Стиви Рей

— Ты сама не своя, сестренка. Сама-то понимаешь?

Стиви Рей посмотрела на Крамишу.

— Слушай, я же постоянно торчу здесь, никуда не хожу, занимаюсь своими делами. — Она сделала выразительную паузу, рассчитывая, что Крамиша поймет невысказанное: «В отличие от тебя, дорогая». — Что значит — сама не своя?

— А то, что ты выбрала самый темный, самый глухой угол и сидишь тут, как мышь. Задуваешь свечи, чтобы стало еще темнее. А еще ты вечно хандришь и куксишься, да так громко, что я прям все твои мысли слышу.

— Ты не можешь слышать мои мысли.

Она выпалила это с такой резкостью, что Крамиша приподняла брови.

— Ясное дело, не могу, сестренка. Зачем орать-то? Я же ясно сказала — «прям слышу», так опоссуму понятно, что это в переносном смысле. Разве тебя мать не учила, что нельзя грубить людям попусту? — Крамиша плюхнулась на деревянную скамеечку рядом со Стиви Рей. — Кстати об опоссумах. Скажи, тебе тоже кажется, что этот роскошный вервольф будет покруче, чем Билл и Эрик вместе взятые?

— Крамиша, я же просила тебя не пересказывать мне серии из третьего сезона «Настоящей крови»! Я еще второй не досмотрела.

— Ну, а я про что говорю? Про то и говорю, про третий сезон. Приготовься к очень суровой четвероногой сексуальности, сестричка.

— Ради Богини, Крамиша! Не смей рассказывать мне, что там будет!

— Ладно, ладно, только как мне это сделать, если я пришла потолковать с тобой как раз об этом горячем оборотне, который может и в волка обратиться, а может и нет?

— Слушай мое последнее предупреждение, Крамиша. Эта скамейка сделана из дерева. Дерево — это все равно, что земля. А раз так, то я сумею заставить ее вытрясти из тебя дух, если ты скажешь мне еще хоть словечко!..

— Знаешь, сестренка, ты расслабься. Я тебе ничего такого не сказала, и говорить не собираюсь. Можем и еще о чем-нибудь потолковать, до того, как придет время тащиться на это скучное заседание Совета!

— Но мы обязаны там присутствовать… Я — верховная жрица. Ты — мой поэт-лауреат. Мы должны идти. — Стиви Рей громко вздохнула и сгорбилась. — Черт, как же хорошо, что Зои завтра возвращается!

— Да уж, это я понимаю. А вот чего я не понимаю, так это того, что у тебя за думки такие, отчего ты ходишь, будто в воду опущенная?..

— Крамиша! Мой парень слетел с катушек и скрылся с лица земли! Моя лучшая подруга едва не умерла в Потустороннем мире. Красные недолетки — те, другие — до сих пор не пришли к нам, а бегают фиг знает где и пожирают людей! И в довершении всего этого я должна стать Верховной жрицей, хотя ничегошеньки в этом не понимаю и не знаю, что это значит. Как тебе кажется, от таких «думок» можно потерять охоту щебетать, как жаворонок, или нет?

— Может, и можно. Но почему тогда, мой поэтический дар не угас даже в таких тяжелых условиях? Мне до сих пор являются стихи, только успевай записывать. Да все на ту же тему — про тебя, да про какое-то чудовище. Почему — сама не пойму.

— Крамиша, я тем более не понимаю, о чем ты говоришь!

Стиви Рей хотела вскочить, но Крамиша уже сунула руку в свой рюкзак и вытащила оттуда листок фиолетовой бумаги, на которой обычно записывала свои странные стихи.

Стиви Рей с тяжелым вздохом снова опустилась на скамейку и протянула руку.

— Хорошо. Давай.

— Я их тут оба записала, на одном листочке. Старое и новое. Сдается мне, тебе надо освежить память.

Стиви Рей не проронила ни слова. Ей потребовалось несколько минут, чтобы добраться до последней строчки. Но не потому, что ей нужно было освежить память. В этом она не нуждалась. Каждое слово этого стихотворения было выжжено в ее мозгу огненными буквами.

У Красной союз со светом —

Опоясав чресла, как встарь

Она выйдет на бой беззаветно,

Ради дружбы взойдет на алтарь.

Тьма кроется в разных обличьях,

Попробуй ее узнать —

В цвете зверя и в облике птичьем

В том, что душу пускает вскачь…

Но никто не уйдет от расплаты,

И придется выплатить долг.

Свое сердце отдать вольна ты,

Но доверие спрячь под замок.

Смотри душой, не глазами,

Ибо зорко лишь сердце одно —

Кто идет танцевать со зверями,

Тех обман стережет все равно.

Стиви Рей приказала себе не плакать, но ее сердце было разбито вдребезги. Каждое слово этого стихотворения было правдой. Она видела Рефаима душой, а не глазами. Она вступила в союз с Тьмой, и не смогла избежать расплаты. В уплату она отдала свое сердце, и продолжала отдавать его — каждый день, каждую минуту.

Стиви Рей нехотя перевела глаза на второе стихотворение. Велев себе ничем не выдавать своих чувств, она стала читать.

Красивыми звери бывают,

Мечты — это путь к устремленьям,

Решимость путь рока меняет,

Лишь в вере найдешь утешенье.

Верь в правду свою и будь честной —

Мужчина? Чудовище? Тайна?

Ответ ты найдешь только сердцем,

Пусть страх не остудит желанье.

Прислушайся — сердцем, не слухом.

Смотри — всей душой, не глазами.

Не брезгуй — ни телом, ни духом,

Спасенье не купишь слезами.

Любовь не беда и не мука,

Посмей в его правду поверить,

Его обещанье — порука,

Проверкой послужит лишь время.

Доверье — единая мера,

Рискни, не боясь ошибиться.

Свободу вернет только вера,

Но храбрость нужна измениться.

У нее пересохло во рту.

— Мне жаль, но я ничем не могу помочь. Я ни слова не понимаю в этой абракадабре.

Она хотела вернуть листок Крамише, но та величественно скрестила руки на груди и уставилась на Стиви Рей прищуренным взглядом.

— Ты плохая лгунья, Стиви Рей.

— Не следует называть свою Верховную жрицу лгуньей, Крамиша, — зловеще прошипела Стиви Рей, но Крамиша только головой покачала.

— Лгунья и есть, вот так-то. Что с тобой творится? Будто я не вижу, как что-то гложет тебя вовнутрях. Не узнаю я тебя, сестренка. Будь ты прежняя Стиви Рей, ты бы отнеслась к моим стихам серьезно. Пораскинула бы мозгами, да попыталась бы понять, что тут к чему.

— Я не разбираюсь в дурацкой поэзии! И я ничего не поняла в твоем стихотворении! Там же метафора на символе сидит и гиперболой погоняет! — сорвалась Стиви Рей.

— Врешь ты все, — безжалостно резюмировала Крамиша. — Раньше-то мы с тобой как-то справлялись и с метафорами, и с гиперболами. Сумели даже послать весточку Зет в Потусторонний мир, вот так-то. И это помогло. Старк сам сказал. — Крамиша ткнула пальцем в свое первое стихотворение. — Кое-что из этого тоже сбылось. Ты встретилась со зверями. Быки разве не звери, если смотреть по-простому? Но с тех пор тебя будто подменили. Крамиша сердцем чует, что ты знаешь гораздо больше, чем говоришь!

— Вот что, Крамиша, не лезь в мои дела, поняла? — Стиви Рей вскочила и бросилась бежать, не замечая подходившего к ним Дракона Ланкфорда. Обернувшись через плечо, она заорала Крамише: — И отвяжись от меня со всеми своими дурацкими зверями!

— Привет, в чем дело? — Сильная рука Дракона подхватила едва не упавшую от столкновения с ним Стиви Рей и помогла ей удержаться на ногах. — Что за звери такие?

— Она знает, — мстительно сообщила Крамиша, кивая на листок, зажатый в руке Стиви Рей. — Мне свыше были продиктованы два стихотворения. Одно в тот день, когда Стиви Рей встретилась с быками, а второе совсем недавно. Я пришла с этими стихами к ней, как к Верховной жрице, а она, видите ли, слушать не желает!

— Неправда, Крамиша, — бросилась оправдываться Стиви Рей. — Я имела в виду, что это неважно! Я просто сказала, что хочу решать свои дела самостоятельно, чтобы никакие вонючие лапы не лезли в мою личную жизнь!