Эрцгерцог Альберт и его жена Изабелла, высочайшей волей Филиппа II объявленные властителями Нидерландов, на деле находятся в полной зависимости от Испании. Военные неудачи Альберта создали ему в Испании славу бездарного полководца. С 1605 года его отстранили от командования войсками, оно было передано маркизу Амброджио Спиноле, который был назначен главнокомандующим. В этих щекотливых обстоятельствах герцог, человек серьезный, сдержанный, неторопливый, добросовестный и очень набожный, повел себя с большим достоинством. Он не только не стал ссориться с вытеснившим его блестящим полководцем, но, наоборот, попытался установить с ним добрые отношения, в чем и преуспел, отведя себе чисто декоративную роль. Он находит удовольствие в официальных церемониях, которые разыгрываются в соответствии с суровой пышностью строгого испанского этикета. Он благожелательно относится к своим подданным, хотя они этого не ценят, и находит довольно оригинальный способ справляться с незнанием местных языков: тем, кто обращается к нему на французском языке, эрцгерцог отвечает по-испански, а тем своим подданным, которые говорят по-фламандски, Альберт отвечает на немецком языке.

Альберт и Изабелла прилагают все усилия, чтобы казаться независимыми правителями. С этой целью они окружают себя местной знатью. Среди новых сановников граф ван Бюрен — сын упрямца Вильгельма Оранского, к которому подослал убийцу Филипп II, и граф Луи Эгмонт, сын графа Ламораля Эгмонта, голова которого скатилась на плахе на Большой площади Брюсселя во времена жестокого Альбы. Эрцгерцог и его супруга — еще более ревностные католики, чем испанские властители. Немудрено, что при их правлении страну захлестывает новая волна благочестия. Католики, подвергшиеся гонениям, со всех сторон стекаются в Брюссель, уверенные, что здесь они найдут покровительство и поддержку. Строятся капеллы, возводятся церкви. Под мощным влиянием иезуитов представители буржуазии и гильдий стараются возместить ущерб, нанесенный иконокластами. Для художников, скульпторов и архитекторов работы непочатый край. Альберт и Изабелла полны самых лучших намерений. Недаром они заказали Рубенсу свои портреты.

Брюссельский двор пользуется известным престижем. Великие державы направляют сюда послов, потому что дворец Куденберг стал важным центром европейской дипломатии. Это истинный перекресток Европы, где сталкиваются люди всех национальностей. А двое влиятельнейших людей принесли сюда дух Италии — это Амброджио Спинола и кардинал Бентивольо ^[109].

Маркиз Спинола не только блестящий полководец. Этот изворотливый генуэзец — великолепный политик. Он доказал это несколько лет назад, когда на расспросы Генриха IV о его военных планах откровенно раскрыл их французскому королю, справедливо рассчитав, что тот ему не поверит. Так и случилось. Подозревая ловушку, беарнец приказал Морицу Нассаускому ^[110] быть готовым к совершенно иному плану кампании. Обнаружив, что его провели, Генрих IV воскликнул: «Обычно люди обманывают, говоря неправду, Спинола обманул меня, сказав правду». После победы в Остенде Спинола приобрел огромное влияние. При этом никто не догадывается, что ему дано секретное предписание арестовать Альберта, если тот вздумает проявить непокорность.

Что касается кардинала Гвидо Бентивольо, то он играет важную политическую роль как папский нунций. Это именно он охарактеризовал Брюссель как один из самых оживленных и космополитических городов мира. Проницательный наблюдатель, он стал летописцем событий, в которых ему пришлось участвовать.

Что делать Петеру Паулю? Уехать или остаться? Поступи он, как ему подсказывает сердце, он не колебался бы в выборе. Не зря он пожил в стране, которая слывет самой прекрасной в мире. Но он вовсе не собирается возвращаться ко двору Гонзага, как он заверял Кьеппио. Его притягивает только Рим. Рим, где кардиналы затмевают роскошью князей. Рим, где художники соперничают между собой, где царят интриги, зависть и клевета. Правда, в Риме нелегко выбиться в первые ряды. Но зато во Фландрии нечего и мечтать о подобном великолепии. Существует, правда, брюссельский двор, где вот уже несколько лет блистает Отто Вениус, официальный художник их высочеств и интендант монетного двора. Есть Антверпен, родина предков, гордый город империи Карла V^[111]. Хотя устье Шельды по-прежнему закрыто, жизнь в Антверпене не замерла. В нем продолжают развиваться некоторые промыслы. Здесь производят шелк, кружево и выдувают стекло по венецианскому способу. Антверпен славится своими ювелирами и чеканщиками. Здесь работают многочисленные художники. Но велика ли им цена?

Петер Пауль — человек трезвого ума. Не ему, прожившему восемь лет в Италии, восхищаться этими жалкими подражателями. Даже сам Отто Вениус не минует его сурового приговора. Так что же ему делать? Уехать или остаться? Мантуя? Ни в коем случае! Брюссель? Тоже нет. Выбирать надо между Римом и Антверпеном. «Не знаю, оставаться ли мне на родине или окончательно перебраться в Рим, где мне предлагают выгодные условия. Здесь, впрочем, тоже прилагают все старания, чтобы меня удержать. Эрцгерцог и всемилостивейшая инфанта передали мне приглашение остаться в стране и поступить к ним на службу. Они предложили мне щедрое содержание, но я не намерен снова становиться придворным. В тот день, когда я окончательно вознамерюсь покинуть Рим, мне лучше всего искать приюта в Антверпене» ^[112].

Но Рим — это Аннибале Карраччи, Гвидо Рени, Доменикино и Альбани^[113]. Антверпен — это Мартен Пепейн, Хендрик ван Бален, Абрахам Янсенс ^[114] и художники старшего поколения. Для каждого, у кого есть глаза и разум, картина ясна: с одной стороны — перспектива беспощадной борьбы с талантливыми людьми, имеющими к тому же могущественных покровителей, с другой стороны — легкая победа. «Лучше быть первым в деревне, чем последним в Риме», — говаривал Цезарь.

Выбор сделан: Рубенс остается в Антверпене.

Окружающие все настойчивей выказывают Петеру Паулю свой интерес. Все слышали, что он работал по заказу герцога Лермы в Испании, маркизы Спинолы в Генуе, в Риме для отцов из святой конгрегации, а также для эрцгерцога Альберта и инфанты. Он был знаком с принцами, кардиналами и министрами. Не многие обитатели берегов Шельды могут похвалиться тем же. Эрцгерцог и его супруга посылают Рубенсу золотую цепь и назначают его придворным живописцем.

Рубенс становится членом общества романистов, старейшина которой — Ян Брейгель^[115]. Он возобновляет дружбу со школьным товарищем Балтазаром Моретусом, который помогает своему отцу управлять старинной типографией Плантена. Он завязывает дружбу с бургомистром Антверпена, Николасом Рококсом ^[116]. Этот выходец из патрицианской семьи играет большую роль в жизни города. Богатый, образованный, он вдобавок любит искусство и с увлечением коллекционирует монеты и медали. Рубенс сводит знакомство и со свояком Филиппа, секретарем городского суда Яном Брантом. Автор нескольких ученых трудов, этот чиновник получил образование в Лувене и в Бурже и подолгу живал за границей. Его дочь, восемнадцатилетняя Изабелла, пленила Рубенса своим сдержанным обаянием. Ему тридцать два года, судьба ему благоприятствует — он может основать семейный очаг. В октябре 1609 года он женится на Изабелле. Бракосочетание совершено в аббатстве св. Михаила, неподалеку от дома Рубенса — он по-прежнему живет на Монастырской улице, где жила его мать. На свадьбе Филиппа Петер Пауль, по его собственным словам, играл роль мажордома. На свадьбе Петера Пауля Филипп взял на себя роль поэта и воспел счастливую чету в латинских стихах. Петер Пауль по-своему отметил торжественное событие. Он изобразил себя с молодой женой на картине, пронизанной лирическим настроением. В обрамлении зелени и цветов, в богатой одежде, Изабелла Брант сидит у ног своего мужа. Она доверчиво положила руку на его руку. Он слегка склонился к ней с видом ласкового покровительства, его рука опирается на шпагу. Имеет ли он право носить эту принадлежность дворянского сословия? Неизвестно…