Друзья, минуту внимания, – слегка повышаю голос, что бы привлечь внимание толпы. – Я, конечно, человек уже не молодой, но из ума пока не выжил. Я прекрасно помню, что у нас сегодня одиннадцатый день рождения Агентства. Но, на десятом, юбилейном меня с вами не было. Я отдыхал на заграничном курорте и все прос…, простите, пропустил.

Толпа разражается смехом. Все здесь присутствовавшие прекрасно знают, где я был в тот момент. Мое хорошее настроение придает им оптимизма и зарождает надежду, что наша компания никогда не потонет.

– Прошлый корпоратив был юбилейным. И я был обязан вас с этим поздравить. Я хочу сделать это сегодня. Одиннадцать, это тоже интересная цифра. Это новый уровень. Наше агентство только-только начинает свой подъем. За эти одиннадцать лет сменилось огромное количество сотрудников. Кто-то приходил, кто-то уходил. Но есть и такие, кто идет со мной рука об руку вот уже одиннадцать лет. Я сейчас не буду перечислять их имена. Зачем? Вы и так все их знаете. А молодежь, потом у стариков спросит. Так вот, эти люди помнят времена, когда мы боролись за крохи. Дрались, иногда в буквальном смысле, за клиентов. Да, Игорь Станиславович?

– Да, Роман Викторович, маразмы еще не замучили, – ржет из зала Креативный.

– Помнит еще, черт старый. В общем, это были сложные времена. Но веселые. Нам через многое пришлось пройти для того, что бы Ревьен, только я мог придумать такое дурацкое название, стал тем, чем он является сейчас. Что ж, я смотрю, вы уже устали от моей болтовни. Некоторые, в первом ряду, уже зевают откровенно, да Артур?

– Я потом у стариков спрошу, Роман Викторович, – вот язва. Я тебе чуть позже покажу, как с начальством разговаривают. В приватной беседе.

– Вот, видите, какая у нас молодежь пошла. Я им тут про премии распинаюсь, а они зевают.

Толпа снова ржет, а Артурка кидает на меня гневные взгляды. Ничего, сейчас я закончу, и остужу тебя быстренько.

– Так о чем это я? Ах да. О премиях. В общем, всем сотрудникам, отработавшим в Ревьене более десяти лет, а таких по пальцам пересчитать можно, компания, то есть любимый Я, дарит по автомобилю. Ну, кроме меня конечно, у меня все равно права отобрали, – жду, пока народ перестанет смеяться и аплодировать одновременно. – Остальным же будет выписана дополнительная премия в размере полутора окладов.

Зал взрывается свистом и аплодисментами. Да, полтора оклада это много. Особенно для нашего фин.директора и главбуха, у него от моего заявления с прошлой недели глаз дергается. Ничего, переживет. Фирма моя, и ее бюджетом распоряжаюсь я.

– Больше мне особо добавить и нечего, – заканчиваю свою речь, когда народ успокаивается. – С клиентами нашими, мы лично обговорим все бонусы. Напоследок, хотел поблагодарить всех, кто помогал и поддерживал компанию все это время. Для нас важен каждый сотрудник. Не важно, Креативный ли это директор или сисадмин Женя, помогающий настраивать бухгалтерии принтер по шесть раз на дню. Для нас важно каждое звено в компании. А для меня лично еще есть один человек, благодаря кому я сейчас нахожусь здесь с вами. Человек, поддержавший меня в самый тяжелый момент в моей жизни. Человек, подаривший мне надежду на нормальную жизнь. Тот, кто стал моими глазами на долгих полгода. Спасибо тебе, – нахожу глазами в толпе Артура.

Не ожидал? Я сам не ожидал. Но сказал и не жалею. А чего скрывать? И так все в курсе. Ну, может, гости и не поняли о ком я, но сотрудники знают.

Под громкие аплодисменты спускаюсь со сцены.

– Роман, не ожидал! – еще возле сцены меня перехватывает мой старый друг и основной клиент Эдуард Вердников. – Такая пламенная речь. Сведешь всех своих сотрудниц с ума.

– Эдик, я по дамам не ходок. Я теперь вообще, человек семейный.

– Когда это успел? Почему меня на свадьбу не пригласил?

– Свадьбы не было. Я с парнем живу, если ты еще помнишь о моей ориентации.

– Тьфу ты! Молчи лучше, такое забудешь. Как вспомню тебя и того бледного, аж воротит до сих пор.

