— Рейчел… — прошептал он возле самого ее уха. — Не торопись…

Но ей не хотелось ждать, взбудораженный мозг отказывался воспринимать это предупреждение. Рейчел больше не была девочкой, за которую он принимал ее раньше, она ощущала себя настоящей женщиной и гордилась этим, гордилась своей силой.

Груди стали тяжелыми и налившимися, соски ныли в ожидании его прикосновений, тепла его губ. Почувствовав кожей прохладу вечернего воздуха, Рейчел поняла, что платья на ней уже нет, а оказавшись без последних двух полосок кружев, громко вскрикнула от удовольствия и придвинулась ближе к Гейбриелу.

Никогда еще не испытывала она столь сильного возбуждения, не была охвачена столь непреодолимым желанием. Собственная реакция на происходящее поразила и озадачила ее.

Откуда все это было ей известно? То, как пробежать пальцами по твердым мышцам, еще более напрягающимся под ее прикосновениями? Какой инстинкт подсказал ей, где и как целовать Гейбриела, чтобы извлечь из его горла сдавленный крик, свидетельствующий о том, как близок он к полной потере контроля над собой и стон, говорящий о полной капитуляции?

— Рейчел…

Ее руки скользнули ниже в желании узнать о нем всю правду. Рейчел хотелось почувствовать эту незнакомую, такую мужскую часть его тела, твердую и одновременно нежную на ощупь.

— Рейчел! — На этот раз крик прозвучал предостережением и протестом. — Не надо. Если ты еще раз коснешься меня там, я…

Но она не желала слышать этого протеста и намеренно усилила интенсивность своих ласк, подчиняясь какому-то интуитивному, примитивному ритму.

Нависшее над Рейчел лицо неожиданно показалось ей лицом незнакомца. Прежней нежности и неторопливости как ни бывало, остались только неприкрытое желание, слепая страсть.

— О боже! Я тебя предупреждал…

Боль от его обладания, казалось, разорвала ее на части, унеся с собой золотистый жар и возвышенное возбуждение, оставив ее одинокой и обманутой. Сила разочарования была так велика, что походила на сердечный приступ.

Но как это могло случиться? Как могло то, чего ей так хотелось, обещающее столь многое, оказаться столь отвратительным? Каким образом она оказалась потерянной, брошенной и преданной, в то время как он достиг удовлетворения, казавшегося ей столь близким и прошедшего мимо нее.

Вне себя от ярости и обиды, Рейчел стиснула кулаки и начала бешено колотить ими по широким, обнаженным плечам, по-прежнему прижимающим ее к кровати.

— Я ненавижу тебя! Ненавижу! Разве этого мне хотелось…

— Знаю… — С глубоким, хриплым вздохом он перекатился на бок, давая ей возможность двигаться. — Поверь мне, я знаю.

И прежде чем Рейчел успела ускользнуть от его рук, она вновь оказалась в объятиях Гейбриела, так крепко прижатой к его обнаженной груди, что с трудом могла дышать. Сила его была настолько велика, что, несмотря на все ее старания, ей оставалось только смириться.

Позднее, когда его прерывистой дыхание успокоилось, и бешеное биение сердца замедлилось, Гейбриел переменил позу и, взяв ее лицо в ладони, приблизил к себе.

— Извини, дорогая, — пробормотал он, покрывая нежными поцелуями ее мокрое от слез лицо. — Ради бога, извини. Я вовсе не хотел этого. Но ты была так прекрасна, так невинно чувственна, отдавала себя так охотно, так полно, что я потерял голову. Меня обуяли эгоизм, жадность. Но обещаю, что в следующий раз все будет совсем по-другому.

— Нет! — Никакого следующего раза не будет. Она не в состоянии пройти через это еще раз. Рейчел отчаянно замотала лежащей на подушке головой. — Нет!

Но, как это ни было странно, его поцелуи уже каким-то образом ослабили ее сопротивление. Они околдовывали и соблазняли, гипнотизировали, обхаживали, вытягивали из нее вновь зарождающееся возбуждение, которое, как она полагала, ушло навсегда.

— Успокойся, дорогая, — шептал Гейбриел. — Доверься мне. Дай мне показать, как это все должно быть. Дай показать тебе, что это приносит не боль, а удовольствие. Позволь доставить тебе радость, то наслаждение, которое ты дала мне.

И когда он подтвердил свои обещания заставляющими трепетать душу поцелуями, когда его руки уже блуждали по ее вновь проснувшемуся телу, лаская, поглаживая, возбуждая, Рейчел поняла, что у нее нет ни сил, ни желания сопротивляться. Она могла лишь отвечать, чувствуя, как распускаются под его прикосновениями ее чувства, подобно нежным цветам под лучами весеннего солнца. Ощущение ледяного холода потери вновь сменилось приятным теплом.

Не успев еще как следует понять, что произошло, Рейчел уже чувственно извивалась при каждом его прикосновении, с губ ее непроизвольно слетали негромкие возгласы неизъяснимого наслаждения. Возгласы, вскоре сменившиеся вздохами, стонами и, наконец, криками восторга. Восторга, смешанного с непреодолимым желанием, вновь огнем сжигающим ее тело, — все нарастающим, все более требовательным…

И тут Гейбриел одним мощным движением вновь оказался внутри нее, заставив Рейчел от неожиданности вскрикнуть. Но на этот раз тело ответило не болью, а неожиданно чудесным ощущением совершенной кульминации.

— Вот так-то лучше! — Голос его дрожал, в нем звучал триумф и какой-то невеселый смех. — Гораздо лучше. Но есть и еще кое-что…

— Еще! — пробормотал Рейчел, не веря своим ушам. Еще? Неужели возможно существование каких-то иных ощущений, дающих еще большее наслаждение? Это просто невероятно. Но Гейбриел доказал ей, что это не так.

Если раньше он был воплощением страстности и нетерпения, то теперь — сама выдержанность и нежность. Каждое движение его было завершенным и тщательно продуманным, имеющим целью доставить ей еще больше наслаждения.

Гейбриел целовал, ласкал языком, поддразнивающе покусывал ее кожу. Рейчел не оставалось ничего, кроме как позволить горячим волнам подталкивать ее все ближе и ближе к источнику этого жара, которого она так хотела достигнуть.

Как будто угадав ее желание, Гейбриел напрягся, его движения стали мощнее и ритмичнее, ласки настойчивее. И настал момент, когда во всем мире не осталось для Рейчел ничего, кроме ослепительного водоворота ощущений, заставивших содрогаться ее тело в каком-то ином измерении.

Острое, пронизывающее ощущение экстаза поднимало Рейчел все выше и выше, туда, где ей казалась, что она вот-вот должна умереть, и ее тело просто рассыплется, разлетится на крохотные осколки, испускающие пульсирующее сияние.

Но каким-то образом ей все-таки удалось остаться невредимой. И медленно, очень медленно Рейчел опустилась обратно на грешную землю, обнаружив себя в надежных объятиях Гейбриела и по-прежнему интимно воссоединенной с ним. Дыхание их было неровным, сердца билось в унисон в отчаянном, первобытном ритме удовлетворенной страсти.

— Вот это… — начал он низким от утоленной страсти голосом. — Вот это и было тем, за чем ты сюда пришла, не так ли?..

— Рейчел, с тобой все в порядке?

Раздавшийся где-то позади нее тихий голос произвел на Рейчел впечатление раската грома. Коротко вскрикнув, она повернулась и увидела темную, атлетически фигуру человека, незаметно вошедшего в комнату, в то время как ее мысли были полностью заняты воспоминаниями.

— Извини, я не хотел пугать тебя. — Схватив ее за руки, Гейбриел, помог ей удержаться на ногах. — Что-нибудь случилось?

Именно этот голос Рейчел только что слышала в своих воспоминаниях. Только там он был низким от страсти и полученного удовлетворения, а теперь звучал сдержанно и спокойно, хотя и не без некоторой толики тревоги.

— Я…

— Ты так долго искала обещанные работы, что я забеспокоился и подумал, может быть, тебе стало плохо, день сегодня был тяжелый…

— Со мной все в порядке.

Рейчел тряхнула головой, пытаясь отогнать от себя остатки воспоминаний и, освободившись из рук Гейбриела, бросила на него взгляд сверкающих серых глаз.

— Я прекрасно себя чувствую. — Если бы только голос ее не звучал так пронзительно. — А ты не имел права подниматься сюда…