— Вы не могли бы мне подсказать, как проехать к казармам ИКФ. Мне сказали, что они где-то поблизости, но я, кажется, ошибся с поворотом.

Все тотчас бросили вывернутую было крышку люка и, размахивая руками, стали объяснять, как господин офицер может проехать к казармам. Похоже, утомленные длительным бездельем, они обрадовались поводу отвлечься от опостылевшей слежки. Эта картина успокоила и наблюдателей на перекрестке: они, не оглядываясь, вернулись на свой пост.

Мур лишний раз убедился, что охота ведется не за ним, и решил посмотреть, как обстоят дела еще у пары знакомых ему отелей. Картина везде была примерно одинаковой. По-видимому, предметом слежки являлись лишь недавно прибывшие в Пирт.

Оставаться в городе стало опасно, причем вскоре станет известно и о нападении на тюрьму, поэтому Мур решил немедленно выбраться из Пирта, пока мышеловку не зарядили на мышь по имени Крис Хол.

Мур направился в сторону шоссе на Ридан, но на выезде из города его остановил патруль. Мур съехал на обочину и, не выключая двигателя, подождал, когда полицейский подойдет к нему.

Первый же вопрос, который задал коп, заставил Мура насторожиться:

— Куда направляетесь?

Мур вспомнил, что, проверяя по карте маршрут своего бегства из Ридана, он отметил тогда два пункта: Вилон, расположенный на ухабистом шоссе, тянущемся чуть ли не до самого Каста, и Пилар — на основном шоссе Ридан — Пирт. Именно на участке Вилон — Пилар он и нанес ущерб железнодорожному переезду.

По имеющимся у Мура сведениям, в Вилоне находился учебный аэродром военного округа Дельмика, поэтому, недолго думая, Мур назвал Вилон.

— Вам придется отложить поездку, — заметил полицейский и, увидев недоумение на лице офицера, спросил: — Разве вы не читали сегодняшнюю газету?

— Не вышло как-то — замотался с инспекцией частей. Что-то произошло?

— Скорее всего, да. Нам не сообщили подробностей, но город экстренно закрыли, и теперь выезд за его пределы — только по специальным пропускам. Так что извините, господин офицер, но вам придется вернуться. Думаю, в комендатуре вам объяснят лучше меня, что случилось.

Джеймсу ничего не оставалось, как повернуть назад. Увидев расположенный на отшибе бар, Мур вошел в него, чтобы перекусить и немного подумать. Он устроился со своей тарелкой подальше от стойки и, автоматически двигая челюстями, принялся просматривать взятую у бармена газету.

А посмотреть было на что. На всю ширину первой страницы красовалось объявление о введении военного положения в Пирте. Иными словами, Пирт объявлялся фронтовым городом, со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе и с запрещением выезжать за его пределы. Далее сообщалось о почтовом террористе, рассылавшем по государственным учреждениям бомбы под видом посылок. Правда, Мур нигде не нашел упоминания, что «государственные учреждения» это не что иное, как отделения службы безопасности. Кроме того, упоминалась Всегалактическая Ассоциация Борцов за Справедливость, якобы полностью уничтоженная «благодаря нашей славной полиции». В сущности, такие новости должны порадовать «осу» — он и порадовался.

Полностью овладев своими эмоциями — не в последнюю очередь благодаря сытной еде — и продумав дальнейший план своих действий, Мур уже собрался покинуть уютное местечко, как вдруг бармен усилил звук приемника. Ликующим тоном диктор сообщал, что предотвращена попытка освобождения заключенных. В результате двух смутьянов, принадлежавших к шайке ВАБС, убили, а двух задержали… «благодаря нашей славной полиции». И ни слова о тех, кому удалось скрыться.

Это тоже неплохие новости, решил Мур, садясь за руль своего автовикла. Они подтверждали, что замысел, рожденный его изворотливым умом, единственный путь к спасению.

А план прорыва базировался на том, что менее значимые выезды из города — а всего их несколько десятков — блокированы, скорее всего, не полицией или группами службы безопасности, а армейскими частями вроде тех, что видел Мур по дороге к тюрьме. Это слабое место обороны противника, поскольку кроме указаний гражданских служб, в сущности не обязательных для военных, имеются еще требования устава, а главное — чинопочитание, особенно развитое в армии.