– Да брось, лет пять прошло, – вот черт. Воротит его, как же!

– Знаешь, Ром, ты единственный э… гей, которого мне не хочется прибить. Как тебя угораздило?

– Я таким родился, – смешной гомофоб Эдик. Мой первый клиент. Хорошие были времена.

– Ладно, к черту это все. Здоровье твое как? За столько времени я так и не выбрался к тебе о здоровье справиться.

– Отлично, как видишь. Хожу, бегаю, прыгаю. Вижу.

– Хорошо, что поправился. Жалко было терять такого человека.

– Мне помогли. Один я бы не справился.

– Это этот твой? Муж?

– Жен, – смеюсь и тут же обвожу взглядом толпу. Арти не наблюдается. – Он. Если бы не Артур, я бы не знаю, с ума бы сошел, или в петлю полез.

– Значит семейный человек, говоришь?

– Говорю.

– И не изменяешь своему парню-то?

– Нет. Не вижу смысла. Меня и дома все устраивает. Зачем мне искать приключения на стороне?

– Это правильная позиция. Слушай, раз такое дело, можно тебя об услуге попросить?

– Проси, чего уж там.

– Возьми моего парня к себе?

– Кого? – так, у Эдика трое сыновей, как в сказке прямо. Двое нормальных и третий Иван-дурак. Ну, в данном случае Сергей, но роли не играет. Старшие у него парни толковые. Я к себе его первенца Виктора еще когда переманить хотел. Фин.директора ему обещал. Не пошел, гад, с отцом остался. А вот младший у них поздний. Матерью выращенный, тепличное растение.

– Сергея пристрой куда-нибудь? – черт, чуяла моя задница, что что-то будет.

– У тебя что, в штате места нет, сына приткнуть?

– Место есть, да только у меня он быковать начнет. Как же вся семья при управленческих должностях, а меньшой еще не директор. Да только директором я его не поставлю, он же мне компанию разорит. Ты бы его взял куда, помощником там или бухгалтером.

– Ага, пусть он мне компанию разоряет?

– Да ты просто для виду? А я тебе все рекламы на два года вперед отдам.

Мать моя женщина! Вот это праздничек! Я со своими подарками и премиями сильно ушатал бюджет агентства. Это поможет нам встать на ноги в ближайшее время.

– Что ж, я подумаю, – так, сейчас для виду надо поломаться.

– Роман, не дури. Такой шанс обогатиться?

– Сколько парню твоему лет?

– Двадцать два, уже два года дома сидит без дела. Все по клубам да по дискотекам.

– А раньше чего не обращался?

– Я раньше за его честь опасался. Ты ж извращенец, оприходовал бы моего сынка, я б тебя и убил на радостях.

– Я вполне адекватен, против воли никого не насилую, – хотя, вру, Артура я хотел именно что изнасиловать. Вот ведь сволочь какая.

– Так против воли не надо. Там мальчик Божий одуванчик. Наивный, как пятиклассница. Не знаю, что с ним делать.

– Ладно, приводи в понедельник свой одуванчик, пристроим куда-нибудь. И за честь его не беспокойся. У меня его ни кто пальцем не тронет.

Так, одуванчиков оставим до понедельника, а пока пойду-ка я поищу тигренка одного.

Тигренок находится в зале, ожидаемо в компании Славы. Я не очень ревнивый, но, кажется, Славу я убью. Или Артурку. Подружились они, видите ли. Подхожу к милой компании, приветствую всех собравшихся, иду дальше, незаметно ущипнув малыша за упругую задницу.

Иду в сторону туалетов, по ходу здороваясь и перекидываясь незначительными фразами с коллегами и гостями. Не оглядываюсь. Знаю, Артур идет следом. Спускаюсь в подвальное помещение. Корпоратив только начался, внизу никого не наблюдается. Проверяю кабинки на наличие посетителей, выбираю самую дальнюю, останавливаюсь, жду. В помещение заходит Артур, оглядывается, идет ко мне. Мордашка недовольная.

– Ром, ты чего меня дураком выставляешь?

– С чего это?

– Зачем было про зевки говорить? Будто не ты причина того, что я не выспался.

– Тигренок обиделся? – захожу в кабинку, поманив его за собой.

– Ром, ты чего делаешь? – Артур удивлен, но идет следом.

– Я? Хочу загладить вину, – прижимаю его к стене и запираю кабинку изнутри.