— Алиса, — сообщила я для порядка, хотя вряд ли кто-то здесь был не в курсе, как меня зовут.

А дальше я все-таки смогла немного расслабиться, потому что все оказалось не так плохо, как мне рисовала моя фантазия — никто из меня штирлица делать не собирался. Просто обсуждали проект, я ничего нового не услышала, а возможно просто не должна была услышать. Но когда пошел разговор о моей безопасности и о нагрузке, которую дает мне этот проект, я снова немного напряглась, старательно навострив уши.

Нет, мне не врали. Может, конечно, недоговаривали, но с этим мне придется разбираться по ходу дела.

— Алиса, Вы понимаете, что это нестандартная работа, — продолжил Александр Александрович, — У оборотней все устроено слишком по-другому. К примеру, за все время нашего сотрудничества мы не встречались ни с одной их женщиной. И если судить по отдельным комментариям, оборотни придерживаются строгих патриархальных взглядов. Для них женщины слишком слабы, чтобы им поручали что-то важное. Допустить, чтобы с вами что-то случилось, — здесь он сделал паузу, сделал глоток воды, скосив опасливый в сторону моего отца, и закончил — мы не можем. Поэтому наш руководитель вызвался сам сопровождать вас на встречи с иномирцами. И я надеюсь, вы понимаете, что это вызвано не столько необходимостью обеспечить вашу безопасность, сколько для того, что бы Вас… эээ… воспринимали всерьез.

Ага. Значит, я — не штирлиц. Я — предлог, под которым штирлиц может пробраться в лагерь вероятного противника. Хотя судя по плотному шлейфу эмоций, в подобном ракурсе оборотней рассматриваю только я одна.

Из размышлений о собственном статусе в этом мероприятии меня вырвал голос Всеслава

— Надеюсь, ты не против моей кандидатуры?

— Мне все равно, — я равнодушно (во всяком случае, надеюсь, что это именно так и выглядело) пожала плечами, хотя на самом деле потихоньку приходила в ярость. Но тут мне вспомнились слова Кирилла, что с этими ребятами лучше дружить, и продолжила уже теплее:

— Я Вас вижу третий раз в жизни, но отец… — здесь я улыбнулась внешне спокойному папе, и вновь вернула взгляд на несостоявшегося жениха, — Мой отец всегда отзывался тепло о вашей семье. И я действительно буду чувствовать себя спокойнее, если у меня будет надежный сопровождающий. Когда, конечно, в этом будет возникать необходимость.

Не знаю, какие на самом деле цели преследовали эти люди, сажая мне «на хвост» Всеслава (либо он самостоятельно сел, черт их разберет), но я решила аккуратно расставить точки над «i»:

— Если честно, я переживала, что, когда я приеду сюда, на меня постараются надавить, заставить шпионить, взять под жесткий контроль или что-то еще в этом роде, и мне из-за этого придется отказываться от работы над интересным проектом. А вы приятно удивили, предложив просто разумную поддержку и… — я не успела договорить, как Александр Александрович вдруг закашлялся, проглотив от неожиданности воздух. Видимо, он себе не так представлял сложившуюся ситуацию. Но возражений, к моей радости, не последовало.

— Вам плохо? — обеспокоено спросила я, хотя в душе была готова смеяться после своей маленькой победы. Надо не забыть сказать «спасибо» Кириллу за инструктаж и вообще…

— Все хорошо, — отмахнулся мужчина, вытирая одноразовым пластиковым платком выступившие на глазах слезы.

— Поскольку все основные вопросы мы решили, думаю продолжать наше маленькое собрание нет необходимости, — подвел черту под сегодняшней встречей Всеслав, не забыв добавить, обведя всех присутствующих внимательным взглядом, — Напоминать о том, что все сказанное здесь не должно уйти дальше этого кабинета, я необходимости не вижу.

Первым встал отец и, прощаясь, поцеловал меня в щеку, шепнув на ухо «поговорим позже». Я уже тоже успела оторвать свою пятую точку от кресла, раздумывая о том, что неплохо было бы перекусить — сегодняшняя встреча была назначена на ранее утро, и я не успела позавтракать. Но не успела я сделать и пары шагов в сторону двери, как меня окликнул Всеслав:

— Не спеши. Мы еще заедем куда-нибудь выпить кофе и поговорим.

Мне очень хотелось отказаться, причем в грубой форме — не привыкла я, чтобы меня так приглашали. Но стиснув зубы, я лишь молча кивнула, сложила руки на груди, и, подперев стену, стала терпеливо ждать, пока мужчина закончит складывать пластиковые листы, уже лет десять как назад заменившие обычную бумагу, в большую темно-синюю папку. Делал он это неспешно, что, если честно, бесило еще больше. Но я впервые оказалась в такой ситуации, когда неизвестно, как будут развиваться дальнейшие события, и непонятно, что или кто может мне понадобиться в будущем. А еще мне катастрофически не хватало информации…

Наконец, Всеслав закончил возиться с документами и демонстративно медленно передал их своему заместителю с просьбой вернуть на место.

Я, не удержавшись, хмыкнула, но, не желая задеть мужскую гордость собственной внимательностью, спрятала улыбку за волосами. Заметил он или нет, не знаю, но затягивать он больше не стал, быстренько попрощался и направился к выходу, возле которого собственно я и терлась.

— Идем? — недовольно бросил Всеслав, проходя мимо даже не снизив скорость. Злость уже испарилась, но внутреннее напряжение все еще оставалось. Стараясь не показывать своего волнения, я скупо улыбнулась, прощаясь с оставшимися, и не спеша двинулась за Всеславом. Нагнав нахмуренного мужчину только возле лифта, я решила не обращать внимания на исходящие от него волны непонятной агрессии и не портить тем себе аппетит.

На стоянке Всеслав распахнул дверцу своего спортивного гравикара (*автомобиль на гравитационной платформе), приглашающее поведя рукой. Я скептически скривила губы, кинув полный сомнения взгляд на стоящей в стороне мотограв.

— Прошу… — тут он запнулся, видимо, сообразил, что был не слишком вежлив, поэтому тут же добавил — … тебя составить мне компанию.

Я пожала плечами, давая понять, что способ доставки меня к еде не принципиален, и заняла предложенное место, не забыв отправить через коммуникатор команду моей «ласточке» отправляться следом.

— Удобная функция. В стандартной комплектации такой нет, — заметил Всеслав, усаживаясь рядом и прикладывая указательный палец к сенсору зажигания.

— Было бы желание… — пробормотала я, продолжая копаться в коммуникаторе. Я только сообразила, что нужно озаботиться чем-нибудь подобным для связи с Каплей, и искала, что может в этом мне помочь. Тем более я и так собиралась сегодня ее посетить сразу, как закончу с Ланевским, Одинцовым и компанией.

— Что ты там ищешь? — заинтересованно подался в мою сторону мужчина.

— Вам не интересно — отмахнулась я, машинально закрывая экран планшета.

Всеслав послушно вернулся в прежнее положение

— Почему ты обращаешься ко мне на «Вы»?

— Я об этом не задумывалась, — протянула я. Желания рассказывать о том, что мне просто не охота спорить с чьим-то чужим чрезмерно раздутым самомнением, у меня абсолютно не было. Но видимо что-то такое у меня на лице все-таки отразилось…

— Я веду себя как олух?

Я недоуменно взглянула на мужчину, который, казалось, был сосредоточен исключительно на вождении. Но уже через секунду я снова воткнулась в экран, соображая как лучше ответить на этот вопрос. И стоит ли вообще отвечать? Продолжая машинально переключаться между закладками в сетевом браузере, я прислушалась к его эмоциям — растерянность, волнение и злость, но не на меня. И ни грамма лжи.

Оторвавшись от коммуникатора, я снова повернула голову в сторону Всеслава и встретилась с его изучающим взглядом. Отмолчаться, похоже, у меня не получится.

— Мне сложно судить, я специально не приглядывалась, — уклончиво произнесла я, неопределенно поведя плечами.

Остаток пути до кафе мы проделали в тишине.

С кафе я, как оказалось, загнула…

Когда мы наконец-то припарковались, я поняла, что завтракать меня привезли в одном из самых пафосных мест Москвы, и невольно скривилась — не люблю такие места, хотя в силу собственного общественного статуса посетила их немало. Дело было в атмосфере… столько гадливых чужих эмоций одновременно — для меня явный перебор. Не добавило мне хорошего настроение и то, что у самых дверей я, выдав собственное немного взвинченное состояние, дернулась, когда Всеслав неожиданно взял меня под руку. Я впервые растерялась от этого элементарного проявления мужской галантности, но здесь обходительностью сейчас и не пахло.