Можно представить, как раздражал их апостол Павел, который свободно признавался:… для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона – как чуждый закона, – не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, – чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9: 20–22).

Как только Павел вернулся в Антиохию Сирийскую, вслед за ним сразу же прибыли посланцы из Иерусалима с письмами за подписью Иакова, где всем новообращенным предписывалось в полной мере исполнять закон и совершать обрезание.

Заставить грека, римлянина или армянина превратиться в иудея? После второго путешествия по миру апостол Павел тем более понимал, что это означало бы крах всей христианской проповеди.

В это время в Антиохии как раз находился апостол Петр – он тоже сидел за одним столом с необрезанными. Но после таких предписаний Петр перестал приходить на вечери, во время которых христиане тогда причащались, его примеру последовал и апостол Варнава. Судя по всему, они оба принадлежали к тому типу людей, для кого худой мир все равно лучше ссоры.

Тут уж и апостолу Петру досталось от возмущенного Павла! «Апостол язычников» обвинил его в непоследовательности, сказав при всех достаточно обидные слова: Если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски? (Гал. 2: 14)

И все-таки ссору в Антиохии двух первоверховных апостолов многие сильно преувеличивают. Как только иерусалимские братья удалились, Петр стал свободно общаться с антиохийскими христианами, и они с Павлом быстро помирились.

К сожалению, подобные директивы были направлены и в Галатию, в созданные Павлом церкви, где галатам объяснялось, что им неправильно была возвещена Благая Весть. В галатийских церквях началось разделение: кто-то соглашался совершить обрезание, другие отвергали этот обряд, а были и те, кто по малодушию вместе с обрядом отказывался и от Христа.

Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания, потому что обрезание – мы, служащие Богу духом, и хвалящиеся Христом Иисусом, и не на плоть надеющиеся, хотя я могу надеяться и на плоть. Если кто другой думает надеяться на плоть, то более я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности – гонитель Церкви Божией, по правде законной – непорочный. Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою (Фил. 3: 2–7) – написал Павел в Послании к Филиппийцам, и по этому, более позднему письму видно, насколько он был рассержен.

Наверное, эти события во многом и подтолкнули апостола Павла к третьему миссионерскому путешествию, во время которого он снова обошел галатийские церкви, увещевая христиан не доверять «злым делателям», после чего с учениками отправился дальше.

Особые миссионерские подвиги ожидали апостолов в Эфесе, где находилась резиденция римского проконсула малоазийской провинции Азия.

В то время Эфес был крупным портовым городом, через который римляне попадали в Малую Азию и оттуда – на Восток. Но уже в Эфесе для гостей города, как на витрине, был представлен полный набор всевозможных восточных культов и самых экзотических обрядов. На улицах и площадях Эфеса можно было встретить магов, колдунов, оракулов, астрологов, толкователей снов, прорицателей и проходимцев из разных стран, научившихся зарабатывать деньги на человеческом любопытстве. В ходу были также «фирменные» эфесские магические фор мулы и эфесские колдовские книги, которые стоили больших денег. В центре города стоял огромный храм Артемиды (Дианы) Эфесской, который уже в древности считался одним из чудес света, – и в дни храмовых праздников город еще больше обычного наполнялся приезжими.

В Эфесе апостол Павел с учениками прожил примерно два года. Он часто выступал в публичных местах, именем Христа творил чудеса, и многие почитали его за великого чудотворца, способного изгонять злых духов, даже предлагали купить у него этот дар. Были случаи, когда местные жители приносили к ногам апостола Павла колдовские книги и с покаянием их сжигали, обращаясь в христианство.

Одним из промыслов местных ювелиров в Эфе се было изготовление на продажу маленьких фигурок Артемиды Эфесской – сама статуя изображала богиню с двумя рядами многочисленных сосцов и символизировала плодородие. Начальник ювелиров, некий Димитрий, был встревожен словами христиан, что боги, делаемые руками человеческими, не суть боги (Деян. 19: 26), и устроил по этому поводу манифестацию среди ремесленников.

