— Знаешь, тебе совершенно нечего надеть!

— Серьёзно? — левая бровь иронично изогнулась.

— Абсолютно! Ты только посмотри: скучно, скучно, скучно. Платья, брюки, рубашки, юбки… Где огонь? Где яркость? Где жизнь, в конце концов?

— Я не могу ходить на работу, как на Копакабану, — возмутилась я. — Дресс-код в нашей компании никто не отменял и отменять не будет!

— А кто говорит про работу? — удивилась Мелисса. — Мы вроде бы свидания обсуждали! Завтра же мы отправимся на шопинг, и я покажу тебе, как должна выглядеть привлекательная женщина с потрясающей фигурой, если она не хочет остаться синим чулком до конца своих дней!

— Уговорила! — со смехом ответила я. — Под таким напором устоять невозможно!

Определённо, эти выходные стали лучшими за последние десять лет жизни! После вечера с Мелиссой, закончившегося далеко за полночь, я проснулась полной не только сил, но и надежды, такой оглушительной и светлой, что хотелось петь. Мы много говорили. Возможно, слишком много. Но я ни о чём не жалела. Откровенность — редкая птица в моей жизни, а люди, которым можно доверять, и вовсе занесены в Красную Книгу. Поэтому возможность выговориться стала бесценной. А Мелисса оказалась превосходным слушателем. Она не просто слушала, она давала советы, открывая глаза на то, что столько лет казалось правильным и настоящим.

Мы договорились встретиться у моего дома, и к обеду воскресенья Сандерс уверенно вёз нас к Харродсу, расположенному неподалёку. Конечно, мы могли дойти пешком, но это нарушило бы традиции — Харродс, один из самых дорогих универмагов Лондона — мог запросто отказать в посещении, если внешний вид покупателей не соответствовал их внутреннему дресс-коду. И подобные случаи были довольно-таки часты.

— Ты точно хочешь, чтобы я пошла с тобой сюда? — с лёгким благоговением пробормотала Мелисса, разглядывая зелёные с золотом навесы над окнами.

— Уверена. Начнём с него.

Здесь я чувствовала себя в своей тарелке, и если в караоке-баре Мелисса знакомила меня со своим миром, то сейчас я хотела хоть немного показать ей свой. Быть может, тогда она лучше поймёт меня и причины, по которым я не могу просто так по-тихому развестись или с головой окунуться в яркую интрижку.

— Миссис Нортон! — дружелюбно приветствовал швейцар. Кивнув, я взяла Мелиссу под руку, уверенно проходя внутрь.

Время за спа, шопингом, салатом из снежного краба и бокалом вина летело незаметно. Мы расслабленно сидели в одном из многочисленных ресторанчиков торговой галереи, наблюдая за туристами, выходящими из продуктового отдела Сэлфриджа.

— Меня не оставляет чувство, что тебя знают и все вокруг, и ты знаешь всех, — сказала Мелисса после того, как очередной знакомый кивнул, проходя мимо.

— Так и есть, — вздохнула я. — Так и есть.

— Не слишком приятное чувство, наверное, — протянула Мелисса задумчиво. — На моей улице я знаю троих знакомых, и те живут в соседних квартирах. А здесь…

— Знаешь, мне иногда кажется… Извини. — Оборвав себя на полуслове, я полезла в сумку, где зазвонил телефон.

— Миссис Нортон? — голос далёкий и отчего-то показавшийся невероятно холодным, был незнаком. — Боюсь, у меня для вас не очень хорошие новости…

Я слушала, неосознанно сжимая трубку, чувствуя, как начинает подрагивать нижняя губа. Отложив телефон, посмотрела на Мелиссу, с трудом замечая её сквозь пелену слёз.

— Что случилось? Кто-то умер? Ну же, говори!

— Н-нет, — я отчаянно замотала головой, — он жив, но…

— Кто? — не выдержала Мелисса.

— Стивен! — Стоило произнести его имя вслух, и понимание случившегося обрушилось, придавливая к земле. — На него напали на Санторини. Или не напали, я не поняла точно… Его везут сюда, сказали, что могу встретить в аэропорту. Сказали, состояние тяжёлое и…

Голос сорвался, я всхлипнула, прижимая руку ко рту. Мелисса решительно поднялась, подхватывая мою сумку.

— Пойдём. В каком аэропорту сядет ваш самолёт?

Седьмая глава

Время тянулось медленно, и в то же время летело, как сумасшедшее. Пока мы мчались в Хитроу, пока ждали служащих, что проводят в зал ожидания для бизнес класса. Пока смотрела на темнеющие посадочные полосы и самолёты, взлетавшие и садящиеся далеко впереди. Я почти не слышала Мелиссу, которая постоянно что-то говорила, впихивала в руку бутылку с водой, поглаживала по плечу или колену, тревожно следя за табло.

