– Слава, давай связь с соседями!

Муж сестры Горина, худощавый сорокалетний врач, повернул на максимум регулятор громкости рации и вызвал на связь Базу-2 и Базу-3. В свете фонарей тень его профиля кондором носилась по пещере.

– Вторая на связи! Третья на связи! – Связь работала, и голоса слышались чётко.

– Ребята, мы фиксируем понижение температуры с одиннадцати ноль-ноль. Как вы?

– Аналогично, – бодрый голос Андрея со второй.

– У нас так же, – Таня с третьей немного нервничала.

– Тогда связь, как договаривались. Каждые тридцать минут. Отбой, – Вячеслав повесил рацию на пояс.

– Влад, первый заслон?

– Плюс восемнадцать. Без изменений.

– Ещё не дошло. Ребята, теперь постоянный контроль. Маме доклад на каждый градус понижения температуры. Вика, фиксируй время на каждые пять градусов понижения.

– Да, братишка, – Тревожное состояние никак не отразилось на красивом лице сорокалетней стройной женщины. Она сделала пару глотков воды из походной термочашки и положила ноутбук на колени.

– Артём, шестой заслон!

– Я помню, Саныч! – бодро ответил тридцатилетний здоровяк.

Хотя за последнюю неделю очерёдность выполнения задач отрабатывалась по пять-шесть раз на день всем кланом – никто не возмутился. Они знали, что малейшая ошибка – это конец. Придёт долговязая с косой. Причём за всеми. В один день.

В две тысячи одиннадцатом году сдвинулись с места и поползли магнитные полюса Земли. Немного помедлив, за ними двинулись и географические. Начало процессов наша разумная цивилизация прошляпила. Знали, долго и мудро обсуждали. Выделяли средства и строили политические карьеры. И не верили. Полагали, что пронесёт, как обычно. А кто поверит в байки учёных о повышении уровня мирового океана на шестьдесят шесть метров? Кто поверит, что после затопления огромных территорий Землю окутает лютый мороз? Всего на сутки. Только это – не мороз. Это – ад с температурой минус сто пятьдесят градусов по Цельсию! Правильно – никто не поверит! А когда мир спохватился, было уже поздно. Пришло время выживать.

– Дядя Саша, наверху ноль!

– Дима, время?

– Дядь, тринадцать ноль-ноль! Два часа от начала!

– Влад, первый заслон?

– Плюс одиннадцать!

– Второй?

– Норма!

– Док, как соседи?

– Нормально. Температура по заслонам такая же, как и у нас. Различия в два-три градуса.

Горин подумал о том, что эти первые показатели ничего не значат. Вот когда температура опустится ниже восьмидесяти, вот тогда… О плохом думать не хотелось. Годами он рассчитывал и проверял схемы укрытия. Казалось, выбран самый надёжный вариант. Найдены в Сибири (одна из немногих территорий, не подлежащих затоплению, на которой должны остаться питьевая вода, частично растительный и животный мир) три отдельные пещеры, глубина расположения которых – и это было обязательным условием – не менее двадцати метров. Каждая из пещер имела один вход, длиной не менее сорока метров. Каждый вход был разделён на отдельные камеры шестью крепкими деревянными заслонами, утеплёнными толстым слоем земли и мха. И снаружи, и на каждом заслоне стояли температурные датчики. Между четвёртым и пятым заслоном в свод тоннеля была установлена взрывчатка (на крайний случай). Артём её подорвёт, если температура на последнем, шестом заслоне, опустится ниже минус двадцати градусов. Большой запас тёплого белья, различного снаряжения и продуктов, инструментов и оборудования, электрики и электроники, охотничьего и боевого огнестрельного оружия, снастей для рыбной ловли закупался и завозился несколько лет. Несколько десятков завезённых свиней и коз уже четвертые сутки были закрыты в глубоком схроне. Убийственный холод не должен добраться до нас. Не доберётся!

– Влад, температура наверху?

– Сейчас. Минус шестнадцать!

– Дима, время?

– Дядя! Один час, от нуля!

– Влад, первый заслон?

– Плюс восемь!

– Остальные?

– Второй опустился на два градуса. Остальные в норме!

