Не слишком доверяя своему слуху, я пару минут провела под железной дверью и решилась на активные действия только после того, как приоткрылась дверь напротив и старушечий голос решительно потребовал объяснений, что нам тут понадобилось.

Я собиралась осчастливить любительницу лезть в чужие дела признанием, что нас послали ее сватать и мы слегка ошиблись дверью, но не успела. Алка принялась что-то жалобно блеять про гостей.

— Ну-ну, — подытожила старуха, сверля обеих не слишком доброжелательным взглядом в узкую щель, — так я знала. А зачем еще к Кольке такие шлендры бегают? И ни стыда у вас, ни совести! Вот скажу Ленке из третьего подъезда, она вам живо ноги поотшибает!

— Вот видишь, — шепнула я затрясшейся Алке, — все не так страшно. Шлендры бегают, и ничего, живые. А уж с этой Ленкой как-нибудь договоримся, да и не факт, что ее принесет именно теперь.

Я надавила на кнопку звонка и под причитания соседской старухи, недвусмысленно выражающей сомнения в нашем моральном облике и нравственных устоях, приготовилась ждать.

Бабка как раз прогнозировала наше с Аллой светлое будущее, в конце которого маячила сточная канава и отбросы общества, преломляющие с нами корку хлеба из мусорного бачка, когда нас осмотрели в дверной глазок.

То ли Николай придерживался более оптимистичных прогнозов, то ли предполагаемое грехопадение в его глазах добавляло дамам шарма, но впустил он нас незамедлительно.

— Какие люди! И без охраны! — порадовался он.

— Как это без охраны, мы бабку наняли. Вместо бультерьера, — буркнула я, и мужик мелко захихикал.

— А чего, это правильно. Баба Настя, она кого хошь загрызет. Ее соседи как чумы боятся.

Я огляделась в комнате, скорее всего единственной в сильно запущенном жилище, и пришла к выводу, что со сточной канавой сварливая старуха попала в яблочко. И зачем только Николай тратился на железную дверь? Опасался, что покусятся на пустую стеклотару?

— Ну что, девульки, по рюмке чаю? — хлебосольно предложил хозяин, и Алка обмякла на моей руке.

— Мы по делу, — сказала я, потихоньку щипнув впечатлительную подружку за запястье. Ну чего она застыла с квадратными глазами?! Где ее манеры? — Вот если договоримся, тогда и обмоем. Сама бутылку поставлю!

— Чего ж сразу по делу? — загрустил владелец сточной канавы. — Может, это… как его… приятное с полезным?

— Первым делом самолеты! — строго ответствовала я.

Узнав, что мне нужна отмычка, причем универсальная и самого лучшего качества, Николай приободрился. Приставать с вопросами он не стал, а по-деловому назвал цену и сроки обеспечения требуемого инструмента.

Названные цифры осчастливили куда меньше. Но мужик дал понять, что торг совершенно неуместен, и, более того, в ответ на просьбу ускорить доставку нагло увеличил сумму. Вот ведь жук!

Когда детали были утрясены и мы уже собирались покинуть благоухающую обитель, долгий и пронзительный звонок заставил вздрогнуть всех присутствующих, а впечатлительную Аллочку еще и икнуть. Если для хозяина визитер пока оставался неизвестным, то лично я ставила на Ленку из третьего подъезда. Интересно, как ей удалось добиться бабы-Настиной благосклонности? А тем более взять ее к себе на службу?

Ответов на свои вопросы я так и не получила, хотя догадка оказалась верной. Дебелая рыжая девка, отшвырнув коварного ухажера, ужаленной тигрицей ворвалась в комнату.

— Ленусик, ласточка, — заблеял уголовник, опасливо косясь на разгневанную фемину.

Я бы на его месте тоже испугалась. Ленусик возвышалась над кавалером головы на две, а в плечах и бедрах и вовсе многократно его превосходила. Теперь я поняла, почему привычка озираться при разговоре с дамами стала его второй натурой.

«Ласточка», по-видимому, обладала взрывным темпераментом и выслушивать дружка не пожелала. Отвесив ему мощную оплеуху, Ленусик двинула в нашу сторону, и не приходилось сомневаться, что по отношению к нам с Аллой она собиралась применить не менее суровые воспитательные меры.

