– Ну вот и всё, красавчик. Теперь мы пойдем ножками на рентген…

Но с первой попытки встать болезному не удалось, мало того что каждое движение отдавалось в руке, так попросту ноги не держали. Док смотреть на трепыхание перевёрнутой черепахи не стал, подхватил Стаса под мышки и, придерживая, сопроводил в рентген–кабинет.

– Замечательно! Ещё немного – и я бы мог посмотреть на перелом со смещением, а так – просто хор-рошая такая трещина… Но тоже неплохо… на соплях… Пойдём, будем лепить тебе гипсовую повязочку… Надька! Где ты шляешься? Гипс замочила?

Повязка была наложена в кратчайшие сроки, рука в гипсе закреплена петлёй из куска марли на шее.

– Надя! Мать твою! Где ты опять? Посмотри, он – зомби! Дай-ка ты ему обезболивающего, не крякнулся бы в обморок…

Таблетку чуть не силком затолкали ему в рот, а уже воду, стуча зубами о пластиковый стаканчик, Стас выпил сам. Прохладная жидкость немного привела его в себя.

– А это у нас что? Давай, красавчик, ножку… Ты смотри, и коленочка опухла… давай, милый, снимай штанишки…

Стас попытался сам расстегнуть джинсы, но даже на здоровой, правой, руке не слушались пальцы.

– Какой ты, однако! Любишь, когда за тобой ухаживают? Ладно, мне не трудно, иди ко мне…

Общими усилиями джинсы всё же удалось снять. В другое время Стас бы просто умер от смущения, но сейчас ему было наплевать.

Даже на двусмысленную ухмылку Тамерлана, которую он позволил себе, взглянув на то, что скрывало бельё.

Коленка была обработана и заклеена, с горем пополам заполнена карточка, на листке написаны рекомендации, и Стас сделал было неуверенный шаг по направлению к двери, когда в руках Тамерлана, как по волшебству, оказались два грецких ореха. Наподобие нефритовых шаров они замелькали между пальцами, а потом – крак!

– Держи, студент Станислав Пехов, питай мозги! И больше не носи очки! И да… жду тебя через три недели.

Ошарашенное выражение так и не покинуло лицо Стаса, даже когда он доковылял до комнаты в общаге. И только на следующее утро он понял три вещи: то, что он не сможет работать, то, что у него нет теперь очков и то, что Хана действительно зовут Тамерлан.

На столе, доказывая реальность происходящего, лежали два расколотых железной рукой доктора ореха…

Сбой в системе

– Нет, мама, нет, я не смогу приехать… Мама, я не могу. Нет, не получится… Мама, нет!!! – Стасик никак не мог отмахаться от матери, ей просто необходимо было знать, почему её сынок не может приехать на выходные. Стас в раздражении отключил телефон и бросил его на стол.

Ему совершенно не улыбалось показаться матушке в таком виде: от пореза брови глаз заплыл, а под ним образовалась солидная слива. Рука поначалу болела просто запредельно, опухшие пальцы не работали, ни одеться–раздеться, ни помыться, ни пожрать приготовить, ни на улицу выйти. К концу первой недели вообще хотелось сдохнуть.

Но внезапно приехала мать, встревоженная последним разговором с сыном.

И жизнь стала налаживаться.

Как только синяк исчез и можно было показаться на люди, мама поставила вопрос об очках ребром. Но Стас в категоричной форме отказался покупать их, как она ни настаивала. Окулист в оптике предложил компромиссный вариант – линзы, сопроводив словами: «Мальчик прав, такие глазки – грех прятать!» Купили пару наборов линз и на всякий случай очки – правда, не такие, какие были, а в лёгкой металлической оправе, с модной прямоугольной формой линз.

А ещё он зашел в парикмахерскую. Хмурая парикмахерша тем не менее сделала ему очень неплохую стрижку – Стасик даже не сразу поверил, что в зеркале отражается именно он.

С работой Пехов договорился: его не уволят, но всё равно надо выйти уже через неделю – хоть с гипсом, хоть как…

Это только в сказках лягушки – хренак! – и превращаются одномоментно в царевен, а в реальной жизни как–то так совсем не получается. Стас не превратился, сняв очки, ни в царевича, ни в царевну – как был Пеховым, студентом, так и остался.

