- Порву, - шепчу я, поглаживая его по заду.

- Давай же… - вылетает из его рта с придыханием.

Ну, что за мазохист мне попался? Подлетаю к сумке с вещами, судорожно выворачиваю все содержимое. У меня есть детский крем. Он всегда с собой, помогает от любого раздражения, универсальное средство. Тюбик нашелся в отдельном кармашке. Падаю на колени рядом с растрепанным парнем. Руки трясутся, поэтому выдавливаю слишком много жирной массы. Неловко размазываю крем между его ягодиц, даже умудрюсь пару раз сунуть палец внутрь. Ну, такой секс у меня с девками-то был. Интересно, а разница есть? До сведенной челюсти, до звезд перед глазами хочется узнать, поэтому отнимаю руки парня от ягодиц, сам раздвигаю в стороны упругие половинки, утыкаюсь во вход головкой, надавливаю, пропихивая ее внутрь, а потом резко толкаюсь. Стонем в унисон. Парень от боли, я от удовольствия. Блять, как же там тесно! Он так сжал меня внутри, что того гляди член оторвет на хрен.

- Расслабься, - шепчу ему шею, иначе не сдвинусь в его теле, слишком тугой.

Расслабиться у мальчишки получается не сразу, за это время весь облился потом. И ебать его хочется и двинуться не могу, как в тисках зажало, чуть стояк не сбил. Но вот, когда он все же соизволил ослабить бульдожью хватку совей задницы, то я втек в него еще глубже и застонал от жаркого острого кайфа. Сука, не вытаскивал бы член из этой норки никогда. Парень тоже стонет и сам начинает медленно покачиваться. Но я медленно-то не хочу. Сжимаю его бедра, фиксируя так, как мне нужно и начинаю вдалбливаться в тело быстро и резко, засаживая по самое не могу… Он орет, я хриплю над ним, все поджилки трясутся от кайфа. Так, долго не продержусь.

- Дрочи себе, - шиплю я, поднимаясь, колени уже болят от жесткого пола.

Теперь вонзаюсь в него сверху вниз. Получается еще глубже, тяжелые яйца звонко шлепают об его тело. Долго такой ритм не выдерживаем ни он, ни я. Кажется, кончаем вместе. Я загнал член в него особенно глубоко, кончая, а меня вновь зажало, не отпуская обратно, но я и не старался выйти, переживая все сладкие моменты внутри парня.

Из неги вырывает всхлип. Он же бьет по голове, догоняю, что я наделал. Быстро выскальзываю из оттраханного мной тела, сажусь на кровать, притягиваю парня к себе.

- Так больно? – шепотом спрашиваю я.

Вижу, что он кончил, одежда в сперме перепачкана, но вдруг сейчас стало больно. Я же не знаю, как это должно быть.

- Нет, хорошо, - хмыкает он, а я понять не могу – серьезно или огрызается.

- Я…- бля, ну не знаю, что сказать, - прости что ли…

- Дурак, да? – тянет он, выныривая из-под моего подбородка, смотрит в глаза и улыбается.

Вот, какого хрена он ржет, когда все лицо в слезах?

- Тебе плохо или хорошо? – раздраженно спрашиваю я, потому что заебался путаться.

- Хорошо и плохо…

Блять, я сейчас его грохну.

- Хорошо из-за того, что ты со мной сделал, плохо из-за того, что ты уедешь, а я останусь…

Вздыхаю, нечего мне ему на это ответить. Прав. Стопроцентно, прав.

- Ну, что ты, ебыря себе какого-нибудь найти не можешь, красивый же зараза?

- Не хочу какого-нибудь, хочу тебя, - вот тебе раз…

- Приезжай тогда в Москву, я там живу, - выдыхаю в ему в макушку и целую, теперь захотелось подарить парню море нежности, такое же большое, как то, что омывает местные берега.

- А я приеду. Я поступлю туда в институт и приеду. У меня большое количество баллов по ЕГЭ. Я приеду, - мальчишка весь засветился, как звездочка на небе. – А ты ждать будешь?

- Буду, - кивнул.

Может, теперь от меня мать отстанет…

6. Уйми мою родню.

Эта командировка выдалась сложной, более того, она вытрепала все нервы. Не каждый выдержит суматошный день с высшим начальством и потенциальными партнерами, а затем ночь переговоров. Брэндон выдержал, но с трудом. Он опасался перелетов, панического страха не было, нет, но легкий мандраж поднимаясь на борт, альфа испытывал всегда. Но сегодня суета аэропорта, а затем недолгий перелет вызвали только умиротворение и легкую улыбку. Впереди выходные и дом.

Самолет приземлился точно по расписанию, у Брэндона не было большого багажа, только сумка, которую мужчина взял с собой на борт, поэтому проволочек не возникло, и уже через час альфа открывал ключом дверь квартиры. Несмотря на то, что день был в самом разгаре, его встретила тишина.

- Кайл! – позвал мужчина свою вторую половинку.

Они съехались всего неделю назад, провели вместе три дня, а потом альфа вынужден был уехать.

- Кайл! – снова позвал Брэндон.

- Его нет, - из гостиной вышел младший брат и радостно улыбнулся, но не подошел, замерев в дверях.

- Где он? Ушел в магазин? – Брэндон снял обувь, повесил длинный черный плащ в шкаф и подошел, чтобы обнять брата-омегу и поцеловать того в нежную щечку, покрытую розовым румянцем.

- Ушел, - кивнул Эван.

- Эви, говори, как есть, - в коридоре возник мужчина с чашкой кофе в руках. – Ушел твой омега насовсем. Кстати, привет, сын.

- Что? Как ушел насовсем? – Брэндон внимательно окинул тяжелым взглядом своих родственников. – Почему?

- Он нам не сказал, - пробормотал Эван, но его алеющие щеки выдали с головой, братишка врал.

- Что стряслось на этот раз? – зло спросил Брэндон, устало опускаясь на небольшой плюшевый диванчик в углу.

- Он тебе не подходит, - подытожил отец и скрылся в кухне, показывая, что развивать данную тему не намерен.

- Эван? – Брэндон посмотрел на брата снизу вверх, прищурив злые зеленые глаза.

- Я не при делах! – мальчишка поднял руки вверх и поспешил укрыться в своей комнате.

- А кто мне подходит?! – закричал альфа. – Кто? Сыновья твоих друзей, папа? Они мне подходят?!

- Там хотя бы есть из чего выбрать, - отозвался мужчина с кухни.

- Я знаю, хорошие семьи, хорошая наследственность, благосостояние, так, да? Я ничего не забыл? – альфа влетел в кухню, намереваясь высказать отцу все, что думает о том, что старшое поколение в компании младшего влезают в его жизнь, отсеивая всех кандидатов на роль его супруга.

- Сбавь обороты, Брэн, - сурово произнес пожилой альфа.

Он с вспышками гнева у старшего сына был хорошо знаком. Они случались каждый раз, когда очередной омежка делал ручкой, не желая связываться с сумасшедшей семейкой. Поэтому Кэмерон перестал на них реагировать, позволяя наследнику высказывать все, что накипело, но в споры с сыном никогда не вступал. Пускай орет, сколько вздумается, рано или поздно выдохнется и замолчит.