи, а волны черного, мертвого моря бились в усеянные развалинами зданий берега.

От человеческого присутствия на Селааке осталась одна лишь видимость, истерзанная оболочка давно мертвого органа. Некроны соорудили на планете огромные, покрытые металлом равнины, пирамиды, погребальные комплексы и ряды обелисков. Казалось, цель этих конструкций состоит лишь в том, чтобы заявить свое право собственности на Селааку.

— Не думай о ксеносах, — сказал скаут-сержант Боракис, единственный старый и седой космодесантник среди молодых скаутов. Старая рана на горле делала его голос похожим на грохот пересыпаемого гравия. Только его доспех был украшен трофеями и боевыми знаками — остальным скаутам под его командованием делать отметки на броне еще не дозволялось. Боракис посмотрел вниз, ухватившись за расположенную над головой ручку, — Не ваше дело — стремиться понять врага. Вам достаточно знать, что он должен быть убит!

— Конечно, скаут-сержант, — произнес Орфос, отойдя от аппарели.

«Громовой Ястреб» летел над горным хребтом, усеянным обелисками и колоннами, похожими на металлические усики, которые пробились сквозь землю, чтобы преодолеть силу притяжения Селааки. По вершинам гор и долинам тянулись серебристого цвета полосы, похожие на металлические дороги, а между некоторыми колоннами до сих пор пробегали искры.

— Приближаемся к отметке один, — донесся из кабины голос пилота. Экипаж составляли два человека из многотысячного проживающего на Фаланге штата служителей Ордена, обширной сети персонала, обслуживающего кампании Имперских Кулаков. По составленным Адептус Механикус звездным картам ударный крейсер «Мантия Гнева» проник в Сокрытую область глубже, чем любой из кораблей космодесанта до него. Целью крейсера было дополнить информацию, полученную кастеляном во время допроса пленных Испивающих Души.

Поверхность содрогнулась под весом приземлившегося «Громового Ястреба». Едва опоры коснулись развороченной взрывами земли, Боракис повел отделение наружу. Сержант и четверо скаутов двигались с выработанными годами тренировок скоростью и плавностью. Они перемещались таким образом, чтобы постоянно держать в секторе обстрела как можно большую площадь. Боракис одной рукой сжимал дробовик, столь же старый и потрепанный, как сам сержант, а во второй руке держал ауспик, в который были загружены добытые кастеляном координаты.

— Лаокан! На позицию! Орфос, прикрой. Каллиакс и Кай со мной. — Боракис указал направление, в котором ауспик предлагал им продвигаться по мертвой земле.

Когда–то на этих холмах росли деревья. Теперь от них остались лишь пни и вывороченные из земли корни. Вблизи колонны были похожи на сделанные из металла позвоночники, почерневшие от стоящего повсюду грязного тумана. Материал обелисков же был таким черным, что, казалось, поглощает свет. Над землей разносился слабый гул, создаваемый спрятанной глубоко под землей машинерией.

— Чужаки все еще здесь, — тихо произнес Орфос, — мир мертв, но эти ксеносы вообще никогда не были живыми.

— Это зловещий мир, — согласился скаут Кай, — надеюсь, мы управимся быстро.

— Надежда, — серьезно сказал Боракис, — это ядовитый дар, приносимый слабостью. Не следуй за надеждой. Следуй за долгом. Если твой долг состоит в том, чтобы сражаться на этом мире тысячу лет, скаут-послушник, возблагодари за это Императора. Вперед.

По склону холма отделение спустилось в узкую долину. Поднимающийся над истерзанной землей туман завихрялся вокруг лодыжек и цеплялся за горные склоны. На ауспике вспыхнула линия, указывающая на груду камней, которая была бы абсолютно непримечательной, если бы ее местоположение не совпадало с координатами, которые выдал под пытками брат Кайон. При ближнем осмотре выяснилось, что камни образуют своего рода колонны с лежащей сверху «балкой», импровизированный дверной проем в скалистой стене. Проход перекрывала груда упавших сверху камней.

— Взрывчатку, — приказал Боракис.

Брат Каллиакс присел у груды камней, устанавливая подрывные заряды. Изображение шестерни на его правом наплечнике указывало на то, что он проходит обучение в качестве технодесантника Имперских Кулаков.

— Что у тебя, Орфос? — спросил Боракис.

— Ни малейшего движения, сержант, — ответил Орфос, осматривая долину в поисках противника.

Разведданные относительно присутствия на Селааке противника были довольно краткими. Имперским Кулакам уже приходилось сражаться с некронами, но из–за нечеловеческого разума этих ксеносов невозможно было подвергнуть допросу, а об их истинных целях можно было только догадываться. Согласно показаниям Испивающих Души, некроны Селааки были малочисленны и лишены лидера. Без сомнения, некроны все еще находились на этой планете, но неизвестно, насколько все могло измениться с момента противостояния двух орденов космодесанта.

— Готово, — сказал Каллиакс.

Скауты отступили от входа, и Каллиакс подорвал заряды, заставив завал разлететься дождем грязи и камней. Эхо взрыва прокатилось по долине, сотрясая скалы и вызвав несколько небольших камнепадов.

— Входим, — сказал Боракис.

Лаокан двинулся сквозь завесу оседающей пыли, направив болт-пистолет в образовавшийся проем. Из темноты проступили украшенные резьбой камни.

На стенах прохода были высечены многочисленные изображения чаш, орлов и черепов. Отделение двинулось вслед за Лаоканом, как только он сделал первый шаг по туннелю.

Внезапно пол под ногами Лаокана немного сдвинулся вниз. Космодесантник инстинктивно присел на одно колено. По нему пробежал зеленый луч, а под потолком блеснула, фокусируясь, линза камеры наблюдения.

— Пролейте кровь, — произнес искусственный голос.

Лаокан медленно сделал шаг назад. Камера продолжала следить за ним.

— Пролейте кровь, — повторил голос.

— Подвинься, скаут — сказал Боракис. Затем прошел мимо Лаокана и достал боевой нож. Клинок длиной с предплечье был испещрен строками из имперских священных писаний. Боракис отсоединил от своей скаутской брони элемент, защищающий запястье. Провел по руке ножом, и по коже тут же заструилась ярко-алая кровь.

Сержант махнул окровавленной рукой в сторону камеры. Капли крови оросили пол и стены.

— Обнаружен гемотип Астартес, — снова раздался голос. На сей раз, линза была направлена на сержанта.

Вдоль уходящего вглубь склона туннеля загорелся свет.

— Мы пришли по адресу, — сказал Боракис, — следуйте за мной.

Скауты во главе с сержантом двинулись вперед, беря на мушку каждую подозрительную тень.

***

Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: