— Эржебет запомнила зловещее предсказание и постаралась сделать все возможное, чтобы оно не сбылось, — перехватила эстафету мама. — Однажды утром, сидя перед зеркалом и внимательно разглядывая свое отражение, графиня заметила, что ее волосы оказались плохо завиты. Эржебет набросилась на фрейлину, занимавшуюся ее прической, начала колотить и кусать перепуганную девушку. Брызнула кровь, запятнав платье и руки графини. Когда ее смыли, Эржебет заметила, что в тех местах, которых коснулись кровавые брызги, кожа стала нежной и шелковистой. Так она нашла свой источник молодости.

— Не стоит забывать, что ей просто нравилось наблюдать за чужой агонией. Даже если бы разуверилась в действенности кровавого эликсира, все равно продолжала бы убивать, — в очередной раз перебил маму отец, за что получил от нее неодобрительный взгляд. — С годами ее рассудок окончательно помутился, Эржебет и нескольких дней не могла обходиться без новой жертвы. Куда бы ни отправлялась, графиня обязательно везла с собой орудия пыток.

— И вы хотите отыскать одно из них? — предположила я и поежилась, представив родителей в мрачных катакомбах замка среди ржавых крюков и заостренных кольев.

— Нет, — покачала головой мама, — нам нужно кое-что другое. Не так давно один наш знакомый-археолог, осведомленный о моей страстной любви к истории рода Батори, показал копию судебных материалов по делу графини. Возможно, ты слышала, что за свои злодеяния Эржебет была замурована в подземелье Чейте, где прежде издевалась над несчастными девушками.

Суд обвинил ее не только в многочисленных убийствах, но и в служении дьяволу. Неоспоримым доказательством того были мистические рисунки на теле графини. В средние века церковь запрещала наносить на кожу любые начертания. Ослушников нарекали слугами сатаны и сжигали на кострах. Эржебет была своенравной, ей не было дела до тогдашних устоев. Вопреки всем запретам и риску, она продолжала рисовать на теле особые знаки, тоже якобы способствовавшие продлению молодости.

— Креативная тетка, — хмыкнула я.

Мы подошли к развалинам. Миновав въездные ворота — дугообразную арку, какое-то время просто стояли возле изображения Эржебет на стене. Ее черные беспокойные глаза, казалось, смотрели прямо на меня. Была ли эта женщина на самом деле такой кровожадной, как говорит история? Или все это выдумки, местный фольклор для привлечения доверчивых туристов? Однако дерзкий, безумный взгляд графини скорее подтверждал, чем опровергал все сказанное о ней. Рядом находились другие рисунки, например, женщины, купающейся в крови, и жутких орудий пыток. Тут же на словацком была приведена краткая информация о Чахтицкой пани. В левом верхнем углу заметила герб: три звериных клыка на червленой пластине, обвитой жуткого вида драконом.

А мама тем временем частила:

— Все знают, что купание в крови — это надуманные россказни. Но, как известно, в каждой сказке есть доля истины. Графиня действительно не брезговала прибегать к крови невинных девушек. Служанки наполняли ею серебряный сосуд, из которого, черпая по капле, Эржебет брала кровь и наносила на свое тело.

— Маньячка. Причем двинутая на всю голову, — подвела я итог и снова напоролась на укоризненный взгляд мамы. — Ну а что?! — подивилась ее реакции. — Разве ты со мной не согласна? Это ж надо быть такой психопаткой, чтобы каждый вечер обмазывать себя, вместо крема, чьей-то кровью. Брр! Вампиры нервно курят в сторонке.

Мать закатила глаза, явно недовольная моим непочтением к давно усопшей графине. Порывшись в сумке, извлекла сложенный вдвое лист бумаги и протянула его мне. На нем была изображена серебряная чаша. По ободку сосуда вились символы, от которых, вниз, будто оплетая его, разбегались цветочные узоры.

— Это и есть та самая печально известная реликвия?

Мать кивнула:

— Некоторые источники утверждают, что только благодаря этому заговоренному сосуду и магии, которой он насыщал кровь убитых, графиня не старела. Якобы чаша способна исполнить любое сокровенное желание своего обладателя. В случае Эржебет — это была молодость.

— Ясно, аналог лампы Аладдина, — охарактеризовала я «волшебную» емкость. — А почему вы решили, что чаша находится в замке?

— Не так давно я узнала, что графиня успела спрятать сосуд, прежде чем ее схватили. Он должен быть где-то в подземелье, — ни секунды не сомневаясь, ответила мама.

— И вы в это верите? — нахмурилась я. — Даже если так и было, голову даю на отсечение, за столько веков сия псевдомагическая реликвия уже успела обрести другого хозяина и теперь пылится в какой-нибудь частной коллекции. Или на свалке, где, на мой взгляд, ей самое место. До вас ведь в этих подземельях наверняка побывала уйма народу.

— Твоя мать убеждена, что чаша по-прежнему находится здесь, где-то среди развалин, — буркнул отец. — Я придерживаюсь иного мнения.

— Скоро оно у тебя поменяется, — безапелляционно заявила родительница, проводя рукой по бугристой кладке.

Я забралась на одну из полуразрушенных стен и, выбросив из головы мысли о бесполезном сосуде, залюбовалась панорамой. В долине раскинулась небольшая деревушка, носящая одноименное название Чахтице. Окна домов с черепичными крышами отблескивали золотыми огнями, из труб в темнеющее небо серыми кольцами уплывал дым. Завершали идиллическую картину горы — немые свидетели и вечные стражники мрачного замка.

Налюбовавшись на живописные руины, мама удовлетворенно заключила:

— С местностью мы ознакомились, завтра с утра пораньше приступим к работе.

Я, до этого устало таращившаяся по сторонам, встрепенулась и спросила:

— Погодите-ка, а мне что в это время прикажете делать?

Наивная! Почему-то была уверена, что сперва родители покажут мне город, заглянут со мной в местные сувенирные лавки, в общем, хоть малую толику времени уделят ребенку, а у них, оказывается, и в мыслях не было меня развлекать. И это называется семейный отдых?

— Можешь нам помогать, — простодушно предложил отец.

— Копаться в развалинах? Нет уж, увольте.

Мама пожала плечами:

— Тогда сама займись своим досугом. Мы ведь тебя предупреждали, что едем сюда ради дела.

«Лучше бы с Изкой махнула в Турцию», — запоздало пришла здравая мысль. Сейчас бы загорала у бассейна. Но нет! Потащилась за родителями в Словакию. А теперь придется маяться от скуки.

Если б я тогда знала, что это самая незначительная неприятность из всех, с которыми мне предстояло столкнуться, оглашала бы Карпаты счастливыми криками.

Венгрия

— Девчонка чуть не расплавила мне мозги! Поразительно, как из обычных предметов ей удается извлекать такие звуки. — Если в первой фразе слышалась неприкрытая злость, то вторую Йолика произнесла с искренним восхищением.

— Рано или поздно Ясмин научится контролировать свой дар, — рассеянно отозвалась Цецилия. Мысли ее сейчас были сосредоточены на другом — на сыне.

— А пока что проклятый дар контролирует ее, — уже почти без гнева отметила вещунья.

Плеснув в бокал вина, Йолика подошла к окну и чуть отодвинула тяжелую портьеру. Сад, окружавший фамильное гнездо Эчедов, захватили сумерки, увлекая расползающиеся очертания в ночь.

— Йоли, думаешь, у нас есть шанс? — дрогнувшим голосом прошептала Цецилия. — Ты ведь утверждала, что будущее переменчиво. Любое, даже незначительное событие способно все изменить.

— Так и есть, — не слишком уверенно ответила гадалка. Обернувшись, со вздохом призналась: — Я не все тебе рассказала. Да и Керестей услышал только часть пророчества. В смерти твоего сына будет повинна девушка.

— Ясмин?!

Йолика поспешила заверить, что нет, пока обезумевшей от переживаний матери не взбрело в голову немедленно разделаться с предполагаемой виновницей смерти сына.

— Я не знаю ее. Неясный образ появился лишь на мгновение. Как будто призрак из прошлого… — задумчиво пробормотала чародейка. Прогнав наваждение, торопливо продолжила: — Теперь тебе известно все.