– Ну, коли же, сеньора!

– Пусти меня, – не то прошептала, не то прошипела она. – Пусти!

Засмеявшись, Саймон отпустил ее руку. Маргарет быстро отступила назад, наступив на подол своего платья, и кинжал со звоном упал на пол.

– Я… я… О, еще придет день, когда я сделаю это!

– Ты никогда не сделаешь это, сеньора. Время упущено, и твоя решимость прошла.

– Нет!

– Что же тогда мешает тебе?

– О, ты дьявол! Дьявол! Как ты услышал, что я здесь?

– Я ничего не слышал.

Маргарет застыла от изумления, прижав руки к груди. Саймон невозмутимо смотрел на нее.

– Ты думаешь, я сидел бы здесь один и без охраны, если бы мое чутье подсказало мне, что я в опасности? Что значит для тебя честь, я уже узнал, мадам, и поэтому не стал бы рисковать.

Маргарет поморщилась.

– Моя честь! А своя у тебя есть, Саймон Бьювэллет? Где была твоя честь, когда ты угрожал женщине?

– Не угрожал, мадам. След на твоей груди говорит сам за себя.

– Я отплачу тебе за это сторицею! – воскликнула она. – Ты держишь меня в плену, но ты еще увидишь, на что способна Маргарет де Бельреми, и горько пожалеешь о том дне, когда по шел войной против меня!

Саймон прикоснулся ногой к лежащему на полу кинжалу.

– Вот оно – орудие твоей мести, мадам. Возьми эту игрушку и мсти.

– Нет, я встречусь с тобой на равных, милорд! Во главе своего войска.

– Да, я слышал, что ты водила своих солдат в бой. Занималась бы лучше рукоделием, мадам.

– Рукоделием? – она зло засмеялась и на шаг приблизилась к нему. – Я разбила Умфрэвилла и тебя разбила бы, если бы не твоя подлая уловка!

– Твоя хитрость столкнулась с моей, и моя победила.

– Твое коварство и плутовство!

– Да, уловка, военная хитрость, мадам. Я мог бы заставить Вас голодать, и вы сдались бы мне. Но я избрал более быстрый путь.

Маргарет гордо вскинула голову:

– Я еще не покорилась тебе, лорд Бьювэллет.

– Покоришься.

– Ты не знаешь меня! Можешь делать со мной все, что хочешь, даже убить меня, я все равно не склонюсь перед тобой.

– Увидим, мадам. Я многое мог бы сделать ради вас, но думаю, что вы этого не стоите.

Маргарет вспыхнула и, подобрав платье, шагнула на лестницу, однако путь ей преградил медленно спускавшийся в зал Алан. Его рука оставалась все еще на перевязи, но повязку со лба он уже снял. Длинные волосы ниспадали вниз и прикрывали шрам на виске.

– Пардон, мадам, – с поклоном сказал Алан графине Маргарет де Бельреми, уже сойдя с последней ступеньки.

Ее взгляд скользнул со лба Алана на его раненую руку.

– Мои солдаты умеют драться, сэр Алан, не правда ли? На вас они оставили свои отметины. Еще немного – и удар, что попортил слегка вашу красоту, отправил бы вас на тот свет.

Сзади к Маргарет стремительно подошел Саймон, опустил руку на ее плечо и резко повернул ее лицом к себе.

– Клянусь святым распятьем, твоя заносчивость мне надоела, дождешься, что я выбью ее из тебя! Убирайся отсюда, и чтоб сегодня я тебя большё не видел!

– Саймон, Саймон! – укоризненно‑протестующе прозвучал возглас Алана.

Маргарет расхохоталась Алану в лицо:

– Благородный рыцарь спасает меня от злого английского чудовища! Я не нуждаюсь в защите, сэр Алан. Будь у меня снова в руке кинжал, ты уже минуту назад был бы мертв, лорд Бьювэллет! Убери свою руку с моего плеча! Я уйду, когда захочу и как захочу!

– Ты уйдешь сейчас же! – грозно сказал Саймон. – Прочь отсюда – или я позову своих людей и они силой заставят тебя убраться восвояси!

– Ах, так? – крикнула Маргарет и в ярости ударила Саймона по лицу. Выскользнув из‑под его руки, она умчалась вверх ни лестнице.

Алан печально вздохнул, глядя на Саймона.

– Ну и злюка! Как думаешь быть с ней, Саймон?

– Укрощу ее, – ответил Саймон, ведя Алана к своему столу. – Садись, мой дорогой. Мегера! Вздумала издеваться над тобой.

