— Ты же помнишь уговор — никаких ночёвок вне дома без предварительного согласования! — возмущенно прошипела я. Не хватало ещё, чтобы сейчас, когда мы будем находиться под особенно пристальным вниманием прессы, пошли слухи об изменах мужа!

— Ничего не было, — твёрдо ответил Стивен. — Каждый в «Маркусе» докажет, что в таком состоянии не то, что изменить, говорить сложно!

— И почему я не удивлена, что ты напился до бесчувствия? — Смерив мужа ледяным взглядом, полным, как я надеялась, презрения, я отвернулась, вздёргивая подбородок. Едва ли что-то ещё могло поднять настроение больше, чем извиняющийся Стивен. На время я даже забыла о собственном похмелье и муках совести.

Всё прошло просто отлично. Торги давно начались, когда мы объявили о своём открытии, и следующий час мы занимались тем, что с наслаждением наблюдали, как растут в цене акции холдинга. За каких-то шестьдесят минут мы стали богаче на полтора миллиона фунтов, и это было только начало. Проведя ещё одну короткую пресс-конференцию на выходе из биржи, я позволила себе блаженно выдохнуть, мечтая, наконец, рухнуть в постель и отоспаться. Стивен уже уехал, отчаянно зевая и пряча красные глаза за тёмными стёклами. Я ещё ждала Сандерса, застрявшего в пробке в соседнем квартале, подставляя лицо весеннему ветерку.

— Миссис Нортон. — Голос Хамфри заставил отвлечься от приятных мыслей о постели и соке и открыть глаза.

— Вы всё это время были здесь?

— Ну, не на ступеньках, конечно, — улыбнулся Хамфри. — В соседнем кафе. Ждал обещанного кофе. Вы ведь не забыли?

О, чёрт, я ведь обещала попить с ним кофе! Правда, никто не говорил, что это будет сегодня. Почему именно сейчас?

— Я знаю, где готовят настоящий волшебный эликсир, поднимающий на ноги после самой бурной вечеринки!

— Поверю вам на слово.

Я с трудом скрывала своё недовольство, но Хамфри, кажется, это нисколько не беспокоило. Он весело рассказывал о том, как счастливы сотрудники, что сегодня выходной. О том, как ругались уборщики, пришедшие утром, даже нашли его номер и лично высказали ему всё, что думают о корпоративах в целом и этом в частности. Замолчал он только, когда я позвонила шофёру, сказав, что на сегодня он свободен. Но стоило положить трубку, как Хамфри снова продолжил что-то говорить, ведя к уютному кафе, расположенном в небольшом двухэтажном доме, затерявшемся среди небоскрёбов Сити.

— Прежде всего я хотел извиниться, — начал Хамфри, стоило нам сесть за столик в углу, удачно скрытый от чужих глаз двумя высокими финиковыми пальмами. Заведение напоминало марокканскую кофейню, и шустрый араб-официант только усилил впечатление. Доверив заказ Хамфри, я разглядывала обстановку: цветастая узорчатая плитка на стенах и полу, обилие ярких, сочных тканей в отделке окон и проёмов, мягкие низкие диванчики с круглыми подушками — мы определённо оказались в восточном оазисе посреди деловой лондонской пустыни.

— Не надо извиняться. Голову на плечах стоит иметь, прежде чем соглашаться на сомнительные авантюры.

Хамфри вдруг покраснел, а я задалась вопросом: что из того, что я не помню о вечере, позволило ему не просто пригласить на кофе прямо перед биржей, так ещё и вести себя достаточно фамильярно?

— Скажите, я вчера неподобающе себя вела?

Я решила не ходить вокруг да около, сразу же прояснив для себя, стоит ли посыпать голову пеплом, или ещё рано. Не ожидавший вопроса Хамфри нервно покрутил кружку по столу, потом поднял глаза и произнёс спокойным, тихим голосом:

— Вы вели себя безупречно, миссис Нортон. Насколько это вообще возможно в подобной ситуации. Просто вчера вы позволили называть себя по имени и сами звали меня Алан… Я всегда вами восхищался. Издалека. А вчера вы были рядом. Такая живая, настоящая…

Он замолчал, коротко вздохнул и замер в ожидании ответа. Я с трудом заставила себя сохранить невозмутимое выражение лица — признание Хамфри стало полнейшей неожиданностью. Но стоило прояснить ещё один момент, чтобы окончательно построить свою линию поведения.

— Я позволила вам вчера думать, что между нами может что-то быть?

— Нет, что вы! — воскликнул Алан слишком поспешно, чтобы я поняла, что он врёт.