В кино, стоит только герою переодеться, так его сразу любить и замечать начинают. Стасик купил себе и новые бриджи, и сандалии, и футболку, но нихрена не сработало. Что–то в этой системе заело или вовсе сломалось. Жизнь по–прежнему насмехалась над ним.

Стас решил всё–таки приобрести себе новые джинсы взамен тех, порванных. Особой нужды при такой жаре в них не было, но были деньги и время, потом могло их и не случиться.

Он зашёл в торговый центр, побродил по бутикам, пока не остановился на одном из них. Продавец предложил на выбор несколько вариантов, и Стас зашёл в примерочную прикинуть. Одни оказались великоваты, вторые – ничего, а вот третьи… в «молнию» каким–то образом защемило бельё (счастье, что только бельё!), и она не двигалась ни туда ни сюда.

– О, нет… Вот тварь! – со стоном Стас в изнеможении стукнулся головой о стенку примерочной, оставив попытки сдвинуть язычок застёжки. Рука от этих манипуляций стала нещадно ныть, да и вообще – для левши вроде него вся эта канитель была весьма трудоёмкой. Не просить же об этой маленькой услуге продавца? Стыдно… – Сил моих нет…

За стенкой зашуршало, штора вдруг отодвинулась, и в кабинку сунулась голова Хана.

– Опа! А я думаю, кто стонет?! А это мой больной Пехов! Ну, показывай, где болит. – И улыбнулся так, что Стас моментально забыл не только о своих проблемах, но и о том, как его зовут, только смог повернуться и продемонстрировать проблему.

– Ну, ты орёл, студент! Ещё немного – и пришлось бы снова навещать меня в кабинете, а так… – с этими словами Тамерлан запустил ладонь за пояс джинс, но не сразу попал туда, куда нужно, а под бельё. Достоинство, начавшее реагировать уже на появление Хана, теперь вовсе потеряло контроль и заинтересованно рвалось к свету. Тамерлан сделал вид, что ничего не чувствует, по крайней мере лицо его ничего не выражало. Повозившись, он всё же освободил ползунок.

– Ну вот, Стас, – Хан легонько шлёпнул его по бедру, – доктор тебе помог, ты свободен! Да, бери эти штанишки, тебе идут.

И вышел… оставив Пехова в весьма взбудораженном состоянии.

Когда Стас вышел из примерочной, перекинув джинсы через руку и дошёл до кассы, кассирша пододвинула ему листочек, на котором лежали два расколотых ореха и была написана пара слов.

Тамерлан на самом деле не остался равнодушным. С ним было не всё так просто.

Пройдя довольно сложный жизненный путь, к своим двадцати восьми годам он научился многому – в том числе не обольщаться лёгкими знакомствами, коих из–за его внешности было много. Своих любовников он выбирал долго и придирчиво, да и характер у него самого был не сахарный – не каждый мог выдерживать его долго.

Расставшись с последним, Хан напился в хлам, чего за ним никогда не водилось, пошарахался по городу, пугая прохожих, а потом, вернувшись в пустую квартиру, счёл забавным зарегистрироваться на сайте знакомств. Первое время он навещал свою страничку, даже читал присылаемые сообщения и просматривал странички тех, кто только заходил к нему. Стаса он заметил сразу: совершенно дурацкая фотография заставила его улыбнуться впервые за несколько дней.

А потом была встреча у дверей клуба. Глупый щенок. Наивный. Чистый.

Когда этот щенок появился в его кабинете, Тамерлан увидел его без ужасных очков. Милый мальчик. И очень одарённый природой, как выяснилось, когда мальчик снял свои убогие штаны.

Хану Стас понравился, как ни странно, к тому же Тамерлан верил в знаки судьбы: сколько шансов встретиться более двух раз в большом городе? Смущало его только два момента: возраст студента и его обожающий взгляд.

Тамерлан решил купить себе футболку и зашёл в бутик. Он никак не думал, что снова встретит парнишку.

В примерочной рядом сначала слышалось шуршание и пыхтение, потом вдруг раздалось: «О нет…» – стон и удар чем–то о стенку между кабинками. Может, кому-то плохо? Тамерлан, будучи врачом, не мог не поинтересоваться и сунул голову за штору.

С одной стороны, ситуация, представшая перед ним, была забавной, он не смог не съязвить, а с другой стороны, парню одной рукой сложно справляться, это понятно, потому и решил помочь.