С криками «Да здравствует Артемида Эфесская!» ювелиры бросились на улицы, увлекая за собой толпы праздного народа. Жители Эфеса быстро заполнили огромный театр, вмещавший, судя по раскопкам конца XIX века, около 24 тысяч человек. Для расправы были схвачены спутники апостола Павла – Гай, Аристарх, еще несколько христиан. Апостол Павел тоже хотел войти в театр, чтобы образумить эфесцев, но христиане убедили его не делать этого. Толпа все равно ничего не слышала и два часа только громко ревела: Велика Артемида Эфесская! (Деян. 19: 34)

С большим трудом городским властям удалось утихомирить эфесцев и освободить заложников. Ювелирам предложили выдвинуть официальное обвинение против тех, кто, по их мнению, оскорбляет главную святыню города. Не дожидаясь судилища, которое не предвещало для них ничего хорошего, Павел с учениками покинули Эфес.

К тому же пришло время отвезти в Иерусалим пожертвование, которое Павел во время своих путешествий собирал для иерусалимской общины: … иду в Иерусалим, чтобы послужить святым, ибо Македония и Ахаия усердствуют некоторым подаянием для бедных между святыми в Иерусалиме (Рим. 15: 25–26).

На обратном пути он еще раз посетил Филиппы и в кругу друзей отпраздновал Пасху. В Троаде, где апостол Павел со спутниками провел несколько дней, произошла одна памятная история. Накануне отъезда местные христиане собрались вечером в просторной комнате на верхнем этаже, чтобы вместе преломить хлеб и послушать Павла. Собрание затянулось до глубокой ночи, окна были открыты, и сидящий на подоконнике мальчик по имени Евтихий ненароком заснул и упал с третьего этажа на землю. Все были уверены, что ребенок погиб: он не подавал никаких признаков жизни. Но Павел с молитвой возложил на него руки – и Евтихий чудесным образом очнулся. После этого апостол до самого утра продолжал наставлять и утешать братьев – как будто навсегда с ними прощался.

Дух Святой по всем городам свидетельствует, говоря, что узы и скорби ждут меня (Деян. 20: 23), – сказал он епископам и пресвитерам, провожавшим его на корабль.

Добравшись до берегов Палестины, Павел со спутниками остановились в приморской Цезарии в доме Филиппа, одного из первых семи диаконов Иерусалимской Церкви, когда-то выбранного вместе со Стефаном.

В один из дней в дом Филиппа пришел пророк Агав – тот самый, который когда-то возвестил о голоде в Иерусалиме. Он молча подошел к апостолу Павлу, снял с него пояс, связал ему руки и ноги, после чего произнес пророчество:

–  Так говорит Дух Святой: мужа, чей этот пояс, так свяжут в Иерусалиме Иудеи и предадут в руки язычников! (Деян. 21: 11)

Ученики стали умолять Павла отказаться от поездки в Иерусалим, но он говорил, что не боится уз и готов в любую минуту умереть за Христа.

В Иерусалиме апостол Павел рассказал братьям о своих трудах по просвещению народов светом Христовым, и это не могло не впечатлять: новые церкви появились во многих городах Малой Азии, Македонии и Греции. Сам «апостол язычников» был принят благосклонно, но все-таки настороженно: слишком много времени он провел среди людей, живущих по совершенно другим и таким чуждым для евреев правилам.

Чтобы убедиться в том, что Павел по-прежнему хранит верность еврейским традициям, ему предложили совершить очистительный обряд. Он должен был обрить голову и неделю провести в стенах Иерусалимского храма в посте и молитвах. Апостол Павел без малейших колебаний согласился. Он всегда гордился своим происхождением и считал евреев как потомков Авраама в первую очередь предназначенными к славе и спасению.