Подружка шлепнулась на стул и благополучно отключилась, предоставив мне разбираться с возникшими проблемами самостоятельно. Незадачливый кавалер от греха подальше сбежал на кухню. Получалось, что, кроме меня, остановить «ласточку» некому. Ну, я и остановила. Подручными, а вернее, подножными средствами. А вы что подумали? Фи, какая гадость! Разве ж можно прыскать из баллончика молодую даму, борющуюся за свое женское счастье?! Я вполне обошлась подножкой, и Ленусик всем своим многопудовьем впечаталась в противоположную стену.

— Увидимся! — крикнула я Николаю на бегу, покидая с полубеспамятной Аллой негостеприимную канаву. Хотя, конечно, полной уверенности в том, что наше свидание состоится, у меня не было. Угадать, кто ответит за повреждения, полученные дородной красавицей при соприкосновении с бетонной конструкцией, можно было и с одной попытки. Оставалось уповать, что милые таким образом развлекаются не в первый раз и Николай хорошо усвоил науку выживания.

Дома Аллочка взрыднула, но поведать, что терпит по моей милости, так и не успела. Я всучила ей ключи от своей квартиры, велела быстренько собрать самое необходимое и перебираться ко мне.

— Думаешь, она придет меня убивать?! — В голосе подружки звучала паника, а округлившиеся глаза своими размерами могли поспорить с воланчиком для бадминтона.

— Хочешь проверить? — сухо поинтересовалась я. — Дерзай. Ты у нас девушка отчаянной храбрости. Я бы не рискнула.

Отчаянно храбрая подруга собрала чемодан даже быстрее, чем я переоделась для выхода на второй трудовой фронт. Правда, если судить по количеству прихваченных вещей, ко мне подружка перебиралась всерьез и надолго. Может быть, даже навсегда.

Я с отчаянием оглядела раздутый чемодан, но препираться времени не было.

— Хоть такси возьми, ведь надорвешься, — вздохнула я и сунула ей купюру. — Не вздумай экономить! Мне твоя покалеченная спина обходится дороже, — напутствовала я ее на пороге. А то с Аллочки станется — накупит пирожков, а ко мне дунет на метро.

Аллочка отправилась обживать мою жилплощадь, а я пригорюнилась. Что-то совсем у девки нервы расшалились. Дерганая, как никогда, вздрюченная и озлобленная. Такой она раньше не была. Неужто это я ее своим расследованием доконала? Да не приведи господи! Если она с катушек съедет, я себе никогда не прощу. А может, это последствия пребывания в злосчастной больнице? Ну не знаю, не знаю. В любом случае управляться с ней все трудней и трудней.

Не успела я приступить к осточертевшим обязанностям, как симпатичная баба Катя из гардероба позвала получать зарплату.

— Пойдем, девонька, ты уж заждалась, наверное. — Старушка искренне верила, что я недоедаю по причине полного безденежья.

Мы с гардеробщицей пристроились за разбитными санитарками из реанимации, и баба Катя принялась рассказывать о своем единственном и горячо любимом внуке, существе необычайно одаренном и высокодуховном.

— …Даже и не знаю, что Ирке посоветовать, — между тем делилась с коллегами безобразно размалеванная санитарка. — Орлан вроде мужик неплохой, по каждому пустяку не придирается, но он же пашет как конь, и персонал у него загружен под завязку. Ей это надо? Я бы к нему не пошла.

Меня прошиб пот. Сколько тут работаю, а до сих пор не удосужилась ничего разузнать про человека с такой фамилией! Вбила себе в голову, что это прозвище. И все равно, как же я так опростоволосилась?!

Ну конечно, теперь все сходится. Умирающий видел, что на мне белый халат, и не сомневался, что я в этой больнице работаю. А значит, я должна знать доктора с такой фамилией. И как я сразу не сообразила? Меня ведь тогда еще даже по голове не били. И дрянью не опрыскивали!

Выяснить нужные подробности относительно специализации искомого господина труда не составило. Я сделала круглые глаза и поинтересовалась у гардеробщицы, неужто у людей и впрямь бывают такие чудные фамилии. И через пару минут мысленно ругала себя на все лады. Сообщником трупа оказался дерматолог, которого я принуждала лечить Аллочкину спину.