«Терпимо», думал Горин. Он заглянул к сестре в ноутбук. На весь экран была разбита таблица, в которой слева были первоначальные значения, посередине – планируемые, справа – фактические. Первоначальные значения температуры – на поверхности плюс двадцать шесть градусов. Первый заслон – плюс восемнадцать с половиной градусов. Второй заслон – плюс семнадцать градусов. Третий заслон – плюс шестнадцать с половиной градусов. Четвёртый заслон – плюс четырнадцать градусов. Пятый заслон – плюс двенадцать градусов. Шестой заслон – плюс одиннадцать градусов. В пещере плюс десять градусов по Цельсию. Тоскливо поскуливали испуганные собаки. «Интересно, подумал Горин, они чувствуют катастрофу или наше настроение?»

Александр потёр тыльной стороной ладони замёрзший нос и попросил у жены чая. Алина, налила в его термочашку из большого термоса крепкую заварку, долила только что закипевшей воды и плеснула немного настойки. Сразу засуетилась мама.

– Сынок, давай сделаю бутерброды. Перекусишь немного, – Елена Николаевна, маленькая красивая пожилая женщина, ни минуты не могла сидеть спокойно. Всегда хлопотала по дому, растила внуков, помогала дочке. Это было тогда. В прошлой жизни. В большом шумном городе. Последние полгода она, вместе со всеми, жила в палатках в сибирской глуши. Готовила, стирала, собирала лекарственные травы. Делала изумительные лечебные и укрепляющие настойки – всё-таки в прошлом фармацевт. Помогала, чем могла. Никогда не жаловалась. Ведь семья вместе, все живы-здоровы.

– Мама, не хочу. Спасибо, – Горин посмотрел на часы. – Давайте все вместе обедать. Лучше покормите собак, чтобы со стола не попрошайничали.

– Лена, скажешь, когда подключить плиту. – Самый старший из Гориных, муж Елены Николаевны, отец и дед, Александр Иванович, поднялся со спальника. Почти двухметровый семидесятилетний мужчина был ещё крепок. Проведя рукой по гладко выбритым щекам, он подошёл к сыну, взял из его рук чашку, сделал большой глоток горячего чая. – Проверю проводку. – Он вернул кружку, включил налобный фонарь и пошёл к генератору.

– Отец, наверху нормально будет? – Александр тревожно посмотрел ему вслед. Тревожился потому, что слабо разбирался в электрике. Хотя сам был инженером, отлично разбирался в любой технике, мог сам разрабатывать сложные устройства. А с электрикой не дружил. Проводку в доме заменить, вилку-розетку раскрутить – это пожалуйста. Не более. Отец же в этом был ас. И тревожили его кабеля, выходившие к датчикам на поверхность. Вдруг не выдержат низких температур? Как потом определить безопасное время выхода из пещеры?

– Шурик. В сотый раз гарантию даю.

– Папа, верь деду, – К Горину подошла дочь. Белокурая двадцатишестилетняя голубоглазая красавица. Она нежно прижалась к отцу. – Он все делает с трёхкратным запасом. А мы с бабушкой уже греем обед. А плиту Катя сама, без деда подключила.

– Вот так! – К отцу прижалась и старшая дочь.

– Давайте, мои любимицы, накрывайте стол.

Девушки пошли помогать бабушке с обедом.

– Первый погреб, как вы? – Громкий бодрый женский голос донёсся из рации.

– У нас порядок. – Гришин снял рацию с пояса и поднёс к губам. – Вы как?

– И у нас порядок. Дай Алинку.

– Привет, Лариса! – Жена Горина взяла протянутую рацию.

– Привет, подруга! Как у вас настроение? Не дрейфите?

– Не дождётесь! – Алина улыбнулась. Ей было приятно слышать жену Ибрагима. Сильная, жизнерадостная женщина, Лариса заряжала окружающих уверенностью.

– А мы обедать садимся. Уже ложками гремят, слышишь?

– Слышу. Приятного аппетита всем! И мы уже накрываем.

– Спасибо! Удачи!

Рация замолчала. Минутный диалог слышали все. И какое-то спокойствие накрыло всех. Простой бытовой разговор расслабил напряжённые нервы. Саша со Славой подошли к каменному столу, облокотились и закурили. К ним подошёл идущий от водопада Александр Иванович, и, поддёрнув с поясницы пенопопу, сел на каменную столешницу.

Им не было слышно, как на поверхности выли обезумевшие животные. Метались по тайге в поисках любой норы, в которой можно спрятаться от безжалостного холода. Зелёный кустарник вдруг стал жёстким и ломким. Волки, медведи, зайцы, рыси, лоси прокладывали хаотичные просеки. Упала птица. Затем они посыпались десятками. Замерзали, не успев приземлиться. Падали с веток высоченных кедров. Уже нет врагов. Нет охотника и жертвы. Они пытались спастись. Звери метались и не находили спасенья.