Здесь Мур делал ставку на свой высокий чин. Вряд ли дорожный пост возглавляет генерал, способный цыкнуть на любого офицера ниже его рангом, в том числе и на полковника. Такие наряды получают начинающие офицеры, зеленые юнцы, не имеющие связей с высшей военной элитой. Поэтому Мур решил попытать счастья на неухоженном шоссе Ридан — Каст, проходящем через трущобную окраину Пирта.

Для того чтобы оказаться там, Муру предстояло пересечь весь город, и теперь — после сообщения диктора — он знал, что началась охота и на него. Он видел выход из этой ситуации в том, чтобы двигаться к вожделенному перекрестку не через центр, а по периметру города — через самые мрачные бандитские кварталы, где и днем-то добропорядочному обывателю показываться было небезопасно. Но Мур, полагаясь на доброго «коня», добрый пистолет и собственное везение, решительно повернул руль в неизвестность.

Если бы ему удалось выбраться из столицы, то кружным путем через Вилон и Пилар он смог бы выехать на главное шоссе и, повернув в сторону Пирта, достичь приметного дерева с одинокой «могилкой». Мур надеялся, что с объявлением военного положения все силы правопорядка окажутся стянутыми к границам города и в связи с этим на дорогах между населенными пунктами Дельмика патрулей станет значительно меньше.

Размышляя об этом, Мур продолжал гнать машину вокруг города, преодолевая почти полное бездорожье кварталов бедноты. Как он и предполагал, сюда не очень-то отваживались забираться вооруженные копы, чувствующие инстинктивную ненависть местных жителей ко всякого рода властям. Но поскольку Мур не относился к этой категории, его провожали только угрюмые взгляды завсегдатаев свалок, которых в этих местах было великое множество.

Наконец бег по кругу подошел к концу: поперечная улица заканчивалась слева шлагбаумом, перегораживавшим выезд на шоссе Ридан — Каст. Два грузовика, поставленные бортами к бревну шлагбаума создавали великолепную баррикаду, преодолеть которую мог бы разве что танк. Картину дополнял взвод солдат: кое-кто из них бесцельно бродил вокруг грузовиков, остальные мирно дремали в кузовах. Нигде никаких признаков полиции или агентов СБ.

Мур остановился у заграждения и посигналил. На этот звук из кабины грузовика выбрался немолодой старшина, призванный, видимо, из запаса, поднырнул под бревно и оказался возле открытого окна машины.

— Предъявите пропуск на выезд, — как-то совсем не по-военному произнес он.

Мур предъявил ему удостоверение сотрудника военной разведки и веско сказал:

— Вот единственно законный пропуск, открывающий любые двери на всех планетах Сирианской Империи. В иных бумажках я не нуждаюсь.

Старшина оторопело посмотрел на документ, затем вытянулся и прищелкнул каблуками. Солдаты, определив по его реакции, что в машине начальник, построились вдоль бортов машин.

— Я немедленно доложу о вашем прибытии дежурному офицеру, господин полковник. — И он исчез за шеренгой солдат.

Мур заметил, что возле придорожных кустов разбита палатка. Вероятно, туда и поспешил не рискнувший взять на себя ответственность старшина. Хорошо еще, что он не поднял крик, только взглянув на имя полковника разведки. Значит, сведения о налете на тюрьму сюда пока не дошли. Это обнадеживало.

Вскоре из-за машин появился молодой лейтенант. Его озабоченно нахмуренные брови говорили о том, что старшина уже красочно расписал ему неожиданного визитера, и теперь он мысленно повторял слова, которые должен сейчас произнести не имеющему пропуска полковнику. Мур вспомнил, как Торн все время призывал на помощь параграфы инструкции, и усмехнулся.

Как только офицер отдал честь старшему по званию и открыл рот, чтобы выпалить заготовленную речь, Мур благостным тоном проговорил:

— Вольно, лейтенант, вы не в строю. Командуете парадом здесь вы. Так что приступайте.