Я была благодарна за поддержку, за то, что рядом. Хотя не слышала ничего из того, что она говорила. Уши словно забило ватой, руки дрожали, а ноги отбивали непрерывный ритм по гладкому полу. Не знаю, сколько прошло времени, когда наконец объявили о посадке нашего самолёта. Я подскочила, и тут же рухнула обратно в кресло, чувствуя противную слабость в ногах. Снова потянулись томительные минуты, и казалось, ещё немного, и я перестану дышать.

Двери распахнулись, и стюардесса, заметив меня, кивнула на выход. На негнущихся ногах я медленно пошла к выходу и остановилась посередине зала, глядя на каталку, которую везли по коридору. Казалось, она нещадно грохочет на весь аэропорт, отдаваясь эхом в груди. Носилки подъехали, и я наконец смогла взглянуть в лицо мужа.

Точнее, на то, что было его лицом. Иссиня-чёрные, распухшие мешки с щелочками вместо глаз. Разбитые губы. Перевязанная голова. Он был без сознания. Спал, как сбивчиво объяснял врач, подошедший следом.

— Миссис Нортон, Питер Гамильтон.

— Не здесь, — взяв себя в руки, сухо ответила я. Чудо, что об этом пока не прознали журналисты. Хотя не факт. Далеко не факт.

— Стивен! — раздался звонкий голос, и к нам, спотыкаясь, побежала девушка с иссиня-чёрными волосами. Цокая шпильками, она волочила за спиной чемодан, не сводя глаз с уезжавшей каталки.

— Погоди-ка, милочка! — Мелисса встала на её пути, резко подняв руку. Не ожидавшая этого девушка затормозила, покачнувшись. — Далеко собралась?

— Мне надо узнать, куда его повезут! Я буду навещать его! Я…

— Его повезут домой, — ледяным тоном ответила я, подходя ближе и рассматривая ту, кого Стивен, вероятно, имел в виду под «колдуньей с Востока». Идеально ровная белая кожа, глубокие, почти чёрные, раскосые глаза. Миниатюрная фигурка, аккуратные пальчики, сжимающие ручку чемодана. И тонкие губы, которые она смущённо кусала, узнав меня.

— Миссис Нортон, я… — залепетала девушка, отводя взгляд. Но я уже не смотрела на неё, повернувшись к врачу.

— Расскажете всё по дороге. Вы ведь никуда не спешите? — присутствие любовницы Стивена, да ещё и такое неприкрытое, подействовало, как ледяная вода, вылитая на голову. Отрезвило и разозлило.

— Вообще-то… — начал было врач, но под моим холодным взглядом смутился и кивнул: — Конечно, не спешу.

— Я, пожалуй, поеду домой, — вполголоса проговорила Мелисса. Кажется, моё превращение из подруги в начальницу и на неё подействовало угнетающе.

— Спасибо тебе, — я повернулась к Мелиссе и тепло улыбнулась. — Правда, огромное спасибо! Сандерс завезёт тебе вещи, что мы сегодня купили. Увидимся завтра, хорошо?

— Обязательно! — Взгляд Мелиссы потеплел. Потрепав меня за руку, она кивнула и ушла. Девушка Стивена тоже поспешно скрылась, и мы с врачом остались одни. Медленно спустились к машине, сели и, только тронувшись с места, мистер Гамильтон осмелился нарушить молчание.

— Вам, конечно, хотелось бы узнать обо всём с самого начала…

— Давайте для начала к делу, — оборвала я его. — Что с ним? Насколько всё серьёзно? Какой уход требуется?

— Стивен вчера подрался в баре, — нехотя признался Гамильтон. — Я был с ними. Я живу на Санторини.

— К делу, мистер Гамильтон, — напомнила я, тщательно пытаясь прогнать юное видение, что выбежало из самолёта следом за моим мужем. Нервно сглотнув, врач продолжил:

— Это и дракой-то назвать было сложно. Так, обычная потасовка. Потолкались и разошлись. Но потом, когда Стив возвращался домой, они подкараулили и напали. У него сотрясение, сломаны три ребра и нога — скорее всего били битой.

Я невольно вздрогнула, представив, как Стивена избивают где-то в тёмной подворотне. На глазах вспыхнули слёзы. Гамильтон, заметив это, поспешил успокоить:

— Не волнуйтесь, всё не так плохо, как звучит. Через месяц снимем гипс с ноги. Томограмму сделали ещё в Греции — повреждений мозга нет. Он в целом выглядит хуже, чем есть на самом деле. Перелом малой берцовой кости, ушибы мягких тканей. Даже челюсть не сломали.