Алан улыбнулся:

– Я не остался бы с нею наедине ни за какие сокровища на свете. Вчера она так дерзила Джеффри, что его трясло от злости, когда он пришел ко мне. Она сказала, что убила бы его, будь при ней оружие. Сущая тигрица, когда рассвирепеет.

– Просто она еще не встретила своего властелина. Пока не встретила. Но я проучу ее.

Улыбающийся Алан смотрел на Саймона, полуприкрыв глаза.

…Едва Маргарет взбежала к себе по лестнице, как бросилась и объятия Жанны и разрыдалась.

– Я не смогла, не смогла убить его! Он дьявол, он знал, что я там, хоть и не слышал моих шагов. Почему, почему я не заколола его? Эти его отвратительные пальцы, я чувствую их здесь, на своей руке! Так унизить женщину!

– Я знала, что ты не сможешь его убить, – спокойно сказала Жанна. – Я видела, как ты подкрадываешься к нему по лестнице, но ничуть не испугалась.

Маргарет отпрянула от нее.

– Погоди! Увидишь, я все равно сделаю это! Вырвусь отсюда и сбегу. Я… – осеклась она. – Ах, нет! Ты все расскажешь сэру Джеффри…

– О, моя дорогая, милая, как ты могла подумать такое, – воскликнула Жанна, обвив руками шею Маргарет. – Могу ли я предать тебя? Ни за что, хоть бы их было сто, этих сэров Джеффри.

– Он… он не ставит меня ни в грош! – насупясь, сказала Маргарет. – Он презирает меня, потому что я женщина. Так пусть узнает, на что способна женщина!

Глава VIIВстреча Джеффри и Жанны на террасе

На широкой террасе сидела со своим рукоделием Жанна, закутанная в меховую накидку. День был солнечный, ясный, но зимой и на солнце бывает прохладно. К Жанне приблизился Мэлвеллет, весь в темно‑красном бархате, расшитом золотым шнуром. Мадемуазель Жанна подняла на него глаза.

– Фи, – фыркнула она, отвернувшись от него и мечтательно глядя на малиновку, чистившую неподалеку от нее перышки. – Воин превратился в щеголя. Он затмил своим блеском само солнце! – И Жанна вернулась к своему шитью.

– Как это жестоко, – печально вздохнул Джеффри и уселся на перила лицом к Жанне.

– Наверное, он решил схватить простуду и заболеть, – вздохнула мадемуазель и бросила беглый взгляд на серые перила. – Камень такой холодный.

– Кажется, она пожалела меня? – спросил Джеффри, обращаясь к небесам.

– Он мечтает о своей английской возлюбленной, – убежденно кивнула Жанна.

– Сказать правду, она не слишком‑то любезна сегодня, – сказал Джеффри. – Даже не взглянет на меня.

– О, ей вовсе не хочется ослепнуть!

– Но я все время смотрю в ее глаза, я ослеплен и так очарован, что ничего вокруг не замечаю, кроме нее.

– Она наверное, очень красива, эта англичанка?

– Пока не англичанка, – ответил Джеффри. – Но если Богу будет угодно, я вскоре сделаю ее англичанкой.

Мадемуазель Жанна откусила нитку.

– Отважный джентльмен, ничего не скажешь, – заметила она и снова склонилась над своей работой.

Оба с минуту молчали.

– Жанна, – умоляюще сказал Джеффри.

Она выпрямилась.

– Вы еще здесь? – спросила она, изображая на своем лице неподдельное удивление.

Джеффри приблизился к ней и опустился на колено, как бы невзначай обняв ее одной рукой за талию.

– Нет, Жанна!

– Он определенно хочет уколоться, – сказала Жанна.

Иголка засновала вверх‑вниз еще быстрее, чем раньше.

Джеффри взял женщину за руку.

– Милая, не причиняй мне страданий. Послушай – я расскажу тебе о моей возлюбленной.

Взгляд мадемуазель Жанны оставался как будто бы безучастным, но в уголках ее губ пряталась лукавая улыбка.

– Я могу позвать на помощь, – как бы самой себе сказала она.

– Нет, мне не нужна никакая помощь, – решительно возразил Джеффри. – Эта леди, дорогая моя, маленькая и очаровательная молодая женщина. Такая маленькая, что я мог бы спрятать ее в свой карман и забыть, где она.

– Английская галантность, – вздохнула Жанна. – Бедняжка леди!

– Нет, не бедняжка, Жанна, потому что ей целиком принадлежит сердце мужчины.

– Которое так мало, – подхватила Жанна, – что она кладет его к себе в ридикюль и забывает, где оно.