— Я говорила о своём браке, — вопрос прозвучал утверждением. Хамфри виновато кивнул. Чёрт! И сколько людей в компании теперь осведомлены о текущем положении личной жизни директора холдинга? Заметив моё замешательство, Хамфри поспешил успокоить:

— Вы говорили об этом только со мной и Мелиссой. А она, будьте уверены, болтать не будет.

— Хочется в это верить.

Я рассеянно сделала глоток, почти не чувствуя вкуса кофе, и посмотрела на сидящего напротив мужчину. Сегодня на нём был тёмно-серый блейзер и рубашка в тонкую полоску на несколько тонов светлее. Русые волосы слегка взъерошены — видимо, сказывались последствия вчерашнего вечера и нежелание приводить их в порядок. Твёрдый подбородок с едва заметной тенью щетины — на работе подобной небрежности он не позволял. И глаза серо-голубого цвета, с лёгким прищуром, рассылавшим лучики морщинок из уголков. Алан Хамфри был более чем привлекателен и отлично это знал.

Никогда, никогда и никто в холдинге не набирался смелости предположить, что я могу завести интрижку. Хамфри подумал. И не просто подумал — почти открыто предложил мне это. Возмущения не было. Скорее, я была заинтригована. Внезапно проснувшийся азарт заставлял стучать сердце весело и с перебоями. Я так давно не чувствовала себя привлекательной и желанной! Живой, в конце концов! Почему бы не позволить себе общение с приятным мужчиной, с которым всё равно никогда ничего не будет? Просто для того, чтобы встряхнуться. Сбросить панцирь. Как там я себе вчера говорила? Начало новой меня?

Откинувшись на спинку диванчика, я хитро прищурилась, глядя прямо в глаза Хамфри.

— Так что вы обо мне думаете, Алан?

Я посмотрела прямо в глаза застывшему Хамфри. Он нервно дёрнул уголком губ.

— С вами тяжело. Вы всегда так прямолинейны?

— Всегда. А вы всегда предлагаете своим начальницам отношения?

— Нет, вы первая. — Он честно посмотрел на меня, на этот раз улыбнувшись искренне. — Что касается вашего вопроса… Что ж, честность за честность. Я думаю, вы одиноки. Очень одиноки и несчастливы. И это неправильно. Несправедливо. Вы — красивая, умная женщина, миссис Нортон. А ваш муж… Простите, это, наверное, не моё дело, но то, как он себя ведёт по отношению к вам…

— Правильно, это не ваше дело, — холодно оборвала я его. Я могла сколько угодно злиться на Стивена, ненавидеть его или презирать. Но никому не позволено делать то же самое.

— Простите. — В голосе Хамфри не звучало и капли раскаяния. — Я не хочу осуждать его. Или вас. В конце концов, это ваша жизнь, но мне кажется, вы заслуживаете большего. А я могу вам это дать.

— Вы говорите про секс? — не удержалась я, с удовольствием отметив, как покраснел Алан.

— Не только, — наконец ответил он. — Даже нет, не столько про секс, сколько про обычное человеческое общение. Когда вы в последний раз были в кино? А просто так гуляли по городу, не спеша на встречу или домой?

Я задумалась. Действительно, когда? Моя жизнь была расписана с детства: закрытый пансионат, колледж, университет, работа. Редкие, непродолжительные романы… Стивен ворвался в неё, открыв новый мир, новую меня. Но даже эти отношения не выходили за рамки принятых в нашем круге. Выходы в свет, загородные клубы, отдых на Средиземноморском побережье на виллах друзей… А кино?

— Я никогда не была в кино, — призналась нехотя.

— Ни разу? — шокировано уточнил Хамфри. Я покачала головой. Его глаза азартно вспыхнули, и он слегка подался вперёд. — Надо срочно исправлять это упущение! Серьёзно! Мы просто обязаны сходить в кино!

— На последний ряд? — криво усмехнулась я, вспоминая стереотипы.

— Почему сразу на последний? Можно взять места посередине, там и экран хорошо видно, и не слишком далеко. — Хамфри пожал плечами. — Уверен, вам понравится! Просто не может не понравиться! Я всё детство провёл в кинотеатре, не пропускал ни одной премьеры. Знаете, что? Давайте сходим в кино завтра! Я найду что-нибудь интересное, обещаю, вы не пожалеете!

— Завтра я не могу. — Вздохнув, я продолжила: — Не забывайте, что я не секретарём работаю на полставки. К тому же, я ещё не согласилась на ваше предложение.