II

Торбьёрг, дочь Сигхвата, выросла и стала красивой девушкой. Она была умелая работница, мастерица на все руки. Когда ей исполнилось четырнадцать зим, она взяла на себя все хозяйство в доме. Сигхват говорил, что ему не приходилось жить в таком довольстве с тех пор, как умерла Гудрид. Торбьёрг была на полголовы выше отца и обладала такой силой, что мало кто из мужчин смог бы ее одолеть. Нрав у нее был тихий и кроткий, но иногда в нее словно бы вселялся дьявол, и она на короткое время становилась буйной и неукротимой. Бывало, Торбьёрг начинала говорить, бцдто видит кругом незнакомых людей и странных животных. Когда с ней случалось такое, она могла предсказывать будущее, и мало что не сбывалось из ее пророчеств. Многие считали Торбьёрг колдуньей, и эти слухи подкреплялись тем, что она редко ходила в церковь. Надо сказать, что в то время это не считалось большим грехом в Западном поселении. Набожные люди поэтому часто жаловались епископу, когда у них была такая возможность, и говорили, что христианство приходит в упадок в Вестрибюгде. Однако епископ считал, что не стоит слишком доверять этим разговорам. Жил человек по имени Кольбейн. Его двор назывался Альрексстадир, это у вершины Люсу‑фьорда в Западном поселении. Сына Кольбейна звали Тородд. Это был красивый и сильный юноша. Осенью Тородд поехал верхом в Бьернарстадир к Сигхвату и посватался к Торбьёрг. Сигхвату очень не хотелось, чтобы Торбьёрг выходила замуж, потому что она была хорошей хозяйкой и распоряжалась всем в доме. Сигхват сказал: – Не удивительно, что многие сейчас сватаются к моей дочери, ведь другой такой невесты не найдешь в Вестрибюгде. Но я считаю, что она еще слишком молода для замужества. К тому же у нее совсем не такой тихий нрав, как ты, наверное, думаешь. Тебе нелегко будет с ней справиться, если вы не поладите.

Тородд ответил, что это не беда. Тогда Сигхват сказал:

– Мне известно, что твой отец – достойный человек. Про тебя же я могу сказать только то, что вижу: ты красив лицом, у тебя богатая одежда и хороший конь. Однако это не главное, что ценят в мужчине. Вот что я тебе предлагаю: оставайся у меня на зиму, а весной мы вместе поедем на промысел. Тогда я узнаю, на что ты способен.

Так они и порешили. Торбьёрг присутствовала при этом разговоре, и видно было, что Тородд ей понравился. Зимой Торбьёрг часто беседовала с Тороддом наедине. Кое‑кто говорил, что это происходит даже слишком часто. Всю зиму Сигхват был мрачен и неразговорчив, а как только наступила весна, начал собираться на промысел. У него была парусная лодка на восемь человек. Вместе с Сигхватом должны были ехать пятеро его людей, Тородд, сын Кольбейна, и Эрлинг. Эрлингу в то время исполнилось девять зим. Они взяли с собой копья для охоты на моржей и длинные ножи. Сигхват взял также меч, который перешел к нему по наследству от Эйрика, сына Торвальда. [11] Как только фьорд освободился ото льда, они спустили лодку на воду и вышли в море. Было это в пятницу перед Днем похода. [12] У мыса Стейненснес к ним присоединилась вторая лодка. Ей правил Кольбейн из Альрексстадира, и с ним было еще шесть человек. Они подняли паруса и с южным ветром поплыли вдоль берега в сторону Кроксфьордархейдра.

У входа в Иса‑фьорд Тородд заметил пару моржей и сказал, что незачем плыть дальше. На это Сигхват ответил:

– Мне кажется, в этом фьорде не так уж много добычи. Дальше на севере можно найти места побогаче.

Тородд сказал:

– Я слышал, что севернее начинаются охотничьи угодья скрелингов. Незачем нам с ними ссориться.

Сигхват сказал, что ему нет дела до каких‑то скрелингов.

– По‑моему, вся эта страна раньше была владением гренландцев, и я не слыхал, чтобы скрелинги просили у нас разрешения занимать здесь земли.

Тородд продолжал настаивать, и тогда Эрлинг, сын Сигхвата, сказал такую вису:

Не любит людей плосконосых

Славный даритель злата. [13]

Турсов убийцу Одда [14]

Не назову героем!

Тородд сказал:

– Ты, Эрлинг, напрасно насмешничаешь. Неверно называть безрас судство отвагой, а разумные речи трусостью. Я не показался бы тебе трусом, если бы дело того стоило.

Однако после этого Тородд больше не противился желанию Сигхвата, и они поплыли дальше на север. А Кольбейн на своей лодке повернул на восток, в Иса‑фьорд.

Вот Сигхват и его люди достигают острова, который называется Хальдорсей. Там они видят много тюленей. Охотники сходят на берег, берут копья и направляются к лежбищу. В это время из‑за мыса на севере появляется множество кожаных лодок. Скрелинги гребут прямо к тому месту, где высадились гренландцы. Сигхват говорит:

– Отойдем к скале и станем возле нее, чтобы они не могли нападать на нас со всех сторон.

Так они и поступили. Эрлингу Сигхват велел бежать наверх и спрятаться за скалой. Скрелинги подплыли к ним и начали кричать что‑то на своем языке. Они не выходили на берег и кричали прямо из лодок. Лодки у них были такие маленькие, что в каждой помещался всего один человек, а было их не меньше двух дюжин.

Никто не понял, чего хотели скрелинги, но было ясно, что они настроены воинственно. Там, где стояли Сигхват и его люди, на берегу было немного прибойного леса. Сигхват поднял одну жердь и разрубил ее мечом, так чтобы скрелинги это видели.

– Я слышал, – сказал он своим спутникам. – Что у скрелингов нет железного оружия. Может быть, они не осмелятся напасть на нас.

Когда скрелинги увидели, как Сигхват разрубил мечом шест, они перестали кричать, а потом принялись метать копья из лодок. [15] Сойти на берег они по‑прежнему не решались. Двое гренландцев были убиты сразу, а одно копье попало Сигхвату в правую руку. Тот с силой выдернул оружие из раны и увидел, что наконечник у копья костяной, с большими зазубринами. Раны от таких наконечников самые тяжелые. Спутники Сигхвата растерялись и первое время не отвечали на удары. Потом Тородд бросил копье и попал в одного из скрелингов. Тогда и все остальные начали делать то же самое. Но скрелинги не отступали, и вскоре только Тородд и один из людей Сигхвата могли продолжать сражение, а все остальные были ранены или убиты. Когда Сигхват увидел, что дела их плохи, он вскочил и метнул копье левой рукой в того из нападавших, который показался ему их вождем. Бросок был так силен, что оружие пронзило скрелинга насквозь, и его лодка перевернулась. Скрелинги подняли крик, развернули свои лодки и поспешно уплыли обратно за тот мыс, из‑за которого появились. Всего в этом бою погибло трое гренландцев и пятеро скрелингов. Сигхват и его люди похоронили своих товарищей у подножия скалы на острове Хальдорсей, где произошла битва, и сложили на скале каменную вышку. Во время похорон Тородд громко читал молитвы. Эрлинг сказал:

– Ты, Тородд, напрасно стараешься. Не стоит беспокоиться о душах тех, кто погиб в этом бою. Они сейчас в хорошем месте, и твои молитвы им не нужны. Лучше бы ты молился о живых.

Тогда Тородд сказал:

– По твоим речам, Эрлинг, и по речам твоего отца, можно подумать, что оба вы – некрещеные язычники. Не хочу я тебя слушать. Сигхват сказал, что с тех пор, как христианство стало законом в Гренландии, жизнь здесь стала не намного лучше.

– В прежние времена о нашей поездке сказали бы, что она принесла нам славу. Ныне же трусы и глупцы будут говорить, что мы поступили неразумно и сами виноваты во всем.

Тородд сказал, что его‑то Сигхват теперь не назовет трусом, ведь он храбро сражался. Сигхват согласился с этим, а Эрлинг сказал так:

– Верно говорят, что и трус становится храбрецом, когда защищает свою жизнь.

Тородд ответил:

– Тебе, Эрлинг, видно, сильно не хочется, чтобы я женился на твоей сестре, вот ты и насмехаешься надо мной.

Сигхват сказал:

– Довольно вам пререкаться. Нужно быстрее плыть назад, пока скрелинги не вернулись. Нас сейчас слишком мало, чтобы как следует проучить их. Но я думаю, что мы еще вернемся сюда, и тогда они пожалеют о том, что совершили.

Нужно сказать, что лодки у скрелингов устроены так, что туда не попадает вода, даже когда они переворачиваются. [16] Поэтому та лодка, в которой сидел вождь скрелингов, не утонула, а продолжала плавать, как пузырь, а убитый висел в ней вниз головой. Сигхват подтянул эту лодку к берегу, отрубил скрелингу голову и забрал ее с собой. Тогда один из охотников по имени Хельги сказал: