— Ты не против, если я на минутку отлучусь? Подожди меня здесь. Мне надо от этого избавиться, — он кивнул на скомканные салфетки у себя в кулаке. — А потом я принесу чистые полотенца и халат, чтобы ты смогла принять душ. Хорошо?

Я снова кивнула, хотя внутри меня от ужаса все сжалось в комок. Он рассчитывал, что я останусь? Стану с ним разговаривать? Вести себя так, как будто нет ничего противоестественного в том, что я сделала с человеком, которого практически не знаю?

Он посмотрел на мой рот, как будто хотел меня поцеловать и как будто я должна была напомнить ему, что умею разговаривать. Потом он улыбнулся и снова поцеловал меня в лоб.

— Бесподобно, — произнес он, наклоняясь, чтобы поднять упаковку от презерватива. — Подожди пару минут, — попросил он и начал подниматься по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз.

Как только он скрылся из виду, я поспешно пересекла коридор, подобрала трусики и затолкала их в сумку, сунула руки в рукава пальто и чуть ли не бегом выскочила на веранду. Подбежав к двери, я увидела замок невиданной конфигурации. Я уставилась на него, не в силах понять, что тут надо нажать, или потянуть, или повернуть, чтобы вырваться на свободу.

Я услышала шум воды в туалете.

«Я должна отсюда выбраться. Я должна уйти!» — в отчаянии подумала я, шаря руками по золотистому замку. Я так и не поняла, что именно сделала, но раздался щелчок — и дверь открылась. Я осторожно прикрыла ее за собой и сбежала по ступенькам настолько быстро, насколько мне позволяли высокие каблуки. Оказавшись на тротуаре, я повернула в сторону набережной.

Я рассчитывала, что на Кингсвей мне удастся поймать такси. В противном случае я могла выйти на дорогу, параллельную той, по которой шагала, и взять такси на стоянке у ратуши.

Как будто в ответ на мои молитвы впереди замаячил оранжевый огонек такси. Я подняла руку и заспешила к проезжавшему мимо автомобилю. К счастью, водитель меня заметил и притормозил у обочины.

— Девоншир-авеню, Кемптаун, — выпалила я, плюхнувшись на потрескавшуюся черную кожу заднего сиденья и защелкивая на груди ремень безопасности.

«Мы даже не поцеловались, — осознала я, когда такси тронулось с места. — Мы занимались сексом, но ни разу не поцеловались».

Всю дорогу до моего дома эта мысль не давала мне покоя. Я занималась сексом, но мои губы остались нецелованными.

Где та женщина, которая хотела, чтобы я догадалась, кто она? Я не слышала ее голоса с тех пор, как пришла в себя по дороге в больницу. Она произносила имя Джека так, как если бы знала его, и знала очень близко. Она одна из женщин, с которыми он был до меня? Но мне почудилось в ней что-то знакомое. И она говорила так, как будто меня знает. Она сказала, что и я ее знаю. Где она? Я хочу, чтобы она сказала мне, кто она, потому что она не может быть…

Август 2008

Его машина стояла возле моего дома.

С двумя пакетами с покупками я взобралась по склону холма и, повернув на свою улицу, сразу увидела припаркованный у входа дорогой автомобиль.

«Только бы это был не он! Пожалуйста, пусть это будет не он!» — мысленно твердила я, подходя к дому.

Ни накануне вечером, ни сегодня утром я не ответила на его звонки. Я хотела, чтобы он вообще обо мне забыл, сказал себе, что между нами ничего не было. Потому что именно это решила сделать я сама. Мне было тошно от одной мысли о том, что я так себя повела, что я занималась сексом с человеком, которого практически не знала и с которым даже не целовалась. Я всегда считала, что такой секс немыслим без полного и безусловного доверия, обоюдного желания исследовать границы допустимого и совместного стремления их раздвинуть. Я всегда считала, что такой секс немыслим без возможности расслабиться со своим партнером и полной уверенности в том, что после всего происшедшего он по-прежнему будет испытывать к тебе теплые чувства. Я не хотела, чтобы Джек напомнил мне о том, что для него наша встреча не означала ровным счетом ничего.

Он сидел на ступеньках у двери моей квартиры, широко расставив ноги и упершись локтями в колени. Его глаза были скрыты за солнцезащитными очками. Из человека, который принес мне кофе и круассаны, который играл в парке с Бенджи и с которым я обедала в ресторане, он снова превратился в неприятного типа из автосалона.

Я остановилась у подножия лестницы и выпустила из рук тяжелые пакеты. Теперь, когда у меня была машина, я часто ездила в крупные супермаркеты в Марине или Хоумбуше. Но сегодня я почувствовала, что не в состоянии проделать этот путь.

Ехать на машине в супермаркет, расположенный у подножия холми, вовсе не было смысла, поэтому я сходила туда пешком. Физическая нагрузка была полезна и для тела, и для ума, особенно при той растерянности, в которой я пребывала после вчерашнего свидания. Но сейчас у меня отчаянно болели пальцы. Я несколько раз сжала и разжала кулаки, чтобы полностью восстановить кровообращение, а затем с интересом уставилась на свои ладони, наблюдая за тем, как анемичный желтоватый цвет сменяется привычным коричневато-розовым оттенком.

Изучение собственных пальцев избавляло меня от необходимости смотреть на него.

— Наверное, я должен сообщить тебе, что сначала решил, что ты играешь со мной в прятки, — заговорил он. — И только заглянув в столовую, я сообразил, что веду себя, как полный дурак.

Я вытянула пальцы, сжала их в кулаки и снова разжала, отслеживая работу связок и мышц.

— Тебе действительно было так плохо? — тихо спросил он. Крики чаек, шум голосов и движущегося транспорта, доносящиеся с расположенной неподалеку Джеймс-стрит, почти полностью заглушали его слова. — Я думал, что ты…

— Так и было, — оборвала я его, не дав закончить фразу. — Так и было, и ты это знаешь. Ты знаешь, что плохо мне не было.

— Тогда почему ты ушла? Я надеялся сегодня утром проснуться рядом с тобой.

— Я… Мне было за себя стыдно.

— Но почему?

— За то, что я сделала; за то, что я получала удовольствие, хотя по большому счету на моем месте могла быть любая другая женщина.

Мне наконец удалось поднять глаза и посмотреть на мужчину, с которым вчера вечером я занималась сексом. Он снял очки и пристально глядел мне в глаза.

— Ведь тебе была нужна не я, и между нами ничего нет и не было. Я оказалась просто очередным телом, я бы даже сказала, очередным отверстием.

На этот раз глаза отвел он, тем самым подтвердив мои опасения относительно того, что он много раз проделывал все то же самое с другими женщинами. Я внутри съежилась, представив, как много женщин опирались на тот же столик, что и я, так же, как и я, раздвигая перед ним ноги. Я старалась не думать, сколько женщин оставались у него на ночь, нимало не смущаясь тем, что они сделали всего несколько минут назад, и пользовались полотенцами и халатом, которые он собирался дать и мне.

— У тебя разве никогда не было любовников на одну ночь? — наконец спросил он, по-прежнему не глядя мне в глаза.

— Были, — ответила я, изучая свои туфли. — Правда, в некоторых случаях я понимала, что это было на одну ночь, только если мужчина мне больше не звонил. Но ни одно из таких свиданий не было таким… расчетливым и бездушным, как вчерашнее. — Я развязала и снова завязала рукава синего джемпера у себя на талии, потому что узел расслабился и джемпер начал медленно сползать на бедра. — Мы так мило провели вечер. Я уже решила было, что мое мнение о тебе оказалось ошибочным. Но потом случилось это… Я не могла остаться и сделать вид, что все в порядке, потому что для меня это было совсем не так. Мне… Мне было за себя стыдно.

Мы оба продолжали смотреть на землю, не зная, что еще можно сказать, чтобы исправить ситуацию.

— Тебе помочь занести сумки? — наконец спросил он.

Я покачала головой, упорно глядя себе под ноги. Я не решалась поднять голову, опасаясь, что он заметит слезы, медленно подступавшие к моим глазам и комком стоявшие в горле.